Михаил Игнатов - Гардар. Книга вторая

– Так точно.

Канцелярист, среднего роста, широкоплечий, стоявший передо мной с непокрытой головой на ветру, стянул перчатку, протянул руку:

– Я майор Глаут, зам командира второй бригады Брагора. Как понимаешь, канцелярист.

Пожатие было крепким, быстрым.

– Старший лейтенант Аор Ранид, – я усмехнулся. – Пятая второй бригады Пеленора.

– Без чинов, лэр, без чинов.

Голос майора изменился ещё раз, стал мягче. Я хмыкнул и выбрав обломок стены покрупнее, с облегчением опустился, пояснив:

– Сил моих нет стоять, полдня мечом махал, ни рук, ни ног не чую.

– Маг с мечом?

– Мана не бесконечна.

Словно по заказу, из расщелины замыкающим цепочки бойцов показался Гвардеец, увешанный походными мешками и изрубленными щитами. Все лишнее он сбросил возле кареты и ко мне двинулся практически налегке: с одним ростовым щитом в лапе и нашим оружием за спиной. Голем остановился на расстоянии двух шагов и замер.

– Големщик, – озвучил очевидное майор, спокойно, в отличие от своих солдат, наблюдавший за происходящим.

– С Землёй было бы странно пройти мимо этого направления.

– Ясно, – теперь он глядел только на меня, – продолжим. Значит ваши отряды были на границе в момент нападения?

– Давай я сделаю доклад о случившемся, а уже потом ты будешь задавать вопросы?

– Давай, – канцелярист вытащил из кармана подбитого мехом плаща блокнот и карандаш.

– Так… – я собрался с мыслями. – Десятого числа наш отряд заступил на двухнедельный патруль полосы песков, пятнадцатого числа, после рутинного уничтожения самоподнятых некроголемов, были атакованы…

Вот только после доклада самое сложное только началось, сразу напомнив мне далёкую госпитальную палату в Ретрошене. Да и майор вернулся к отстранённой вежливости, глядя на меня поверх записей холодным и безразличным взглядом:

– Каким образом были уничтожены эфирные амулеты связи?

– Откуда мне знать? Верно, тем же, какой позволяет совместить некроритуалы и левитацию…

– … насколько точно то, что ваш сигнал был единственным?

– Горизонт по обе стороны линии песков был чист. Штатный заряд позволяет подать дымовой сигнал на расстояние, превышающее дневной переход. А это участки целых четырёх отрядов…

– … что побудило вас двинуться в этот рейд?

– Желание отомстить врагу и причинить ему наибольший вред…

Убедившись, что проверка моего отряда прошла спокойно и бойцами занимается полноценный лэр-врач, я больше вглядывался в проходящие по дороге к Пеленору отряды. Судя по тому как безостановочно и спокойно они шли, никаких проблем со сражением у крепости не было. Конечно, мы были закрыты от него скальным выступом, но, думаю звуки заклинаний архимагов я услышал бы все равно. Значит, зелонцы уже отброшены? Возможно, это сделали даже раньше, чем пришли на помощь нам? Майор перекинул страницу блокнота, возвращаясь назад:

– Опишите цвет друз. Была ли разница между теми что были в форте и теми, что вы обнаружили в городе?

– Была. Я же сказал уже, что разница была даже в размерах.

– Хорошо…

Карандаш скользил по страницам:

– Вы уверены в оценке его силы?

– Вполне. Тем более что и маг-огневик старший лейтенант Клавир был со мной согласен.

– Опишите ещё раз, как погиб Клавир.

– Мне это неизвестно, я лишь заметил…

– Освобождая себе город для боевых действий от обычных жителей с помощью подчиняющего артефакта, вы сознавали что этим нарушаете уложения Кодекса магов?

Мне ещё хватило сил ответить вежливо:

– Он определяет взаимоотношения жителей Гардара и уж тем более не может использоваться во время боевых действий.

– Да. Здесь широкий простор для возражений. Но, – канцелярист снова вернулся к предыдущим записям, – ранее вы отметили, что амулет Верного не сработал на детях.

– Так и было. Во время обучения в училище, да и на занятиях по самоподготовке нам не раз указывали, что жителей Зелона прогоняют через ритуалы в возрасте инициации.

– Тогда… – собеседник сделал многозначительную паузу. – Вы осознаете, что они не подверглись действию амулета, даже если были в пределах его воздействия.

– Вероятно, так и было.

Я все ещё не мог понять, к чему он клонит. Не мог, пока он не впился в меня взглядом:

– Когда горел город, не слышали ли вы крики детей, лэр?

Вот здесь сердце пропустило удар, но я сумел возразить:

– Я приказал бежать всем.

Впрочем и сам себе не поверил. Майор тоже легко нашёл брешь:

– Но не приказали вернуться в дома и забрать детей.

Я едва сдержал новое оправдание. К чему? Сах позволил мне принять и эту правду. Что она тому, кто потерял самое дорогое? Что она тому, кто шёл на земли Зелона убивать? И я лишь кивнул:

– Да, почти наверняка в городе погибли десятки простых жителей. Я это признаю. И возьму на себя ответственность отвечать за этот поступок. Но в ваших ли полномочиях выдвигать мне обвинения? Для этого нужен трибунал. Трибунал Пеленора.

Канцелярист спокойно ответил:

– И я ни словом не обвинил вас, офицер. Я лишь провожу первичный опрос, собирая факты вашего похода.

– Достаточно! Мне неприятно происходящее, я и отряд только что вышли из боя. Мы устали, – я демонстративно потряс перед майором пустой флягой, – нам недостаточно полевой помощи раненным. И я вообще не понимаю перед кем тут распинаюсь. Одного звания недостаточно для такого допроса, тем более если вы из Брагора. Я требую отправить нас в Пеленор.

– Хорошо, – майор оглянулся на карету, где медики уже успели сложить все обратно, повторил. – Хорошо. Возможно, я и впрямь увлёкся. Но такова моя служба и прощения я просить у вас не буду. В карете устроим самых тяжёлых. Остальным придётся выдержать марш до крепости. Сумеют?

– Сумеют, но вы уверены в том, что у крепости все закончилось?

– Уверен. Доложили.

Майор тронул висящий поверх брони амулет. Связной? Впрочем, почему бы старшему офицеру не иметь такого амулета, когда и рядовые солдаты отлично экипированы? Я кивнул и отошёл к лежащим вповалку на плащах бойцам:

– Подъем. Нас ждёт Пеленор.

Вблизи крепость оказалась очень похожа на нас: грязная, уставшая, но победившая. Ворота по-прежнему были завалены, но в левой от них бастее организовали временный вход через пролом. Крепостные големы расчищали дорогу от туш химер и костяков, которые громоздились огромными кучами. Радовало, что так и стоял лёгкий мороз: представляю, какая бы здесь стояла вонь, если даже сейчас от запахов смерти перехватывало дыхание.

Да, даже смерть, как оказалось, имеет запах: медь человеческой крови, резкая кислая вонь той слизи, что течет в химерах, перехватывающий горло смрад некроголемов – всё это ударило тяжелой волной, едва мы вступили в бывший пригород.