Александр Дихнов - Кто спрятался, тот и виноват

– Эй, есть кто живой!

– Чего орешь? – проворчал крупный мужчина, тут же появившийся из темного провала каменоломен.

– Вас ищу, – ответила я и уточнила: – Если вы, конечно, сторож данной территории, мсье Хадж.

– Тогда вы по адресу, – буркнул тот и сурово взглянул на меня из-под насупленных седых бровей. – Чего желаете?

– Мне сказали, что у вас есть информация о пропавшем мсье Ральфе Пуррье, а я, по просьбе родителей, занимаюсь поисками юноши. Возможно, вы расскажете мне то, что вам известно?

– А что мне за это будет? – поинтересовался находчивый сторож.

Что ж, я не могла осуждать его за желание подзаработать. Совершенно очевидно, что зарплата сторожа заброшенных пещер вряд ли может порадовать своего получателя, а позволить себе разные приятности всем хочется. Вот удивительно… на протяжении первых двух месяцев работы я в основном имела дело с вполне обеспеченными людьми, а в процессе поисков Ральфа то и дело натыкаюсь на очередного обделенного жизнью индивидуума. Это очень странно еще и потому, что сам пропавший вращался в основном в высших кругах столицы, и разумно было ожидать, что и все расследование пройдет там, ан нет. Уже в который раз я общаюсь с простым людом и, положа руку на сердце, не скажу, чтобы это доставляло мне удовольствие. Вздохнув, я достала из сумочки пять марок и протянула их ожидающему моей реакции мсье Хаджу.

– Вот аванс. Остальное после получения информации.

– Что это? – наморщив лоб, переспросил он.

– Предоплата, – перевела я. – Так сказать, демонстрация моих добрых намерений.

Мсье Хадж кивнул.

– Понятно. Тогда пойдемте.

– Куда?

– В пещеры, конечно. Или вы думали тут все увидеть?

Я машинально попятилась подальше от каменоломен.

– А это обязательно? Может, вы мне просто расскажете, что именно находится в пещерах?

– Мне-то несложно, – мотнул головой сторож. – Но вроде как сыщики предпочитают все увидеть лично.

Тут он был совершенно прав. Верить на слово представителю рабочего сословия мне не очень хотелось, но альтернатива была еще менее привлекательна. Некоторое время я безуспешно боролась с собой, пытаясь уговорить. Но затем рассердилась и мысленно рявкнула: «Это еще что за детский сад?! Ну-ка шагом марш на место преступления, нечего тут беспочвенную панику разводить, стыдно должно быть».

Помогло. Я тряхнула волосами, собрала их в узел, дабы не запачкать, и, сделав первый шаг в сторону пещеры, сказала сторожу:

– Ведите.

Тот удовлетворенно кивнул, словно и не сомневался в результате (что, в сущности, довольно логично), и бодро двинулся в нужном направлении. Дойдя до ограждающей вход веревки, он взял из стоящего там ящика обрубок полена, при ближайшем рассмотрении оказавшийся факелом, и попытался его зажечь.

– Погодите, – жестом остановила я мужчину. – Возможно, я смогу предложить более удобное освещение.

– Попробуйте.

Привычным движением вытянув руку вперед, я сотворила на ней светящийся шарик и легком взмахом подбросила его в воздух. Наш переносной светильник послушно всплыл вверх и замер в метре надо мной.

– Такой вариант вас устроит? – чуть самодовольно уточнила я у спутника.

Но тот не выказал никакого удивления, лишь кивнул:

– Вполне.

Затем, убедившись, что я готова, сдернул веревку и сделал первый шаг в темноту. Поежившись, я последовала его совершенно не заразительному примеру.

Едва я переступила порог, как на меня явственно пахнуло холодом и сыростью. Внутри каменоломни оказались именно такими, как я и представляла, – мрачными и давящими со всех сторон. Такое ощущение, что на меня навесили груз минимум в несколько дюжин фунтов. Но выбор мне забыли предоставить, и оставалось одно – угрюмо шагать вслед за проводником, пытаясь не удариться о предательски попадающиеся выступы и хоть как-то запомнить повороты. Это оказалось совершенно бесперспективным занятием, и я его быстро забросила, смирившись с мыслью, что ежели со сторожем что-то случится, я отсюда никогда не выберусь. В унылом расположении духа я повернула в очередной коридор, и вдруг мимо моего лица, чуть его не задев, что-то пронеслось. Я заорала и вжалась в стенку.

– Что за шум? – повернулся ко мне спутник. – Летучих мышей, что ли, никогда не видели?

– В-видела, – выдохнула я. – А это была просто летучая мышь?

– Естественно, здесь их много живет. Тихо, темно, сыро, никто не беспокоит.

– Вот спасибо, хорошо, – пробурчала я, отлепляясь от стенки. – Значит, надо морально готовиться к новым встречам.

Но мне повезло: больше на пути никаких мышей не повстречалось до того самого момента, как проводник остановился перед очередным провалом и махнул рукой:

– Прибыли, заходите.

Поманив светильник, я прошла в низкий проем, для чего пришлось наклонить голову, – и ничего там не увидела.

– Но что… – повернувшись, начала я, но запнулась на полуслове, поскольку в этот момент сверху над входом рухнула каменная глыба, намертво забаррикадировав проем. От удара пол сотрясся, и я не удержалась на ногах. Когда же все вокруг перестало дрожать и пыль улеглась, я вскочила, бросилась туда, откуда совсем недавно пришла, и замолотила руками по камню.

– Эй, мсье Хадж, вы меня слышите? С вами все в порядке?

Но ответа не было. Я еще довольно долго стучала и кричала, пока наконец окончательно не уверилась, что никакого толку от этого не будет. Тогда, резко обессилев, я опустилась на пол, и на меня неожиданно нахлынула волна паники. Я вспомнила, как лет в одиннадцать оказалась случайно запертой в винном погребе. Грузчики привезли товар, а я, любопытствуя, околачивалась вместе с ними, пытаясь выглядеть полезной. Тогда мне доверили снести вниз корзинку с упаковкой, и маленькая девочка, гордая полученным поручением, поспешила его выполнить. Оказавшись в погребе, я так изумилась его размерам и количеству бочек и бутылок, что, позабыв про все на свете, отправилась исследовать помещение. И хм… немножко заисследовалась, так что грузчики, закончив работу, напрочь позабыли про какую-то маленькую девочку и спокойно заперли дверь. Очень толстую, стоит заметить.

Когда я обнаружила, что выхода больше нет, я даже не особенно испугалась, ребенку сложно сразу представить серьезность случившегося. Мне казалось, что вот уже сейчас придет Дэйв со своим другом и выпустит меня. Но время шло, а никто не приходил, и в какой-то момент, услышав в углу шорох, я ужасно испугалась. Как и здесь, я долго стучала, кричала, но никто не услышал. Потом со мной приключилась форменная истерика, но способность рыдать отнюдь не беспредельна, и, кое-как успокоившись, я уснула. Проснувшись же, снова немного поплакала и поняла, что хочу есть и пить, а в округе навскидку нет ничего, кроме нескончаемого количества алкоголя. Тщательный обыск погреба показал, что именно так дело и обстоит, а пить к тому моменту захотелось практически нестерпимо. Пришлось наудачу вскрыть один из бочонков и продегустировать его содержимое, оказавшееся сладким белым вином, достаточно вкусным даже для маленького ребенка, так что надегустировалась я всласть. Дэйв, когда он соизволил поинтересоваться, где же его сестренка, обнаружил вместо нее нечто, совершенно утратившее человеческий облик. Как потом выяснилось, провела я в заточении чуть больше двух суток и за это время потребила пять пинт лучшего вина, за что меня даже отругали. Потом, примерно через неделю, когда я окончательно протрезвела.