Илья Модус - Цель оправдывает средства [СИ]

Скайуокер улыбнулся. Рисковая, конечно, была затея — подхватить на свой хвост самонаводящиеся ракеты дроидов-истребителей, и со всем этим багажом влететь в сквозной ангар боевой платформы. Головки самонаведения, несмотря на их хитрую начинку все же не смогли превзойти смекалку человека, и доставили свой смертоносный груз прямиком на летную палубу, где производилась ротация пресловутых «Нантексов». Энакин выждал достаточно, чтобы ракеты влетели в ангар, после чего, его Дельта-7В, взвыв дюзами, скрылась в безвоздушном пространстве, избегая повреждений от внутренней детонации.

Серо-желтая Дельта, сопровождаемая своей товаркой в красно-бело-желтой раскраске, возвращались на борт флагмана.

Конечно, говорить о полной победе в космическом сражении еще далеко, но сейчас Банковский клан получил весомую оплеуху, на которую ему ответить просто нечем. Республика пробила брешь в орбитальной защите и может приступить к планомерной наземной операции. Осталось лишь зачистить ближний космос от недобитых «Нантексов», но этим уже займутся клоны на своих V-19 «Поток».

— Возвращаемся на «Неудержимый»? — Сообразительная ученица догадалась о намерениях рыцаря-джедая. — Но ведь здесь еще куча истребителей…

— Самое время напомнить тебе, что джедай не ищет личной славы в бою, — с усмешкой произнес Энакин. — Или тебе не дают покоя сбитые мной 216 «Нантексов»?

— 216? Вы явно преувеличиваете, учитель! — Возмущенно заявила девочка.

Энакин не смог сдержать улыбку, представив как Асока обиженно надула щеки.

— Хочешь сказать, что я лгун?

— Я? Нет, конечно нет…

— Значит, 216, - со смехом констатировал джедай. Затем, открыв канал связи, связался с диспетчерской. — «Непреклонный»-контроль, это Скайуокер, возвращаемся.

— Принято, генерал, — тут же отозвался знакомый голос клона. — Готовим для вас основной ангар.

— Будем через минуту…

Едва он закрыл канал связи, напускная веселость Энакина, куда-то улетучилась.

Как и прежде, в ночных кошмарах, ему чудился дракон. Могучий, сковывающий его сердце. Приносящий страх, от которого мужчина просыпался по ночам в холодном поту.

Джабиим стал точкой невозврата. Место, где он дал своему гневу волю.

Как тогда, на Татуине, когда от его руки пал целый клан песчаных людей.

Никому, даже Оби-вану, даже Падме он не мог рассказать об этом. Кеноби, хоть и друг, наставник, все же магистр, который больше предан Ордену, нежели Энакину.

Падме… Она никогда не поймет, на что ему довелось пойти на Джабииме, чтобы вернуться к ней.

Во всей галактике был лишь один человек, которому он мог доверить свои тайны.

Ближе друга у него не будет никогда, чем тот, что сейчас стоит во главе Республики. Палпатин заменил Энакину семью: всегда рядом, всегда заботлив, всегда готов дать совет и оказать помощь. Сочувствующий, понимающий слушатель, безо всяких условий, с любовью и дружбой принимающий Энакина таким какой он есть. Джедаи никогда так не поступали и не поступят никогда — дракон, в чьих когтистых лапах живет сердце самого могучего из джедаев, нашептывает эту прописную истину рыцарю-джедаю с тех самых пор, как бывший раб с Татуина стал падаваном.

Палпатину можно рассказать то, чем нельзя поделиться ни с кем из живущих ныне.

Порой, Энакину казалось, что канцлер недостаточно тверд в своей политике. Он стремится вести диалог даже там, где по мнению самого Скайуокера, следовало применить силу. Он не понимал этого, и, как говорил ему с усмешкой канцлер, вряд ли поймет в свои молодые годы, почему, Палпатин тратит свое бесценное время на все эти бесконечные совещания, заседания Сената. Почему, вместо того чтобы протянуть руку и крепко ударить кулаком по столу, приказав, он вынужден объяснять глупцам справедливость своей точки зрения.

А ведь как просто было бы, будь у канцлера больше власти. Он мог бы не слушать всех этих лентяев из Сената, Совет джедаев, вечно пребывающий в непонятной дремоте, а решить вопрос раз и навсегда. Будь джедаи в подчинении канцлера, возможно и не случилось бы сепаратистского кризиса. Не создай джедаи армию в тайне от галактики, это могло сохранить целостность Республики. Тысячи невинных были бы живы.

Если б только канцлер имел больше власти. Конечно, сейчас Великая армия Республики принадлежит государству, но с какой же неохотой Совет сделал это…

Журналисты по всей галактике называли его героем без страха и упрека. Энакин улыбался на камеры, давал интервью, всячески маскируя свои истинные чувства.

Журналисты во всей Голографической сети не правы. Он знает страх, но он сильнее страха.

Джабиим, где он едва не потерял самых близких — Оби-вана, своего мудрого учителя, Асоку, маленькую непоседу, к которой он уже успел привязаться, показал ему всю глубину неповоротливости бюрократии. Республика, при всех ее достоинствах, оказалась чересчур слаба перед силами одной единственой планеты.

Сколько же ему пришлось оправдываться перед советом за то, что он по сути бежал оттуда, оставив лоялистов наедине с разгневанными сторонниками Стратуса. Лишь вмешательство Палпатина заставило Совет отсутпить. Сам канцлер высоко оценил его действия, заявив, что не было смысла оставаться там и погибать. Джабиим непокорный мир, и как бы ни заявляли местные лоялисты, никогда не вернется в лоно Республики.

Их можно вернуть лишь силой. Грубой, необузданной, всеподавляющей. Но, эффективной. Энакин делился своими мыслями по этому поводу с Палпатином, и тот всецело поддержал своего друга. Но, с грустью добавил, что Сенат не позволит этого. Время для наведения порядка в галактике железной рукой, еще не пришло.

Именно Палпатин настоял на его назначении сюда. Совет, скрипя зубами, принял волю канцлера. Они пророчили Оби-вана в командование операцией по захвату Муунилинста. Но, тот еще не оправился от своих ран, полученных на Джабииме.

Обри Уин, потерявшая в пылу сражений своего наставника, тоже осталась на Корусанте. Несмотря на то, что девушка была сильна в целительстве, ей предстояла длительная реабилитация. О ее дальнейшей судьбе, Энакину даже не хотелось думать. Храм был уже переполнен падаванами, лишившихся своих учителей. Обри стала одной из таких «сирот». И, несмотря на то, что Энакин чувствовал себя ответственным за нее, повлиять на решение Совета, он никак не мог.

У них была тайна — одна на двоих. Сражаясь со Стратусом и его «Нимбусами», они оба переступили черту дозволенного. Оба прикоснулись к своим страхам, впитали силу из своего отчаяния… И оба победили.

Возвращаясь домой, рыцарь и падаван дали друг другу обещание — никто и никогда не узнает об этом. Это лишь их тайна. Даже Асока должна остаться в неведении.