Грег Кокс - Темный рыцарь: Возрождение легенды

И водородным бомбам.

Доктор Павлов уставился на реактор, потрясенный увиденным. Бэйн повернулся к ученому.

– Делай свою работу, – приказал он.

Выйдя из своих научных мечтаний, Павлов, поспешил повиноваться. Бэйн повернулся к своим людям и указал на заложников.

– Выведи их на поверхность, – проинструктировал он, эффективно уволив Фокса и остальных. – Люди их статуса должны пережить следующую эру западной цивилизации.

Фоксу не понравилось, как это прозвучало.

«Что он хочет сделать с этим реактором?»

Но Бэйн не удосужился уточнить. Он просто молча стоял, пока его люди тащили Фокса и остальных обратно в туннели.

На стадионе Готэма проходила большая игра между «Готэм Роугз» и «Рапид-Сити Монумэнтс». Новая арена за триста миллионов долларов была жемчужиной городской программы реконструкции мэра Гарсии – огромная площадка из камня, стали и стекла под открытым небом, построенная на месте ранее разрушенного участка набережной.

Окруженный охраной мэр поприветствовал журналистов у VIP-входа. Камеры запечатлели его фотогеничный облик. Журналисты швыряли забросали его вопросами об игре.

– Господин мэр! – крикнул назойливый человек из «Готэм Пост» . – Мы видим буквально тысячи полицейских, направляющихся в канализацию...

– Это учения, вот и все. – Улыбка мэра стала слегка вынужденной. Он водрузил на голову кепку с эмблемой «Роугз». – Теперь, если вы извините меня, я пойду смотреть, как наши парни одержат верх над «Рапид-Сити».

Уклонившись от прессы, его сопроводили в роскошную частную ложу с видом на подковообразную арену. Более шестидесяти тысяч страстных поклонников спорта – многие в черно-желтой символике Готэм – заполняли трибуны. На электронном табло рекламировались популярные бренды и товары. Более двух акров натурального газона, покрывающих игровое поле, ожидали, когда их вырвут противоборствующие команды.

Это была первая игра нового сезона, и поклонники возлагали большие надежды на то, что в этом году «Роугз» дойдут до его финала. Мэр надеялся на это – победа в Суперкубке не повредит его рейтингу.

Он махнул толпе, занимая свое место.

Если бы Фоули и его офицеры могли просто позаботиться о своей маленькой проблеме внизу.

Полицейский департамент Готэма всю ночь безуспешно обыскивал подземелья. Казалось, нет конца ветвящимся туннелям и канализационным коллекторам, которые сами по себе были практически городом. Уставшие полицейские и отряды спецназа пробирались через зловонную воду, размахивая фонариками. Сапоги стучали по старой кирпичной кладке и бетону или же разбрызгивали отвратительные стоки.

Поиск по квадратам, основанный на устаревших планах Готэма, показал, что они сходятся в центре города, хотя и под городскими улицами. Если повезет, они приблизятся к террористам.

Росс на это надеялся. Он прошел по еще одному грязному туннелю за остальной частью своего отряда. Зевок сорвался с его губ. Он провел здесь несколько часов, и нашел только огромное количество крыс, пауков и насекомых. Канализация воняла как... ну, в общем, как канализация, и он решил, что ему понадобится новая форма, когда все закончится. Ему никак не избавиться от этого запаха на своей одежде.

«Извини, Иоланда, – он заранее извинился перед своей женой. Будь у него выбор, он бы предпочел быть дома с ней и дочерью. Маленькой Таре на следующей неделе исполняется пять лет, напомнил он себе. Ему все еще нужно было забрать ее подарок. – Может быть, после того, как я выберусь из этих вонючих крысиных ям» .

Ящерица прошмыгнула ему на ботинок, и он с отвращением пнул ее. Мимо него по грязной реке проплывал мусор. Паутина коснулась его лица. Ему казалось, что он путешествует по самому большому в мире отхожему месту. Ноги промокли и замерзли, и больше всего в жизни он хотел принять горячий душ.

Полный отстой.

«Блэйк получил повышение как раз вовремя, – решил он, сильно завидуя своему бывшему напарнику. – Интересно, что ему поручили делать сейчас?»

Джон Блэйк проезжал по уродливому промышленному району, связавшись с Гордоном по мобильному телефону. Его задница болела, и он убил бы за чашку кофе или несколько часов сна.

– Я побывал на половине цементных заводов Даггетта, – сообщил он. – И расчищенных стройплощадках, где заливали цемент для подземного строительства.

– Есть что-нибудь странное в заливках? – спросил Гордон из своей больничной палаты. Статика добавила его голосу хрипоты.

Блэйк остановил машину, чтобы просмотреть свои записи. Мятая карта была разложена на пассажирском сиденье рядом с ним. Красные точки, нацарапанные на карте, обозначали все места заливки, определенные его расследованием. Он пытался – и не смог – найти какие-либо подсказки на карте.

– Честно говоря, комиссар, я ничего не знаю о гражданском строительстве...

– Но можешь увидеть связь, – настаивал Гордон. – Продолжай искать.

«Если вы так считаете, – подумал Блэйк, завершая разговор. Он проверил адрес следующего цементного завода в своем списке. – Я просто надеюсь, что это не охота за призраками» .

Вместо этого ему хотелось быть под землей и принять участие в охоте на Бэйна. Вот где было реальное дело.

Он надеялся, что с Россом и остальными все в порядке.

Потея, доктор Павлов отошел от реактора. Рукава рубашки были закатаны, и ученый тяжело дышал. В основном, его задача заключалась в перепрограммировании параметров безопасности реактора и допусков нейтронного потока, но он также должен был обновить магнитные катушки и устройства удержания плазмы.

У его ног лежал футляр со сложными инструментами вместе со снятыми защитными экранами. Основные глушители и компенсаторы были заменены более летучими материалами. Панели доступа к сфере были снова закрыты.

– Готово, – печально объявил он. – Теперь это ядерная бомба в четыре мегатонны. – Она была примерно в двести раз мощнее бомб, которые разрушили Хиросиму и Нагасаки во время Второй мировой войны.

Бэйн кивнул в знак одобрения. Он подозвал своих людей.

– Вытащите ядро из реактора.

– Этого нельзя делать! – выпалил Павлов, его лицо побледнело. – Это единственный источник энергии, способный поддерживать его. Если вы вытащите ядро, через несколько месяцев начнется процесс его распада ...

– Пять, по моим расчетам, – спокойно ответил Бэйн.

Павлов был сбит с толку. Разве Бэйн не оценил угрозу?

Ученый отчаянно пытался донести свою мысль:

– А затем оно взорвется!

– Ради вашей семьи, доктор Павлов, я надеюсь на это.

Ошеломленный, ученый наблюдал, как наемники начали отсоединять ядро. Он с тревогой сжимал руки и уже не в первый раз пожалел, что не погиб в той авиакатастрофе.