Джордж Мартин - Буря мечей. Том 2

Паук, надушенный, разряженный, благоухающий розовой водой, все время потирал руки. «Он смывает прочь мою жизнь», – думал Тирион, слушая скорбный отчет евнуха о том, как Бес замышлял убрать от Джоффри его телохранителя Пса и говорил Бронну, что Томмен был бы лучшим королем. «Полуправда хуже откровенной лжи». Притом у Вариса в отличие от других имелись документы, пергаменты, испещренные датами, краткими заметками и записями целых бесед. Их было так много, что губительные для Тириона показания Вариса заняли весь день. Евнух подтвердил, что Тирион побывал ночью в покоях великого мейстера Пицеля и похитил оттуда различные яды и снадобья, подтвердил угрозу, высказанную Бесом за ужином у Серсеи, подтвердил все как есть, кроме самого отравления. Когда принц Оберин спросил, откуда он может все это знать, не присутствовав ни при одном из упомянутых событий, евнух только хихикнул и сказал:

– Мои маленькие пташки мне рассказали. Знать все – их работа и моя.

«Маленьких пташек на суд не призовешь, – подумал Тирион. – Надо было отрубить евнуху голову сразу же по приезде в Королевскую Гавань. Будь он проклят. И будь проклят я сам за то, что когда-либо доверялся ему».

– Всех ли мы выслушали? – спросил лорд Тайвин свою дочь, когда Варис вышел из зала.

– Почти, – ответила Серсея. – Прошу вашего разрешения представить завтра суду последнего свидетеля.

– Хорошо.

«А, чтоб вам! – в ярости подумал Тирион. – После этой судебной комедии казнь уже не кажется чем-то страшным».

Вечером, когда он сидел на окне и пил вино, за дверью послышались голоса. «Сир Киван явился за ответом», – подумал Тирион, но вошел к нему не дядя.

Тирион встал и отвесил принцу Оберину насмешливый поклон.

– Разве судьям разрешается посещать подсудимых?

– Принцам разрешается все. Так я по крайней мере сказал вашей страже, – ответил, садясь, Красный Змей.

– Мой отец будет недоволен.

– Довольство Тайвина Ланнистера никогда меня особенно не заботило. Что вы пьете – дорнийское?

– Арборское.

– Красная водица, – скривился Оберин. – Вы его правда отравили?

– Нет. А вы?

– Острый язык – это свойство всех карликов? – улыбнулся принц. – Когда-нибудь его обязательно отрежут.

– Вы не первый, кто говорит мне об этом. Возможно, мне самому следовало бы его вырезать – слишком много хлопот он мне доставляет.

– Я заметил. Пожалуй, я тоже выпью выжатого лордом Редвином виноградного сока.

– Как хотите. – Тирион налил ему вина.

Принц отхлебнул, поболтал вино во рту и проглотил.

– Ладно, сойдет. Завтра я пришлю вам нашего крепкого дорнийского. – Он отпил еще глоток. – Знаете, я нашел ту златокудрую шлюху, о которой говорил вам.

– Значит, вы побывали у Катаи?

– У Катаи я спал с одной чернокожей, Алаяйей – так ее, кажется, зовут. Она превосходна, несмотря на исполосованную спину. Но шлюха, которую я упомянул, это ваша сестра.

– Она уже спала с вами? – ничуть не удивившись, спросил Тирион.

– Нет еще, – засмеялся принц, – но переспит, если я соглашусь на ее цену. Она даже на брак намекала. Ее милости нужен новый муж – кто же лучше подходит для этого, чем принц Дорнийский. Эллария полагает, что надо соглашаться. Одна мысль о Серсее в нашей постели делает эту негодницу мокрой. И при этом нам даже карликов грош платить не придется. Все, что нужно от меня вашей сестре, – это одна голова, чуть больше обыкновенной и лишенная носа.

– И что же? – спросил Тирион.

Оберин, поболтав вино в чаше, начал издалека:

– Когда Молодой Дракон в стародавние времена покорил Дорн и взял Солнечное Копье, он поставил над нами лорда Хайгарденского. Этот Тирелл со своей свитой разъезжал от замка к замку, выискивая мятежников и заботясь о том, чтобы мы не вставали с колен. Нагрянув в очередной замок, он жил там, как у себя дома, около месяца, а потом перебирался в следующий. Он выгонял хозяев из собственных покоев и спал в их постелях. Однажды он улегся под тяжелым бархатным балдахином, а рядом висел шнур от колокола на случай, если ему понадобится женщина. Этому лорду Тиреллу очень нравились дорнийки, и кто его за это упрекнет? Он дернул за шнур, и балдахин вдруг раздался, и на лорда упали сто красных скорпионов. Его смерть послужила искрой, пожар от которой охватил весь Дорн, за две недели сведя на нет все победы Молодого Дракона. Мы встали с колен и вновь обрели свободу.

– Я знаю эту историю, – сказал Тирион. – Что же из нее следует?

– Да ничего. Если бы я нашел такой шнур у собственной постели и вздумал за него дернуть, я предпочел бы увидеть скорпионов, нежели королеву во всей ее прекрасной наготе.

– Тут мы с вами сходимся, – усмехнулся Тирион.

– Еще бы. А ведь мне есть за что благодарить вашу сестру. Если бы не ее обвинение, возможно, это вы судили бы меня, а не я вас. – Глаза принца искрились весельем. – Кто же лучше разбирается в ядах, чем Красный Змей Дорнийский? У кого больше причин держать Тиреллов подальше от трона? Если следовать дорнийскому закону, после смерти Джоффри Железный Трон должен был бы перейти к его сестре Мирцелле, которая благодаря вам помолвлена с моим племянником.

– Дорнийский закон здесь неприменим. – Тирион был слишком занят собственными заботами, и даже не задумывался над вопросами престолонаследия. – Мой отец коронует Томмена, можете не сомневаться.

– Если он коронует его в Королевской Гавани, это не значит, что мой брат не сможет короновать Мирцеллу в Солнечном Копье. Неужели ваш отец завяжет войну с вашей племянницей от имени вашего племянника? Или ваша сестра? – Принц пожал плечами. – Возможно, мне все-таки следует жениться на Серсее при условии, что она поддержит свою дочь против своего сына. Как вы думаете, пойдет она на это?

«Никогда», – хотел сказать Тирион, но это слово застряло у него в горле. Серсею всегда возмущало, что ее отстраняют от власти по причине ее пола. «Если бы дорнийский закон применялся у нас на западе, она была бы полноправной наследницей Утеса Кастерли». Они с Джейме близнецы, но Серсея явилась на свет первой, а большего и не требовалось. Поддержав право Мирцеллы, она поддержала бы собственное право.

– Не знаю, кого выбрала бы сестра – Мирцеллу или Томмена, – признался Тирион, – да это и не важно. Отец все равно не позволит ей выбирать.

– Ваш отец не вечен.

Оберин сказал это так, что у Тириона стали дыбом волосы на затылке. Он снова вспомнил Элию и то, что сказал ему принц, когда они ехали через покрытое пеплом поле. «Ему нужна голова, отдавшая приказ, а не только рука, державшая меч».

– Неразумно вести столь крамольные речи в Красном Замке, мой принц. Маленькие пташки могут услышать вас.

– Пусть их слушают. Разве это крамола – сказать, что человек смертен? Валар моргулис , как говорилось в старой Валирии: все люди смертны. И Рок, постигший их, доказал истинность этих слов. – Дорниец подошел к окну и посмотрел в ночь. – Я слышал, свидетелей у вас нет.