Эр Ген - Пятицветный Парагон

— У меня есть одно условие, — сказал он.

По непонятной причине его губы неожиданно изогнулись в застенчивой улыбке. Не знакомые с ним люди могли подумать, что она придавала ему определённое очарование. Но знающие его люди при виде этой улыбки абсолютно точно почувствовали бы непередаваемую злобу и ненависть...

— Какое условие? — с некоторым напряжением в голосе спросила Чжисян. Увидев застенчивую улыбку Мэн Хао, она внезапно сама обольстительно улыбнулась, а в её глазах затанцевали чарующие огоньки.

— Ах ты, хитрый лис! Ещё такой юный, а уже дамский угодник, — рассмеялась она, но следующие слова она сказала предельно серьёзно: — Предупреждаю, по моей манере общения у тебя могло сложиться неверное представление обо мне, но я девушка целомудренная. Я давным-давно поклялась жить ради Дао. Поэтому даже не заикайся о преступной любви. Лучше сразу выброси из головы эти грязные мысли, дружок! Я не согласна!

Мэн Хао поражённо разинул рот.

— Ты вообще о чём?

— Не надо прикидываться дурачком. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Хмпф! Мне уже не раз и не два делали подобное предложение.

Она закусила губу, мысленно споря сама с собой, и наконец сказала:

— Ладно, твоя взяла. Нас с тобой явно связывает судьба, поэтому я могу подержаться с тобой за руки. Это максимум, на что я готова пойти, на большее можешь не рассчитывать!

Она сказала это так, словно делала ему огромное одолжение. Не став дожидаться ответа Мэн Хао, она взяла его за руку. А потом, покраснев, быстро отпустила и отскочила назад, словно испуганная лань.

— Ну как? — спросила она.

— Э-э? — протянул Мэн Хао, пока в его голове частицы мозаики вставали на место. Внезапно он с некоторой долей горечи рассмеялся. Это было не совсем то, что ему нужно...

— Женщины постарше меня не интересуют... — сказал он, сухо покашляв.

Глаза Чжисян расширились от изумления, а потом вокруг неё неожиданно резко упала температура воздуха. Мэн Хао моргнул и, наклонившись ближе, тихо сказал:

— Я хочу первым войти в третий мир — вот моё условие.

Чжисян нахмурилась и подозрительно посмотрела на Мэн Хао.

— Ты имеешь в виду?.. О!

Сообразив, о чём он говорит, она загадочно ему улыбнулась.

— У меня осталось не так уж много духовных камней, — сказал Мэн Хао немного смущённо.

Чжисян прикрыла ладонью свою блистательную улыбку. Такое условие никак не мешало её планам, поэтому причин не соглашаться с ним у неё не было. По её мнению, это была малая цена за помощь Мэн Хао в третьем мире.

— Пруд Бессмертного Демона — важное место этой секты, — сказала она, — благодаря помощи моей секты я на сто процентов уверена, что за пару месяцев смогу добиться для тебя права попасть туда. Всё, что от тебя требуется, так это просто пойти со мной. Если сейчас мы освоимся в этом месте, в третьем мире нам будет проще туда вернуться. Что скажешь? Мне хватит и месяца. Я постараюсь добиться для тебя разрешения войти туда, тогда мы...

Мэн Хао внезапно прервал её на полуслове:

— На первых небесах секты Бессмертного Демона, — спокойно и властно сказал он, — я могу посетить любое место, кроме пещер бессмертного шести парагонов. Поэтому мне не нужна твоя помощь.

Чжисян поражённо уставилась на Мэн Хао. Постепенно в её глазах проступила зависть. Как она могла забыть, что стоящий перед ней человек был сыном парагона. Даже она была немного возмущена несправедливостью ситуации. А потом она подумала о собственной личине и как секта годами готовилась к этому дню, сколько ресурсов и денег им пришлось потратить, чтобы дать ей эти несколько месяцев для получения доступа к Пруду. Вот только для Мэн Хао всё это было бессмысленной вознёй.

— В древних хрониках секты, — сказала она, — есть информация об особых людях секты. Есть там и страница, посвящённая Кэ Цзюсы. Ты был избалованным ребёнком, который совершил огромное множество невообразимых проступков. Куда бы ты ни направился в секте, за тобой по пятам следовал хаос. Ты притеснял и женщин, и мужчин. По примерным подсчётам к моменту падения секты у тебя было более четырёхсот любовниц и более трёх тысяч детей! Ты действительно... — она не стала заканчивать это предложение, а лишь ограничилась простым выводом: — По большей части твоя жизнь была одной большой ошибкой. Но в последней войне ты не пожалел ничего, даже собственного долголетия. Не страшась смерти, ты совершил немало подвигов на поле боя. Все твои возлюбленные погибли, и ты похоронил их на первом пике. Никто из твоих детей не выжил, и ты лично похоронил их на втором пике. Что до четвёртого пика, в этом месте покоился твой отец, поэтому ты сделал эту гору своей могилой. В последний день войны ты и несколько других избранных погибли вместе с сектой. На войне ты убил множество бессмертных клана Цзи. Перед самой твоей смертью Лорд Цзи лично прибыл на поле боя. Оценив храбрость твоего сердца, он предложил тебе выход. Чтобы выжить, тебе нужно было только склонить голову, нечто, что ты проделывал бесчисленное множество раз. Но ты не склонил головы. Вместо этого ты с хохотом посмотрел на Небеса и бросился в свой последний бой. Когда тебя сразили, ты упал с неба и приземлился в свой гроб. В последний миг перед кончиной ты произнёс всего одну фразу…

Слушая её историю, выражение лица Мэн Хао постепенно становилось всё противоречивей. В конце ему даже начало казаться, будто описанные ею события произошли с ним самим. Поскольку он молчал, Чжисян решила продолжить:

— Ты сказал... "Отец, ты гордишься мной?"

Услышав это, в груди Мэн Хао что-то оборвалось. Он закрыл глаза и очень долго их не открывал. По непонятной причине по его щекам побежали горячие слёзы. Эти слёзы принадлежали не ему, а человеку из другой жизни.

— Можешь больше ничего не говорить, — попросил он. С омрачённым настроением он резко развернулся на пятках и меланхолично пошёл вниз по дороге.

Чжисян мысленно корила себя за то, что нечаянно расстроила его. Она уже хотела что-то сказать, но тут издали до неё донёсся голос.

— Встретимся через три дня и отправимся к Пруду Бессмертного Демона.

Мэн Хао вернулся на четвёртый пик и остановился у своей пещеры бессмертного. Он просто стоял, наблюдая как садится солнце. Перед его мысленным взором проносилось всё, что случилось с ним и Кэ Юньхаем.

— В этой жизни он мой отец... — пробормотал Мэн Хао.

Он вновь задумался о том, что должно быть чувствовал Кэ Цзюсы. Глубину этих эмоций не мог понять ни один человек. Во всём мире меж Небом и Землёй с самых древних времён и по сей день только Кэ Цзюсы мог их понять. Только сейчас... появился ещё один человек, который был способен понять. Только он мог разделить с ним эти чувства. Лишь он мог почувствовать то же, что и он, ощутить в груди этот клубок противоречивых эмоций.