Тимоти Зан - Траун

— Полагаю, вы взяли это перераспределение на себя? — настороженно поинтересовался сенатор.

— Этим займется министр Туа, — парировала Аринда. — Но будет только справедливо, если работники с самым большим стажем займут лучшие вакансии.

— То есть те, кто работал на шахте еще при вас?

— В этом и заключается смысл большого стажа.

Ренкинг что-то процедил сквозь зубы.

— Вбейте себе в голову, что я это так просто не оставлю. Я приглашу своих специалистов и докажу, что шахта выдает, по крайней мере, не меньше руды, чем остальные.

— Ваше право, — смилостивилась она. — Но ничего подобного вы не сделаете. Хотите знать почему?

— Умираю от любопытства, — съязвил он.

— Первое: «Рудодобыча Прайсов» слишком мала, чтобы биться за нее, — начала Аринда, загибая пальцы. —

У вас есть другие проекты, которые приносят вам больше прибыли, особенно сейчас, когда дуний уже выработан. Второе: каждая ваша просьба лишает вас шанса в будущем призвать на помощь тех же самых должников. Я знаю, как вы строите взаимоотношения. Вам не по карману разбрасываться чужими услугами ради выработанной шахты, лишь бы насолить мне. — Ее лицо посуровело. — И третье: вы знаете, что в столь молодом возрасте подняться до этого поста я смогла бы только при помощи влиятельных покровителей. Очень влиятельных... и я убеждена, что после всех своих изысканий вам так и не удалось установить, кто же они такие. Пока вы этого не узнаете, вы и пикнуть против меня не посмеете.

С секунду они буравили друг друга взглядами через разделявший их стол. Потом Ренкинг, снова что-то прошипев, наклонил голову:

— В таком случае, губернатор, разрешите откланяться.

— Ступайте, сенатор, — поддержала его решение Аринда. — Всего хорошего.

Дождавшись, когда Ренкинг выйдет из кабинета, и получив от дроидов-привратников подтверждение, что он покинул здание, Аринда включила голопередатчик и набрала знакомый номер.

На экране высветилось треугольное лицо женщины-анкса со светлыми глазами и массивным головным гребнем.

— Здравствуйте, Эккос. Это Аринда Прайс. Как поживаете?

Владелица многих шахт на Лотале вытаращила глаза, а затем разразилась потоком слов на языке шусугонт.

— Прошу вас, Эккос, полегче, — урезонила ее Аринда. — Если вас не затруднит, говорите на общегалактическом. Я не очень сильна в шусугонте. Как видите, я вернулась и по-прежнему хожу в губернаторах. Но это не значит, что нам заказано сотрудничать. Вы все еще заведуете своим прибыльным предприятием?

— Конечно. — Речь собеседницы звучала неразборчиво из-за сильного акцента.

— Хорошо. Вы, разумеется, в курсе, что «Рудодобыча Прайсов» разрабатывала месторождение дуния. Полагаю, вы также в курсе, что оно иссякло.

— Да, мне известно и то и другое, — полным сожаления голосом отозвалась Эккос. — Это прискорбно.

— Вовсе нет, поскольку мы обе знаем, что это неправда, — сдержанно возразила Аринда. — Я видела доклад и знаю, что гранитная стена, в которую уперся забой, — всего лишь вкрапление в жилу. На другой стороне еще полно дуния.

— Серьезно? — удивленно протянула женщина-анкс. — Вы уверены?

— Естественно, я уверена. Ведь это вы там сейчас орудуете.

Морщинистые щеки собеседницы пошли волнами от беспокойства.

— Губернатор Прайс...

— Не утруждайтесь, — оборвала ее Аринда. — Мне известны и ваши прибыли тоже. Я позвонила вам, чтобы сказать, что только что закрыла «Рудодобычу Прайсов». С завтрашнего утра вы можете со спокойной душой браться за работу, не опасаясь, что какой-нибудь прихвостень Ренкинга услышит вас и настучит.

Складки на щеках снова заволновались, на этот раз в противоположном направлении.

— Я... даже не знаю, что сказать..

— Тогда ничего не говорите. Добудьте дуний и отправьте его на переработку. — Аринда бросила взгляд на карту на экране своего планшета. — Может статься, придется переселить одного-другого фермера, живущих на пути залегания жилы. Если дело за этим, обращайтесь.

— Хорошо, губернатор Прайс. Позвольте пожелать вам понежиться сегодня в тепле добрых снов.

— Взаимно, — вернула она ритуальную любезность, отключаясь.

Простодушное пожелание резало ухо и оскорбляло пытливый ум. Она всегда считала Лотал безнадежно про инициальным, а жизнь на Корусанте лишь обострила контраст. Аринда повернулась к компьютеру

И замерла. В западном окне виднелось заходящее солнце.

Она уставилась на закат, вспоминая тот вечер, когда ее маму арестовали и их жизнь навсегда изменилась. Тогда она подумала, что большинство обитателей планет со сверкающими огнями и сонмами развлечений в жизни не видели не то что заката, а и самого горизонта. И что они об этом не горевали.

Аринде довелось пожить на Корусанте, в крупнейшем городе Галактики.

Глазея в окно, она вдруг поняла, что и она не горевала по закатам Лотала.

Закрыв жалюзи, она повернулась к горизонту спиной и углубилась в работу.

Следующие несколько месяцев были наполнены горячечной беготней, раздражающими разборами местных проблем и нескончаемой скукой. Лотал предстал именно таким, каким Аринда его помнила — кишащим провинциальными людьми, еще более провинциальными инородцами, с повсеместным кумовством, которое зачастую подрубало на корню все имперские начинания, и общественным устройством без единого проблеска развлечений.

Кумовство было хуже всего. Пока Аринда покоряла столицу, Империя ни шатко ни валко подняла промышленность Лотала, расширила горнодобывающие производства и постепенно привлекла сюда больше солдат, чтобы за всем этим надзирать.

Нововведения не всем были по душе. Оставшиеся не у дел заправилы и их семейства были недовольны и, не скрываясь, стягивали под свои знамена друзей, знакомых и всяческих подхалимов во имя свержения Нового порядка. Империя отвечала в своем духе — сначала лишив местных жителей свободы слова и прочих вольностей, а потом и собственности.

Частью этих репрессий было сворачивание ферм, на месте которых появлялись заводы или военные объекты, но гораздо чаще — новые шахты. Фермеры, естественно, были возмущены насильственным перемещением и втягивали в свои тяжбы всех знакомых. Доходило даже до вооруженных столкновений.

Спор рождался на пустом месте. На Лотале было полно свободной сельскохозяйственной земли, и экспорт продовольствия превышал его ввоз. На фоне этого число отобранных ферм было ничтожно мало, но их бывшие владельцы зачастую не хотели мириться с положением вещей и категорически отказывались от работы на шахтах и заводах.

Тем не менее процесс шел свои чередом, несмотря на жалобы незначительного меньшинства. Тем, кто заявлял, что нововведения создадут новые рабочие места и принесут процветание, возмещали потери. Тем, кто проклинал наращивание имперских сил и предсказывал крах, затыкали рты.