Эр Ген - Мой мир Горы и Моря

Горы и Моря являлись колыбелью. Были призваны все силы Неба и Земли, дабы спровоцировать эти изменения в Бессмертном. У него на глазах родители исчезли в ярчайшей вспышке, сотрясшей звёздное небо. Со смехом и слезами на глазах Бессмертный обратился... в Демона!

— Демон... — прошептал Шуй Дунлю, глядя в сторону планеты Южные Небеса. — Теперь в Иго Эона[1] появился его демонический ци...

Расходящаяся волнами от Мэн Хао хаотичная аура лучше всего описывалась фразой... демонический ци! Поскольку Бессмертный пережил трансформацию... этот ци стал демоническим! И сейчас этот ци свирепствовал без какого-либо контроля!

— Теперь... вы довольны? — спросил Мэн Хао сквозь жутковатый смех, скорее напоминающий плач.

В нём чувствовалось нечто причудливое и губительное, а также ясно ощущалась удушающая ярость, способная разорвать сами Небеса. Чужаков обуял дикий страх, а вот практики чувствовали лишь горечь и печаль.

— Теперь... вы спокойны?!

Мэн Хао взмахом рукава заставил уровень своей энергии рвануть вверх, раскачав при этом Небо и Землю. Со своим жутковатым смехом Мэн Хао зашагал вперёд. Его смех нёс с собой неописуемую многогранность, безумие, холодность и был олицетворением всех возможных противоречий.

Стоило ему сделать первый шаг, как потухло сразу несколько ламп души. Началось третье опустошение. Опустошение души. Для обычных практиков царства Древности это опустошение представляло собой сложнейшее треволнение, но оно мало что могло сделать осквернённой душе Мэн Хао. И жизнь, и смерть, по сути своей, были лишь разными формами бесконечных перемен.

Опустошение души закончилось практически мгновенно. Из тридцати трёх ламп души остались гореть ещё восемнадцать! Обычно дым от потушенных ламп души имел зелёный оттенок, но в случае Мэн Хао он был смолисто-чёрным. После того, как он вобрал в себя этот дым, его волосы стали ещё длиннее, увеличилось количество чёрных вен под кожей. Глаза засияли ещё ярче, да и его облик стал более причудливым и демоническим!

— Раз вы теперь довольны и спокойны, — тихо произнёс он, — пришло время и мне стать довольным и спокойным. Пришло время вам всем умереть.

Женщина парагона от изумления сощурила глаза. Начав осторожно пятиться назад, она ударила себя по темени. Над ней тотчас возникло облако тумана, который принял форму колокола. Вибрация от его звона распространилась по всему звёздному небу. Женщина парагон опять занесла руку, явно намереваясь ударить по темени ещё раз, но прежде, чем она успела это сделать, ей в уши ударил смех Мэн Хао. Хотя больше он напоминал чьи-то жутковатые стенания.

— Хочешь ударить себя?! Давай помогу.

Ещё не успело растаять эхо его слов, как он рванул к ней. У большеголового практика бешено застучало сердце. Стиснув зубы, он полетел на перехват Мэн Хао и ударил в него кулаком. Но тут тело Мэн Хао расплылось и совершенно внезапно... прошло прямо сквозь большеголового практика, словно того вообще не существовало. Проигнорировав его, Мэн Хао направился к женщине парагону.

— Нет! — не своим голосом закричала она.

Как Мэн Хао и сказал, он занёс руку, намереваясь ударить её по темени. После громоподобного удара голова женщины взорвалась. Во все стороны брызнула кровь, куски мозга и гнилой плоти. Мэн Хао, похоже, не собирался этим ограничиваться.

— Вижу, ты планировала не раз ударить себя. Не могу не помочь тебе и в этом.

Он нанёс удар, потом ещё, ещё и ещё. Уже мёртвую женщину разрывало на части, но он продолжал бить ладонью, не переставая при этом со слезами хохотать.

Стараниями Мэн Хао женщина парагон превратилась в кровавое месиво! По толпе сражающихся прокатилась волна вздохов. Из уничтоженного тела вылетела визжащая душа, но ей не удалось уйти. Мэн Хао молниеносно выбросил руку и схватил её. Она сумела набрать приличное расстояние между ними, однако Мэн Хао, казалось, контролировал все Небеса и Землю, поэтому его пальцы в мгновение ока сомкнулись на душе.

— Ты действительно посмеешь убить меня? — в ужасе закричала она.

Мэн Хао одарил её демонической улыбкой, которая несла в себе бесконечную скорбь.

— Нет, не посмею, — тихо согласился он.

На глазах всех чужаков, защитников мира Горы и Моря и большеголового практика Мэн Хао поднял душу над головой и бросил себе в рот. Не переставая рыдать и хохотать... он принялся разжёвывать душу! От её душераздирающих воплей участники сражения невольно поёжились.

Члены клана Фан безмолвствовали. Толстяк, другие друзья Мэн Хао и его сестра с печалью в глазах наблюдали за ним. Этот Мэн Хао стал для них незнакомцем, только они знали причину произошедших в нём перемен. Единственная, кто смотрела на него по-другому, была Сюй Цин. На её лице было написана непоколебимая решимость. Увиденное ни капли не потрясло её.

То ли со смешком, то ли со всхлипом Мэн Хао огляделся. Одного его взгляда хватило, чтобы у людей сердце замирало в груди. Повернув голову к Сюй Цин, он спросил:

— Хочешь немного? Вкуснятина!

Сюй Цин без колебаний кивнула. "Если ты станешь Бессмертным, я вознесусь вместе с тобой. Если ты станешь Дьяволом, я впущу в себя дьявольщину вместе с тобой. Если ты станешь Демоном, я вместе с тобой переживу эту метаморфозу!"

Мэн Хао опять рассмеялся. Сложно сказать, о чём он сейчас думал, но в его глазах стояли слёзы. Но они не падали. Не упало ни одной капли.

Дрожащие чужаки, сами того не заметив, начали отступать. У большеголового практика бешено колотилось сердце. Когда он уже хотел улизнуть с места событий, Мэн Хао внезапно повернулся в его сторону.

— А что насчёт тебя? Зачем ты ей помогал? Вижу связывающую тебя крепкую нить кармы. Жаль, что она слишком тусклая и что ты решил прийти сюда в поисках погибели!

После этих слов лицо Мэн Хао перекосила свирепая гримаса. Мгновением ранее был слышен смех вперемешку с плачем, но сейчас каждый его мускул на лице напрягся от ярости. Из него внезапно вырвался чёрный туман, после чего он, словно настоящий демон, бросился на большеголового практика. У того всё внутри похолодело, и он так быстро, как мог, бросился бежать, но не смог превзойти скорость Мэн Хао. В следующий миг Мэн Хао накинулся на него, и их обоих скрыл чёрный туман. Оттуда раздались дикие вопли и причудливый плачущий смех Мэн Хао, изредка прерываемые грохотом, от которого сердце всех сражающихся пропускало удар. Никто не знал, что сейчас творилось в тумане, даже Шуй Дунлю.

На всём поле боя повисла гнетущая тишина. Все смотрели на клокочущий чёрный туман. Вскоре оттуда вывалилась человеческая фигура. Им оказался большеголовый практик. Его глаза были вырваны из глазниц, один ещё даже болтался из стороны в сторону на кровоточащем сосуде. Ушей тоже не было, к тому же его с ног до головы покрывали раны. Самой приметной была глубокая рана на шее со следами зубов по краям, откуда хлестала кровь.