Брайан Херберт - Песчаные черви Дюны

Эразм. Созерцательные заметки

— Теперь, когда вы находитесь среди нас уже больше года, настало время показать тебе, Паоло, мое особое место. — Независимый робот взмахнул рукой, всколыхнув складки своей великолепной и роскошной одежды. — И вам, разумеется, тоже, барон Харконнен.

Барон поморщился и отозвался голосом, полным сарказма:

— Ваше особое место? Думаю, что мы будем очарованы тем, что роботы считают особым местом.

За то время, что они с Паоло провели в Синхронии, барон потерял всякое благоговение и страх перед мыслящими машинами. Они были тяжеловесны и грандиозны, избыточны, но совершенно лишены всякой импульсивности. Пока Омниус считал, что ему нужен Паоло и барон — для того, чтобы воспитывать мальчика, — они оба могли чувствовать себя в относительной безопасности. Барон при всяком удобном случае показывал зубы и ждал момента воспользоваться обстоятельствами к своей выгоде.

Стены и интерьер знакомого до боли кафедрального зала окрасились в немыслимые цвета, словно над ними одновременно тяжко трудились мириады художников. Вместо голой металлической и каменной поверхности глазам предстало буйство зеленой и коричневой красок, воплотившееся в реалистическое изображение деревьев и птиц. Тяжелый потолок растворился, открылось синее небо, заиграла необычная синтетическая музыка. Через сад пролегла усыпанная драгоценными камнями дорожка, вдоль которой были расставлены удобные скамейки. В стороне появился затянутый лилиями пруд.

— Это сад моих размышлений. — Эразм изобразил на лице искусственную улыбку. — Я очень люблю это место, в нем есть что-то действительно особенное.

— Да, по крайней мере цветы не воняют. — Паоло сорвал одну из ярких хризантем, понюхал ее и бросил на дорожку.

За год интенсивного обучения барону наконец удалось сделать из парня личность, которой можно было гордиться.

— Все это очень мило, — криво усмехнулся барон, — и совершенно бесполезно.

«Выбирай выражения, когда говоришь с ним, дедушка, — предупредила его Алия. — Я не хочу, чтобы нас убили сегодня».

Начались ее обычные разглагольствования.

— Вас что-то тревожит, барон? — спросил Эразм. — Это должно быть местом покоя и созерцания.

«Смотри, что ты наделала. Убирайся прочь из моей головы».

«Я не могу, я заперта в ней, как в ловушке. Ты не можешь от меня избавиться. Когда-то я убила тебя гом-джаббаром, и я могу сделать это снова одним лишь легким движением».

— Я вижу, что вас часто снедают беспокойные мысли. — Эразм подошел ближе. — Вы позволите мне произвести трепанацию вашего черепа и заглянуть внутрь? Я смогу определить источник ваших неприятностей.

«Берегись, Мерзость! Я ведь могу и согласиться на его предложение».

Он с усилием изобразил на лице улыбку, отвечая независимому роботу.

— Я сгораю от нетерпения узнать, как мы сможем реально работать с Омниусом. Ваша война с человечеством продолжается уже довольно долго, а мы находимся здесь всего лишь год. Когда вы сделаете то, ради чего мы находимся здесь?

Паоло нетерпеливо пнул покрытие дорожки.

— Да, Эразм, когда мы получим такое удовольствие?

— Достаточно скоро. — Робот запахнулся в свои одеяния и повел обоих людей по саду.

Мальчик только что отметил одиннадцатый день рождения и на глазах превращался в сильного юношу, мускулистого и тренированного. Благодаря влиянию барона все черты личности Атрейдеса постепенно улетучились. Эразм лично наблюдал за физической и военной подготовкой Паоло, заставляя его сражаться с механическими бойцами — все это делалось для того, чтобы он стал предполагаемым Квисац-Хадерахом.

Но барон по-прежнему недоумевал, зачем все это нужно. Зачем нужна машинам какая-то темная религиозная фигура из далекого прошлого?

Эразм жестом предложил им сесть на ближайшую скамью. Синтетическая музыка и пение птиц зазвучали громче, мелодии их гармонично переплетались, лаская слух. Выражение лица робота снова изменилось, оно стало мечтательно-благостным.

— Разве эта музыка не прекрасна? Я сам ее сочинил.

— Это впечатляет. — Барон презирал спокойную умиротворяющую музыку, предпочитая нечто более энергичное и какофоническое.

— За прошедшие тысячелетия я создал чудесные творения искусства и множество иллюзий. — Лицо и тело Эразма снова изменились; теперь он стал неотличимо похож на человека.

Немыслимо роскошное одеяние превратилось в простое деревенское платье в цветочек, и теперь перед Паоло и бароном была старушка с добрым лицом и маленькой садовой лопаткой в руке.

— Это одно из самых любимых моих обличий, я постоянно совершенствую его, опираясь на сведения, доставляемые лицеделами.

Наклонившись, Эразм лопаткой срезал сорняки под скамьей. Барон мог поклясться, что минуту назад этих сорняков здесь не было. Из жирно блестящей земли выполз червь, и старушка разрубила его лопаткой пополам. Две извивающиеся части червя тут же зарылись в почву.

В голосе робота зазвучали мягкие ласковые нотки, сейчас Эразм был действительно похож на бабушку, рассказывающую внучатам волшебную сказку.

— Очень давно — во времена, когда вы еще были исходным, оригинальным бароном, — ученый с Тлейлаксу по имени Хайдар Фен Аджидика создал искусственную пряность, названную им амалем. Несмотря на то, что это вещество обладало существенными недостатками, Аджидика принимал его в чрезмерно больших количествах, отчего сошел с ума и рано умер.

— Похоже, он потерпел неудачу, — заметил Паоло.

— О, по видимости, это и в самом деле была неудача, но при этом он сумел сделать нечто очень и очень важное. Назовем это побочным действием. Он создал своих особых послов, усовершенствованных лицеделов, каковыми он хотел населить новое царство. Он посылал их в дальние уголки космоса как разведчиков, колонизаторов, как людей, готовивших его, Аджидики, собственное пришествие. Но он умер, прежде чем успел к ним присоединиться. Бедный глупый человек.

Старуха воткнула лопатку в землю. Встав, она уперлась руками в поясницу, словно для того, чтобы успокоить боль.

— Новые лицеделы обнаружили нашу машинную империю, и Омниус позволил мне изучать их. Я потратил много поколений человеческой жизни, работая с этими лицеделами, и научился извлекать из них полезную информацию. Это очень милые биологические машины, далеко превосходящие своих предшественников. Да, они оказались чрезвычайно полезными для нас, они помогут нам выиграть эту последнюю войну.

Оглядев иллюзорный сад, барон заметил другие силуэты — рабочих, похожих на людей. Новые лицеделы?

— Так вы заключили с ними союз?

Старуха презрительно поджала губы.