Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2: Дракон Битвы

Об Ингиторе дочери Скельвира Спелль Серебряный мог сообщить меньше. Он мог только подтвердить слухи о том, что Торвард конунг держал ее при себе и, судя по всему, забрал с собой во Фьялленланд. Дальнейшие его намерения насчет нее толком неизвестны. Поскольку слэттенландка Ингитора никому здесь не была особо интересна, о ней говорили мало. Дивились только, как же она ускользнула от Бергвида и как даже Дагейда ее не выследила. Насчет исчезновения ее прямо из рук Бергвида здесь, благодаря Хуги Глиняные Пятки, знали очень хорошо, и в чем-то у Эгвальда отлегло от сердца: хотя бы то проклятое чудовище ее не тронуло! Но как же она попала к Торварду, оставалось покрыто туманом.

Через день Эгвальд ярл, чье нетерпение становилось уже невыносимым, собрался поднимать парус, чтобы не пропустить хороший восточный ветер. И услышал нечто неожиданное.

– Оставь эти глупости! – сказала ему сестра. – Ты что, так и не понял, что я вовсе не собираюсь ни на какой Квартинг?

– Но ты же говорила, фру Хельга…

– Зачем мне нужна фру Хельга, я ее видела три раза, еще девочкой, а она и вовсе забыла мое лицо! Я поплыву с тобой во Фьялленланд.

– Но…

Эгвальд опешил и посмотрел на сестру так, словно впервые ее увидел. В каком-то смысле так оно и было: только сейчас, зоркими от изумления глазами глядя ей в лицо, он осознал, что сестра не столько сочувствует его сердечным тревогам, сколько переживает свои!

– Даже если тебе это не нравится, ничего не поделаешь, – с жесткой решимостью заявила она. – Тебе будет нелегко объяснить Сигварду ярлу, почему ты силой привез к нему твою сестру и зачем хочешь ее там оставить! А отвозить меня назад домой ты и сам не слишком хочешь – ведь это означает потерять целый месяц! Я не пленница! Я сама распоряжаюсь собой!

– Но ты женщина, и за тобой надо присматривать!

– Не смеши меня! Это за тобой надо присматривать, потому что ты безумен! Я женщина, но у меня больше здравого рассудка, и я должна быть с тобой!

– Но чего тебе делать во Фьялленланде? Ты же знаешь мои намерения! Если этот мерзавец не вернет Ингитору, я вызову его на поединок! Нет, я пойду на него войной и разнесу всю его проклятую страну!

– Еще неизвестно, кто кого разнесет. Я очень высоко ценю твою доблесть, Эгвальд ярл, брат мой, но ты должен признать, что Торвард конунг и раньше был отличным бойцом, одним из сильнейших в Морском Пути, а теперь, когда он раздобыл меч великана, ему и вовсе нет равных!

– На всякого сильного сыщется сильнейший!

– Да, конечно, сыщется. Вопрос только, когда! И едва ли это случится сейчас, приходится признать. Так что не делай глупостей и послушай, что я тебе скажу. Тебе же, тебе очень полезно и выгодно, если я поплыву с тобой. Открой ты глаза: ты разве хочешь, чтобы Торвард конунг сам женился на твоей Ингиторе? Молчи, я знаю, что ты об этом думаешь! Если там буду я, то он, может быть, и не станет так уж сильно за нее держаться!

– Постой! – помолчав, Эгвальд начал понемногу соображать. – Но… если ты ему понравишься, то он… Он же захочет получить тебя!

– И тогда ты сможешь обменять твою невесту на невесту для него! И обойдется даже без всякого выкупа!

– Но ты… – Эгвальд был так изумлен, что даже не знал, как понять такое решение. – Это чудовище… Этот…

– Я готова пожертвовать собой, если это нужно для мира и для нашей чести! При условии, конечно, что он действительно окажется так красив, умен и благороден, как о нем говорят!

Впрочем, йомфру Вальборг была настолько в этом уверена, что не поверила бы своим глазам, если бы они вдруг увидели нечто другое.

После этого Эгвальд больше с ней не спорил, и они в полном согласии поплыли на север, к Фьялленланду.

В то время, когда нежданные гости приближались к Трехрогому фьорду, Торвард конунг с дружиной, ярлами и Ингиторой уже находился дома, в Аскефьорде. Погребение Бергвида, съезд всех семи оставшихся квиттингских хёвдингов, обручение и свадьба йомфру Хильды с Вальгейром сыном Вигмара, новые клятвы в святилище Хестирнэс, споры об участи маленькой Даллы и ее матери – все это заняло не меньше месяца, и к концу этого срока Торварду так надоело озеро Фрейра, что он только и мечтал о том, чтобы скорее оказаться дома и там справить свою собственную свадьбу. Делать это где-либо, кроме Аскефьорда, было, конечно, немыслимо, и Аскефьорд никогда не простил бы ему такого надувательства!

Они прибыли в ясный, прохладный полдень позднего лета, когда в зеленых прядях берез уже мелькали кое-где желтые листья. Все уже знали, что Торвард конунг везет домой невесту, все знали и о том, кто она такая, поэтому Аскефьорд волновался гораздо сильнее, чем если бы их конунг привез-таки дочь Вигмара Лисицы или даже фрию Эрхину, к которым когда-то сватался. У всех на уме было сходство между судьбой Торбранда конунга и его сына: и тот и другой взяли в жены женщин, с которыми их перед тем связывала не любовь, а жестокая вражда, и теперь люди ждали, что избранница Торварда окажется второй кюной Хёрдис.

Ингитора волновалась не меньше тех, кто ждал ее на берегах, а Торвард был весел, и весела была дружина, которая теперь уже знала, что их будущая молодая кюна совсем не то , что Хёрдис Колдунья. Корабли ярлов шли по Аскефьорду вслед за «Златоухим», и хирдманы пели старые песни возвращения домой, махали руками тем, кто стоял на берегах, бежал вслед за кораблем, кричал и прыгал. На берегах фьорда толпился народ: взбудораженные люди выбегали изо всех домов, из богатых усадеб и маленьких избушек, пешком и верхом спешили к Конунгову причалу под соснами, чтобы поскорее разглядеть эту женщину. Свершилось то, чего все давно ждали, но свершилось так, как никто и предположить не мог.

К тому времени как «Златоухий» подошел к причалу, здесь уже собралась такая толпа, что ему едва было где пристать. Под соснами стояла кюна Хёрдис во главе всех знатных женщин Аскефьорда. В руках она держала ожерелье из голубых бирюзовых бусин в золотой оправе и с золотыми узорными колечками, чтобы прикрепить к застежкам – подарок невесте, а на лице у нее было выражение сдержанного сомнения: ну, посмотрим, что это за птицу привез мне Торвард конунг, мой сын! Фру Аста из Пологого Холма чуть позади нее держала Кубок Кита, чтобы старая кюна могла по обычаю поприветствовать своего сына. Выражение «старая кюна» уже пошло в ход, поскольку вот-вот на землю Аскефьорда ступит кюна молодая, и Хёрдис хмурилась, с тайным возмущением переживая приобретение этого, увы, неизбежного прозвища. Это она-то старая! Да поищите другую женщину, которая в пятьдесят два года так хорошо выглядит! Хоть сейчас снова замуж!

«Златоухий» ткнулся носом в песок, хирдманы попрыгали в воду и вытолкали его на берег. Торвард конунг спрыгнул с борта, потом снял Ингитору и повел ее к соснам, под которыми уже видел статную фигуру своей матери. Ингитора то окидывала беглым смущенным взглядом эту огромную, бурлящую толпу, то опускала глаза, чувствуя, как тяжело ей выдерживать эту встречу. А Торвард радостно улыбался и махал свободной рукой, и Аскефьорд отвечал ему многоголосыми радостными криками. Что бы ни было – Торвард конунг вернулся домой с победой, достигнув исполнения всех своих желаний, и для каждого из встречающих это была своя, родная победа. Для Ингиторы все это было новостью: бурые каменистые берега, песок площадки, высокие сосны на дальнем, приподнятом краю, и все эти лица – а для Торварда это было близким, родным, составляющим часть его самого.