Эр Ген - Мой мир Горы и Моря

— Встаньте за мной!

С этими словами он пошёл в атаку на чужаков!

Заметка от автора (Эр Гена): Я знаю, некоторые собратья даосы весьма недовольны аркой про войну. Её было очень утомительно писать, однако события войны завершают изначальные наброски моей истории. К счастью, мы уже подбираемся к финалу. В своих последующих работах больше никогда не буду писать что-то подобное.

Мэн Хао с трудом держался на ногах. Чужаки готовились убить его родных, друзей и остальных практиков Южных Небес. Он стиснул зубы и зачерпнул всю имеющуюся энергию из тела, чтобы могучим колдовством защитить всех дорогих ему людей.

— Хао’эр!

— Мэн Хао!

— Кронпринц!

Сюй Цин в слезах хотела поддержат его, чтобы он не упал. Но Мэн Хао оттолкнул её руку и молниеносно схватил чужака, скрытно подбиравшегося сзади. Он сжимал его горло, пока не послышался хруст.

— Встань позади меня! — тяжело дыша, скомандовал он.

Его руки сложились в двойной магический пасс, опять начав сеять разрушение в армии чужаков. И всё же чужаков, казалось, становилось всё больше и больше, а вот силы Мэн Хао, наоборот, таяли.

Глаза парагона-марионетки вдалеке блеснули, его энергия забурлила, а сам он попытался помочь Мэн Хао, но на его пути возник другой парагон с 8 эссенциями. Парагону Грёзы Моря тоже не давали приблизиться к планете Южные Небеса. Шуй Дунлю вздохнул. По его лицу промелькнули противоречивые эмоции.

— Всё ради мира Горы и Моря, — произнёс он настолько тихо, что эти слова мог слышать только он. Он не удержался от мысленного вздоха. — Печать планеты Южные Небеса не снять практику Горы и Моря, на это способны только чужаки. К тому же для толчка нужна правильная душа... Время почти пришло. Почти пришло...

Послав очередную атаку в Дао Фана, он посмотрел на самую высокую точку звёздного неба. Планету Южные Небеса сотрясали отчаянные крики. Мэн Хао дрожал, его культивация стремительно падала. Женщина парагон с 8 эссенциями дорого заплатила за божественную способность, от которой он практически не мог защититься. Сила этой божественной способности упорно пыталась осквернить его плоть и кровь. Мир перед глазами мутнел, до его ушей доносилось множество голосов: чьи-то гневные крики, хвастливые насмешки, отчаянные вопли и горький плач.

— Умрите... — тихо сказал Мэн Хао.

Он вновь ворвался в ряды чужаков, оставляя за собой дорогу из крови и растущие горы мёртвых чужаков. Кость в его левой руке сломалась, но у него ещё осталась правая. Он скрежетал зубами, пока культивация продолжала падать. Взмахом руки он призвал мириады гор. С каждым сделанным шагом в чужаков ударял ураганный ветер, разрывая их на куски. Он защищал дорогих ему людей. Не хотел видеть страдания друзей и родных. Его разум опустел от всех мыслей... осталась только решимость.

Бесчисленные рати чужаков кричали под натиском его атак. Хоть он и соскальзывал в пучину черноты, его желание убивать ни капли не уменьшилось. Его правая рука сломалась, но он лишь покрепче стиснул зубы. Следом раздавило ноги, но он игнорировал боль. Со всех сторон ему в уши били непримиримые крики.

Практики клана Фан, Толстяк, родители Мэн Хао и все остальные практики Горы и Моря послали свои атаки во все стороны. Некоторые получили ранения, но благодаря защите Мэн Хао их жизни находились вне опасности. Однако Мэн Хао заплатил за это продолжением падения культивации.

Большеголовый практик парил в полнейшей тишине. Женщина парагон напряжённо хмурила брови, пока управляла божественной способностью. Мэн Хао уже перешёл к сжиганию жизненной силы. Усталость, словно воды бурной реки, наполняла каждый уголок его тела. Перед глазами уже не только всё плыло, но уже и начало темнеть. Он потерял счёт убитых им чужаков. К сожалению, на месте убитых постоянно вставали новые враги. Ослабленный до предела, он попытался призвать лампы души в попытке потушить их и восстановить силы, но осквернение крови затронуло и лампы души, поэтому они не отозвались на зов.

Он начал бить чужаков лбом, не переставая кашлять чёрной кровью. Падение его культивации продолжалось. Позади него были те, кого он хотел защитить. Раненые, взбешённые и сокрушённые печалью. По их щекам бежали слёзы. Они смотрели на спину Мэн Хао перед собой. Широкую как гора.

Перед ним лежало бескрайнее поле погибших чужаков, а за ним несметные орды их ещё живых товарищей. В их взглядах читались страх и изумление. Его сила больше не равнялась силе парагона, культивация заметно снизилась, да и он сам находился на грани коллапса. Однако исходящая от него кровожадная аура могла сотрясти Небо и всколыхнуть Землю.

Человек с удушающей аурой и энергией, стоящий в окружении смерти, настолько напугал чужаков, что они не решались приблизиться. Большинство из них одолевали смешанные чувства. Практики вроде него были настоящей редкостью на 33 Небесах. С началом вторжения в мир Горы и Моря они повстречали немало таких, как он. И теперь они оказались лицом к лицу с Мэн Хао.

На мгновение на поле боя опустилась тишина. Хотя в глазах Мэн Хао отчасти была пустота, он всё же сумел произнести:

— Цин’эр, перевяжи мои раны.

Бледная Сюй Цин вся в слезах подошла к нему, оторвала полоску ткани от своего наряда и на глазах у всех чужаков и практиков клана Фан она крепко перевязала сломанную правую руку.

При виде слёз у неё на щеках он прошептал:

— Не плачь. Затяни потуже, иначе может развязаться.

Сюй Цин закусила губу и перевязала другую руку, убедившись, что повязки были туго затянуты. Из оцепенения напуганных чужаков вывел пронзительный визг женщины парагона:

— Чего встали, убейте их!

С её статусом чужаки просто не могли ослушаться. После секунды колебаний чужаки разразились могучим рёвом и волной пошли в атаку на Мэн Хао.

Планета Южные Небеса задрожала, её поверхность вспарывали огромные провалы и трещины. Судя по всему, она находилась на грани раскола. Пока Мэн Хао пытался побороть застилающую глаза пелену, из бездонной сумки вылетел мастиф и набросился на чужаков. Из разлома в пространстве вышел кровавый демон и кровавый дух Мэн Хао, оба свирепо принялись рвать плоть врагов. С раздробленными ногами Мэн Хао не мог ходить, но он стоял, словно утёс, о который билось живое море из чужаков. Несмотря на их безумный натиск, он не поддавался.

Его правая рука молниеносно сомкнулась на шее одного из чужаков, когда как другая ударила в грудь другому. Чужаки со всех сторон закидывали его божественными способностями, но под их градом он лбом ударил ещё одного чужака. Эта жутковатая сцена потрясла чужаков до глубины души. Мастиф красным росчерком бросался на одного чужака за другим. Когда их стало слишком много, мастиф схватил Мэн Хао зубами и под градом атак потащил его к практикам клана Фан, не обращая внимания на получаемые раны.