Брайан Херберт - Песчаные черви Дюны

— Союз? Они рабы, а не партнеры. Для них Омниус и я — боги, более могущественные хозяева, чем прежние тлейлаксы. — Эразм ненадолго задумался. — Мне очень хотелось, чтобы они доставили сюда хотя бы одного мастера до того, как Досточтимые Матроны убили их всех, до последнего человека. Дискуссия с ними могла бы оказаться поистине просветительской.

Паоло вернул разговор в интересующее его русло.

— Став Квисац-Хадерахом, я тоже стану богом.

Эразм издал старушечий смешок.

— Бойтесь мегаломании, молодой человек. Она погубила великое множество людей — таких, например, как Хайдар Фен Аджидика. Думаю, скоро у меня в руках окажется ключ, с помощью которого я смогу раскрыть твой потенциал полностью. Мы должны освободить бога, который пока, скорчившись, сидит в вашем теле. Это потребует мощного катализатора.

— Что это за катализатор? — спросил мальчик.

— Я все время забываю, какими нетерпеливыми могут быть люди! — Старуха оправила платье в цветочек. — Именно поэтому я искренне восхищаюсь лицеделами. В них я вижу возможность улучшения человеческой породы. Лицеделы могут стать теми людьми, которых согласятся терпеть даже мыслящие машины.

Барон недоверчиво хмыкнул.

— Люди никогда не будут совершенными! Поверьте мне. Я знавал многих людей, и они всегда так или иначе разочаровывали меня.

Раббан, Питер… даже Фейд, и тот, в конце концов, опростоволосился.

«Ты забыл себя, дедушка. Вспомни, это тебя убила маленькая девочка ядовитой иглой. Ха-ха!»

«Заткнись!»

Барон нервно почесал затылок, словно желая пробить череп и вырвать из мозга Алию. Она замолкла.

— Боюсь, что вы правы, барон. Людей невозможно спасти, но мы же не хотим, чтобы об этом узнал Омниус. Ведь в этом случае он уничтожит их всех.

— Мне казалось, что как раз этим машины сейчас и заняты, — сказал барон.

— В известной степени. Омниус несколько преувеличил свои способности, но думаю, что, когда мы поймаем корабль-невидимку, он спустится с небес на землю и займется делом. — Старуха выкопала в земле несколько лунок и посадила туда семена, неведомо откуда появившиеся у нее в руках.

— Что особенного в этом корабле-невидимке? — поинтересовался барон.

— Наши математические проекции говорят о том, что на его борту находится Квисац-Хадерах.

— Но ведь Квисац-Хадерах — это я! — вскричал Паоло. — У вас ведь уже есть я.

Старуха криво усмехнулась в ответ.

— Вы — наш резервный план, молодой человек. Омниус предпочитает избыточность и стопроцентную надежность. Если возможны два Квисац-Хадераха, то мы хотим иметь обоих.

Изобразив на лице неудовольствие, барон нервно хрустнул пальцами.

— Так вы думаете, что на борту корабля-невидимки находится еще один Пауль Атрейдес? Это маловероятно.

— Я утверждаю, что на борту находится еще один Квисац-Хадерах. Однако, если у нас есть гхола Пауля Атрейдеса, то он, определенно, мог быть создан и в другом месте.

Гарими находилась в состоянии крайнего возбуждения. Она не стала садиться, войдя в кабинет Шианы, несмотря на то, что та несколько раз предложила ей стул. Гарими не обратила внимания даже на полотно Ван Гога. Исчезновение мин привело ее в неописуемую, не стихавшую ярость. Поисковые команды, прочесывавшие корабль, не могли пока найти похищенную взрывчатку. Шиана знала, что у верховного проктора свои соображения насчет возможных похитителей.

— Вы и башар неудачно выступили на Келсо, вы заключили неважную сделку, — говорила Гарими. — Вы оставили там массу людей и оборудования, но не получили ничего взамен.

— Мы пополнили запасы воды и продовольствия.

— Но что будет, если вредители выведут из строя системы жизнеобеспечения? Лиет-Кинес и Стилгар были лучшими специалистами по сохранению ресурсов, повторной утилизации и восстановлению. Что, если нам потребуется их помощь? Вы не намерены вырастить новых гхола этих людей?

Шиана еще больше разозлила Гарими своим ответом, который она произнесла безмятежным тоном с удивленной улыбкой.

— Мы можем это сделать, но мне кажется, что вы подозреваете всех детей гхола. И вот теперь вы хотите вернуть Лиета и Стилгара? Но ведь, наверное, Лиет был прав: их предназначение — остаться на Келсо.

— Теперь со всей очевидностью ясно, что не они были вредителями, хотя я не вполне уверена насчет Юйэ.

Шиана смотрела на яркие мазки цвета, которые древний художник сумел превратить в изображение редкостной силы и выразительности. Ван Гог был гением.

— Я приняла необходимые меры, учтя наши потребности и приоритеты.

— Едва ли! Вы согласились с наглыми требованиями этих убийц-кочевников и запретили нам основать новый орден Бене Гессерит на этой планете. Мы бы учредили там новую школу — а теперь нам остается только ждать, когда наш корабль разлетится на куски.

«Ах, так вот что на самом деле ее так бесит».

— Ты же отлично понимаешь, что я с радостью позволила бы тебе и твоим последовательницам поселиться на Келсо. — Она заставила себя улыбнуться. — Но я не хотела войны с местными жителями. Мы можем научить других людей следить за системами жизнеобеспечения. Корабль уцелеет, как уцелел в течение десятилетий.

Но Гарими не была настроена сдаваться.

— Уцелеет? Но каким образом? Мы создадим следующих гхола, которые спасут нас? Это ваше обычное решение: будь то Мерзость Алия, предатель Юйэ или Тиран Лето II. Пандора может закрыть свой ящик и немного отдохнуть.

— Но зато я его широко открыла. Я хочу возродить историю, вернуть к жизни Пауля Атрейдеса и Суфира Хавата. Мы можем рассчитывать на квалификацию мастера меча Дома Атрейдесов.

— Но Хават с треском провалился, когда вы попытались вернуть ему память.

— Значит, мы попробуем еще раз. Возможно, Чани станет нам опорой в пробуждении Пауля. Джессика также созрела для пробуждения. Даже Лето II готов.

Глаза Гарими сверкнули.

— Вы играете с огнем, Шиана.

— Я выковываю оружие, а для этого необходим огонь. — Шиана отвернулась, давая понять Гарими, что разговор окончен. — Я много раз слушала твое мнение и хорошо его запомнила. Сегодня я обедаю с гхола. Может быть, после этого у меня появятся свежие идеи.

Пылая гневом, темноволосая женщина последовала за Шианой в коридор и направилась в обеденный зал. Неожиданно из лифта вышел Лето II — совершенно один и, как всегда, абсолютно невозмутимый. Двенадцатилетний мальчик часто ходил без сопровождения по кораблю, вот и сейчас он посмотрел на обеих женщин, моргнул, но ничего не сказал. Какой странный, погруженный в себя ребенок.