Елизавета Дворецкая - Корни гор, кн.1: Железная голова

Кар поднял с платка третью руну и положил ее в ряд с двумя первыми. Далла встала с помоста и подошла к нему, опустилась на колени напротив колдуна.

– Давай переворачивай! – торопила она. – Я сама буду толковать!

– Не мешай! – огрызнулся Кар. Огниво Даллы, конечно, помогало ему в ворожбе, но сама она все время сбивала. – Смотри и молчи!

Переворачивая каждую палочку справа налево, он обернул их рунами вверх. Лишь глянув на первую, Далла испустила короткий восторженный вскрик. Как было не обрадоваться руне «тюр», похожей на стрелу острием кверху!

– Мужчина! – завопила Далла шепотом, не в силах сдержать ликование. – Что я тебе говорила! Руны указали на мужчину! И она прямая! Она лежала прямо! Значит, он любит меня! Что я тебе говорила!

– Подожди, – с неудовольствием остановил ее Кар. – «Тюр» не всегда указывает на мужчину…

– Всегда, всегда, всегда!

– Она еще говорит о богатстве и власти.

– Одно другому не мешает! Они часто идут все вместе!

– Посмотрим…

Кар перевернул вторую руну, и Далла застыла в молчании. На нее смотрела «кена», одна из рун любовного огня.

– Что я тебе говорила! – в восторженном беспамятстве повторила Далла. Давно ей не случалось так бурно радоваться: сразу и добрые предсказания, и случай посрамить ворчливого спорщика-колдуна, вообразившего, будто владеет мудростью Одина и вёльвы, вместе взятых! – Это любовь! Он меня любит! И он… Он готовит мне подарок! Подарок! Посмей только спорить, старый змей! – пригрозила Далла, гневно глянув на колдуна, точно он собирался что-то у нее отнять. – Мне еще мать говорила: если выпадает прямая «кена», это значит, что мужчина готовит женщине подарок. Или что-то драгоценное, или хотя бы самого себя. А это значит, обручье! Я думала и о нем тоже. Он подарит мне обручье!

– Если бы руна была перевернута, это означало бы, что ты потеряешь что-то дорогое! – ворчливо предостерег Кар. – А если бы «тюр» была перевернута, то твой мужчина имел бы самые низкие замыслы!

– Если бы, если бы! Они прямые! Прямые, а ты можешь от злости хоть согнуться в бараний рог! Ну, что ты застыл? Переворачивай!

Не дождавшись колдуна, Далла нетерпеливо протянула руку и перевернула третью палочку. На нее глянул острый топорик «ван», руны доброй надежды. Далла помолчала: благоприятная завершающая руна полностью отвечала ее ожиданиям.

– Вот видишь! – внушительно сказала она чуть погодя насупленному колдуну. – Я одолею все преграды, и все будет так, как я хочу!

– Все будет так, как хочет он! – Кар ткнул рукой в стену, за которой располагался двор. – Мы же гадали о нем. Это для него все кончится счастливо. А не для тебя!

– Для меня! Для меня! А если тебе это не нравится, то… можешь помолчать.

– Ну, да! А ты заведешь себе нового управителя! Молодого, болтливого, как сорока, умеющего отлично считать мерки ржи! Только берегись, как бы тебе не остаться одураченной.

– Ты споришь с рунами? – Далла изумленно вытаращила глаза. Это уже слишком! – Как ты смеешь! Сами норны показали нам судьбу, а ты еще недоволен! Ты хотел бы, чтобы мне выпала Гибель Богов прямо завтра! Ты был бы рад любым моим несчастьям! Тебя надо звать не Кар Колдун, а Кар Завистливый! Слушать тебя больше не хочу! Сиди и раскидывай свои руны хоть до зари, выискивай коварство Регина! А лучше поищи в себе самом! А мне все ясно!

Далла вскочила и выбежала из каморки. Кар проводил ее угрюмым взглядом. Не зря руны отзывались ему так неохотно. Между ним и высшими силами стояла какая-то твердая преграда. Может быть, она повлияла на исход гадания. Все бы очень походило на правду, если бы эти же самые руны оказались перевернуты. Обман – потеря – разочарование, вот что они должны были сказать! Но разве она поверит? Когда дело пахнет любовью, все женщины слепы, как кроты, и глупы, как треска!

Прибежав в свою половину дома, Далла села, потом опять поднялась и бесшумно сделала несколько шагов вдоль спального помоста. Она постояла возле лежанки, где спал под боком у няньки Фрегны маленький Бергвид, потом посмотрела в огонь. Она была так возбуждена гаданием и его благоприятным исходом, что не смогла бы заснуть. Да, он ее любит. И руны обещают ей подарок от него. Конечно, это обручье, что же еще! Правда, от того красного шелка с золотистыми мелкими цветочками она тоже не откажется. И даже сам Гельд сейчас вызывал в ее душе более теплое чувство, чем обычно. Нельзя не ценить умного человека, который сумел оценить ее! Конечно, рядом с сестрой и матерью конунгов он – никто, но что ей за дело? Кто здесь узнает, в этой глуши, с кем и как она проводит время? А такой умный и деятельный помощник пригодится всегда, что бы ей ни случилось затеять. Все дело в том, достаточно ли крепка его любовь. Не остынет ли она, если он слишком много получит?

Далла не собиралась спешить. Выполнить свои собственные обещания она успеет всегда. Главное – добиться исполнения обещаний, полученных ею самой.

Сжимая в руке огниво, она проскользнула через большой темный дом и выбралась наружу. Во дворе царила тьма: новорожденная луна в пеленках облаков совсем не давала света. Но Далла достаточно хорошо знала свой двор и через несколько мгновений уже взялась за новую деревянную ручку, приколоченную барландцами к двери их жилища. Если только они не закладывают на ночь засов… Не закладывают.

В ночной тишине легкий скрип смазанной двери показался пугающе громким, и Далла, проскользнув внутрь и прикрыв ее за собой, несколько мгновений постояла возле порога, выжидая, не проснулся ли кто. Как темный альв, как тролль, она прижималась к холодному дереву двери и ждала, сдерживая взволнованное дыхание. Тишина.

Лежа на своем месте, Гельд куда сильнее Даллы боялся, что от скрипа двери кто-то из его товарищей проснется. Он ждал ночного гостя, ждал так уверенно, как будто они точно условились. Но только он рассчитывал увидеть Кара. А сейчас, когда кто-то неслышно скользнул в дом, ему показалось, что это женщина. Гельд не мог посмотреть туда, чтобы не выдать себя, и его нещадно терзала смесь тревоги и любопытства. Кто пришел? И зачем? Пощупать его настоящим ножом, когда колдовской не помог?

Кто-то мягко двигался к нему, почти неслышно ступая на еловый лапник, устилавший пол. Чтобы не вызвать пожара, лапник каждый день стелили свежий, и он упруго прогибался под чьими-то осторожными ногами, не шурша. Гельд лежал на спине, вытянув одну руку и закинув вторую за голову. Если его попытаются зарезать, он успеет выбить нож. Может быть… Но даже при таком риске он не хотел выдать себя раньше времени. Непременно узнать, кто это и чего хочет…

Темная фигура остановилась возле него и замерла. Гельд вспомнил, как пару дней назад хозяйка милостиво пожаловала к ним в дом посмотреть, хорошо ли они устроились. Она еще спросила, где его место. Он указал, да еще подмигивал, как дурак, будто надеялся, что она зайдет как-нибудь ночью. Зашла, дождался! Но Гельд сильно сомневался, что она собирается вознаградить его пылкие надежды. Так чего же она хочет, Светлые Асы?