Ник Перумов - Гибель богов (Книга Хагена)

– Я поступил дурно. – Голос его звучал сухо и надтреснуто. – Здесь нельзя никого убивать. Быть может, он не стремился напасть. Я лишил его жизни по пустому подозрению...

– Опомнись, ты что! – рявкнул Фроди, хватая друга за плечо. – Не ты его, так он тебя – глянь, какие челюсти! Ручаюсь, доспех прокусят!

– Я поступил дурно, – не слушая, вновь произнес Гудмунд. – На этом острове нельзя никого убивать...

Словно в подтверждение его слов, место, где лежал мертвый муравей, внезапно засветилось россыпью мелких огненных звездочек; очертания тела исчезли, затем погасли и огоньки; на песке лежал труп молодой женщины в неброском домашнем платье Восточного Хьёрварда. Гудмунд внезапно страшно побледнел, а затем его рука рванулась к ножу-крюку.

– Я убил собственную мать, – без всякого выражения сообщил он и вдруг со всей силы попытался вонзить себе клинок прямо в глаз.

Он, конечно же, лишил бы себя жизни, если бы дубина Фроди не опустилась ему на шлем несколькими долями секунды раньше. Сверкающее острие лишь на палец не дошло до зрачка Гудмунда.

По рядам войск прокатился нестройный ропот.

– Это же морок! – крикнул тан, понимая, что страх сейчас может за считанные минуты превратить его великолепную дружину в стадо обезумевших, спасающихся бегством животных. – Это Авалон – остров обмана! Здешний чародей навел на Гудмунда колдовской туман! Нам нельзя мешкать здесь больше! Вперед, за Хединсей!

Голос Хагена еще звучал, когда его поглотил куда более мощный, нежели человеческий, глас земных недр. Глухой, раскатистый рев доносился прямо у них из-под ног, почва ощутимо затряслась. Воины Хагена затравленно озирались, подняв бесполезные сейчас щиты и копья.

Рев перешел в оглушающий грохот, земля ходила ходуном, и тут прибрежный многоцветный песок вдруг рванулся к небу причудливыми фонтанами, взметнулся и опал, стекая струйками по серым откосам скал. Могучие горные стены, мощно раздвинув непрочные пласты песка, устремились вверх, вырастая из-под земли, словно поднимающаяся над полом выдвижная решетка в какой-нибудь цитадели. По всему берегу, насколько мог окинуть взор, гладкие тела утесов громоздились одно на другое, достигая облаков и затемняя землю.

И – воцарилась полная тишина. Каменные стены застыли, словно высились здесь веками: их поверхность была лишена даже малейших трещин или уступов. Дорога в море оказалась отрезана, оставался только один путь – в глубь острова, где лежала их цель – жилище Мерлина.

Хаген поспешил скомандовать выступление. Вид поднявшихся из-под земли скал лишал воинов мужества;

многие только тут начали понимать, какому страшному противнику бросил вызов их предводитель.

– Да это же просто закрылась входная дверь, – крикнул тан, сам, не слишком веря в эти слова. – Если бы он мог, то уже обрушил бы эти камни на нас! Не теряйте сердца, мы одолеем!

Отправив вперед и вбок глаза и стрелы тайных дозоров, войско двинулось прочь от берегов. Фроди тащил на плече бесчувственное тело Гудмунда.

Они углубились в заросли. Все здесь казалось непривычным, никем еще не виданным – и трава, и кусты, и деревья; поневоле растянувшись длинной цепочкой, дружинники Хагена шли по узкой, малоприметной дорожке, почти тропе, протоптанной кем-то среди девственных зарослей. Им не попадалось ни единого живого существа; и, как ни старался Ученик Хедина, он не мог почувствовать ничего магического в окружающей действительности.

Причудливый лес довольно быстро кончился, сменившись невысоким жестколистным кустарником, карабкавшимся по коричневатому склону, террасами уходившему вверх. Сдвинув щиты и держа наготове луки, Хаген и его телохранители осторожно поднялись на гребень.

Вопреки всем ожиданиям, их взорам открылась мирная картина обычной сельской страны. Между полей виднелись деревни, кое-где темнели рощи... По проселкам тащились телеги и небольшие обозы, двигались конные и пешие. И – никаких скал. Хаген ожидал их увидеть; по словам Учителя, Авалон не отличался значительными размерами, однако вдаль тянулись бесконечные, чуть всхолмленные равнины, у самого горизонта исчезавшие в голубоватой дымке.

Тан резко вскинул руку, приказывая идущим позади него остановиться. Им овладело знакомое чувство смутной тревоги – словно бы он со всех ног летел в расставленную западню. Он не верил своим глазам, этой мирной равнины не могло быть здесь, перед ним наверняка морок! Но... с какой целью? Свести их с ума, если уж Законы Древних вроде бы запрещали Мерлину прямое убийство даже напавших на него Смертных? Сосредоточившись, Хаген еще раз попытался понять, не скрывается ли перед ними какое-то чародейство, – и вновь потерпел неудачу. Если тут и действовали заклятья, то сплетенные явно не по его силам.

И в то же время тан не мог больше держать войско без движения. Недобрый лес у него за плечами, сколько он еще захочет терпеть непрошеных гостей? – словно произнес кто-то в его сознании мягким и вкрадчивым голосом.

В тот миг тан не стал задумываться, откуда пришла к нему эта мысль – немедленно трогаться дальше, как можно скорее миновать перевал. Его поднятая рука опустилась, воины двинулись следом, на ходу перестраиваясь в более широкую колонну.

Дорога нырнула за один холм, другой, третий, обежала кругом небольшое поле – и дружинники Хагена уперлись в невысокий плетень, совсем как в обычной деревне бондов. Тан слышал удивленно-неразборчивые возгласы у себя за спиной – его бойцы, изумляясь, глазели на ничем не примечательное селение, каких тысячи по всей юго-западной окраине Восточного Хьёрварда; все в войске Хединсея видели такие деревушки несчетное число раз, многие в таких выросли; но откуда ей взяться на Авалоне, волшебном острове невероятных колдовских красот и очарований?

«Это наваждение, не больше!» – стискивая зубы, подумал Хаген.

Он толкнул плетень ногой, невольно ожидая, что его сапог пройдет сквозь преграду, не встретив сопротивления, однако наткнулся на крепко вбитый кол, даже не дрогнувший от удара.

«Если Маг захочет, он и призрак сделает прочным», – мелькнуло у Хагена.

И все же что-то сдерживало его руку, уже готовую подняться вверх и приказать войску двигаться дальше. Уж слишком проработанным в мельчайших деталях казалось сотворенное Мерлином видение – а что это не более чем видение. Ученик Хедина не сомневался.

И пока тан раздумывал, в селении их заметили. Раздался истошный женский крик, на разные голоса завопили испуганные ребятишки; выскочивший на крыльцо ближайшего дома мужчина уже держал в руках лук с наложенной на тетиву стрелой.

В деревне поднялось страшное смятение. Хаген видел, как поспешно гнали прочь скотину, и бежали женщины, схватив в охапку первое, попавшееся под руку из скарба и таща за собой детей. Тан бездействовал, когда с полсотни обитателей деревни, наспех вооружившись, со всех ног поспешили укрыться за амбарами и сараями, выставляя хищные жала готовых к полету стрел. Хаген не отдавал никаких приказов, несмотря на то, что стали тревожно перешептываться между собой его ближайшие тысячники; не произнес ни слова и после того, как кто-то из деревенских не выдержал и отпустил тетиву, поразив в незащищенное лицо одного из дружинников. Несмотря на гул возмущения у себя за спиной, несмотря на требования крови, и мести, Ученик Хедина безмолвствовал; что-то очень настойчиво подталкивало его скомандовать отступление – он сам не знал почему.