Тимоти Зан - Траун

За дверьми кабинета Траун впал в задумчивость, а Илай — в молчаливое бешенство. Что за выкрутасы?

Ведь он специально все подстроил. Росси, возможно, это было невдомек, но она не общалась с Трауном так близко, как Илай. Мичману было ясно как день, что чисс намеренно вынудил капитана вышвырнуть Илая с борта «Багрового ворона».

Но зачем? Зачем ему это? Неужели он манипулировал Росси от скуки или азарта?

Или за этими горящими главами идет какая-то другая работа мысли? Неужели чисс так страшится лишиться адъютанта, что мешает капитану и всем остальным на крейсере увидеть его таланты?

Сказать по правде, Илай очень смутно представлял, что у него за таланты. Он худо-бедно разбирался в счетоводстве и снабжении. Да что там, он был чрезвычайно хорош в этом! Но еще неизвестно, сможет ли он блеснуть в тот короткий период, когда тень Трауна не будет над ним нависать.

— Приношу свои извинения, мичман Вэнто, — ворвался в его мысли вкрадчивый голос чисса. — Я знаю, что вы хотели вернуться на «Багровый ворон». В обычных обстоятельствах я бы с удовольствием отпустил вас, чтобы вы показали капитану Росси и остальным глубину и размах ваших познаний. Но обстоятельства далеки от обычных.

— Да когда в Имперском флоте что-то было по-другому, сэр? — вырвалось у Илая. Тем не менее он почувствовал, как сквозь обиду пробивается любопытство. Увлеченность Трауна была до странности захватывающей. — Что же необычного в нынешней ситуации?

— Капитан Росси права: газ тибанна очень ценен, поэтому нужен всем, — сказал Траун. — Если мы хотим найти «Дромедар» до того, как его разгрузят, придется поспешить.

— Говорят, ИСБ уже направила следователя, — сообщил Илай, борясь с подкатывающей тошнотой. Имперская служба безопасности вносила свой вклад в охрану порядка, но порой казалось, что ее сотрудники из кожи вон лезут, чтобы их ненавидели, боялись и не доверяли им. — Сомневаюсь, что у пиратов останутся какие-то секреты после допроса.

— Верно, слава ИСБ гремит повсюду, — согласился чисс. — Но следователь может припоздниться или увязнуть в допросах. Не забывайте, у нас всего лишь четыре дня до того, как Ангел впадет в подозрительность, гадая, почему его корабль не вернулся.

— Или в бешенство. — Пораженный внезапной догадкой, Илай хмуро покосился на своего спутника. — Вы сами хотите их допросить?

— Если адмирал Висковис позволит, — пояснил Траун. — Итак, что нам уже известно?

Илай сделал неопределенный жест рукой:

— Практически ничего.

Чисс молчал. Мичман клацнул зубами.

— Ну хорошо, — со вздохом произнес он. Очередная игра, в которой Траун был мастером. — Нам известно, что они были в шести днях перелета от точки сбора, на пути к которой должны были сделать остановку, чтобы высадить пленников. Как вы и сказали, у нас осталось всего четыре дня, чтобы повторить их маршрут. А мы даже не знаем, в каком направлении искать.

— Мы изъяли показания датчиков пиратского корабля, — напомнил Траун.

Илай покачал головой:

— По начальному вектору нельзя определить, куда направляется корабль.

— Верно, — согласился чисс. — Но было бы расточительно вылететь в диаметрально противоположном направлении, особенно учитывая, что у них мало времени до того, как «Дромедара» хватятся. Поэтому можно навскидку предположить, что конечный пункт расположен в диапазоне не более сорока пяти градусов в каждую сторону от центральной оси, которой является их вектор вылета.

Илай пожевал губу. Энсион тоже входил в этот диапазон, а это означало, что добраться до логова Сигни за четыре дня было посильным делом.

Только вот где оно? На этот счет не было ни одной зацепки.

— Что еще нам известно? — продолжил мозговой штурм Траун. — Как Ангел назвал точку сбора?

Пришлось покопаться в памяти.

— Он сказал «Торпо», — сообщил Илай. — Полагаю, вы уже навели справки о планете с таким названием?

— Да, — ответил чисс. — В базе нет планет или крупных городов с таким названием. Но обратите внимание, что он сказал «причалите к Торпо», а не «в Торпо» или «на Торпо». Наводит на мысль о каком-то местечковом обороте.

— И что это значит?

— Пока не знаю, — сказал Траун. — Но уверен, что при правильной постановке вопроса мы это узнаем. Что еще?

Илай пожал плечами:

— У нас есть изображения пиратов. Но даже если они не изменили и не удалили свои регистрационные данные — а этим промышляют многие преступники, — то на сортировку планетарных баз данных уйдут дни и даже недели.

— Возможно, нам известна кличка одного из пиратов, — заметил чисс. — Помните? Я спросил у вас, что это за слово.

— «Беску», что ли? — хмурясь, спросил Илай. — Я думал, это просто ругательство.

— Я полагаю, это нечто большее, — возразил Траун. — Слишком уж бурно Ангел среагировал на мое любопытство, чтобы это было просто словом.

— Я ничего такого не заметил.

— Реакция была подспудной.

— Верю вам на слово, — произнес Илай, ощущая опасливое предвкушение. Пускай на планетке Среднего кольца, каковой и был Энсион, нет полных регистрационных баз всех жителей Империи, но список крупных преступных организаций наверняка ведется. — Вы и это название уже проверили?

— Да, — ответил чисс. — Не нашлось ничего подходящего.

— Хм, — выдал мичман, чувствуя, как угасает предвкушение.

— Но есть несколько ассоциированных ссылок, которые можно развить, — добавил Траун. — Все станет ясно, когда я поговорю с пиратами.

— Что от меня требуется? — встрепенулся Илай. — Я так понимаю, вы не просто так вырвали меня из-под опеки Росси.

— У меня было на то две причины, — признался чисс. — Вы должны наблюдать за ходом допроса. Может статься, ваше присутствие окажется беспрецедентно полезным.

— Хорошо, — сказал Илай, недоумевая, что значат эти слова. За всю жизнь он еще никому не был «беспрецедентно полезным». — А вторая причина?

Траун помедлил.

— Я кое-что задумал, и мне нужен свидетель, — тихо произнес он. — Этим свидетелем будете вы, мичман Вэнто.

«Трое пиратов с каменными выражениями на лицах гуськом входят в комнату для допросов через противоположную дверь. На входе каждый озирается, окидывая взглядом серые металлические стены и потолок. И все как один замечают стол следователя за прозрачной стеной, которая делит помещение напополам».

Дождавшись, когда задержанные усядутся, Траун нажал кнопку на встроенном интеркоме. По обе стороны заграждения вспыхнули индикаторы включившейся связи.

— Добрый вечер, — произнес чисс в микрофон. — Я лейтенант Траун.

«Все трое молчат, но к щекам приливает жар. Движения лицевых мышц придают мимике что-то среднее между выражением угрюмости и озлобленности. Более крупные мышцы тела под тюремной одеждой заметно ходят ходуном».