Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

Принц находился с подветренной стороны, и они его не почуяли, пока он не перескочил через поваленное дерево в шести прыжках от них. Хвостовой, заметив его первым, жалобно заскулил и шмыгнул прочь. Другие волки, обернувшись на этот звук, оскалили зубы и зарычали – все, кроме пары вожаков.

Лютоволк ответил низким предупреждающим рыком и тоже показал зубы. Он был крупнее своих родичей – вдвое больше тощего хвостового и в полтора – вожаков. Он прыгнул прямо в середину стаи, и трое волков, попятившись, скрылись в подлеске. Еще один бросился на него, лязгая зубами. Принц, открыто встретив атаку, сомкнул челюсти на ноге волка и отшвырнул его прочь, визжащего и охромевшего.

Между ним и добычей остался только вожак, большой серый волк с окровавленной после кормежки мордой. На морде была заметна еще и седина, говорившая о том, что волк уже стар. Из полуоткрытой пасти стекала красная слюна.

«Он совсем не боится, – подумал принц, – как и я. Это будет хороший бой». Они устремились навстречу друг другу.

Они бились долго, перекатываясь через корни, камни и оленьи потроха, терзая один другого зубами и когтями. Расцеплялись, описывали круг и снова кидались в драку. Принц был крупнее и намного сильнее, но у его родича имелась стая. Волчица кружила рядом с ними, нюхая воздух и рыча, и становилась против принца всякий раз, когда ее волк отскакивал прочь окровавленный. Другие волки тоже встревали, норовя куснуть принца за ногу или за ухо, когда он отворачивался. Один разозлил его так, что принц молниеносно повернулся и разорвал ему горло. После этого прочие стали держаться на расстоянии.

И когда последний красный отблеск заката померк в зеленой с золотом листве, старый волк устало лег на спину, горлом и брюхом кверху. Это значило, что он сдается.

Принц понюхал его и слизнул кровь с его шерсти. Старый волк заскулил, и лютоволк отвернулся. Он сильно проголодался, и добыча ждала его.

– Ходор.

Услышав этот неожиданный звук, он остановился и зарычал. Волки смотрели на него зелеными и желтыми глазами, горящими последним светом дня. Никто из них не слышал того, что услышал он. Этот ветер дул только ему в уши. Он вцепился в брюхо оленя и оторвал кусок.

– Ходор, ходор.

«Нет, – подумал он. – Нет, не хочу». Эта мысль принадлежала уже мальчику, а не волку. Лес вокруг начал меркнуть – остались только тени деревьев и горящие глаза его родичей. Сквозь них и за ними он видел ухмыляющееся человечье лицо и каменный погреб с обросшими селитрой стенами. Густой теплый вкус крови на языке исчезал. «Нет, нет, не надо. Я хочу есть. Я хочу… Я…»

– Ходор, ходор, ходор, ходор, – распевал Ходор, легонько тряся его за плечи и раскачиваясь взад-вперед. Ходор всегда старается быть осторожным, но в нем семь футов росту, и он сам не сознает своей силы – вот и теперь от его тряски зубы Брана выбивали дробь.

– Нет! – крикнул он сердито. – Перестань, Ходор. Я здесь, я уже здесь.

Ходор с ошарашенным видом остановился.

– Ходор?

Лес и волки пропали. Бран снова вернулся в сырой подвал старой сторожевой башни, заброшенной, наверно, пару тысяч лет назад. От самой башни почти ничего не осталось, и даже упавшие с нее камни так обросли мхом и плющом, что их и за несколько шагов не было видно. Бран прозвал ее «Башней-Развалюхой», но дорогу в подвал нашла Мира.

– Тебя не было слишком долго. – Жойену Риду тринадцать, он всего на четыре года старше Брана и ненамного выше, всего на каких-то два или три дюйма, но говорит он важно и степенно, как человек намного старше и умнее его. В Винтерфелле старая Нэн прозвала его «маленьким дедушкой».

– Я хотел поесть, – хмуро ответил Бран.

– Мира скоро вернется и принесет нам ужин.

– От лягушек меня уже тошнит. – Мира – болотная жительница с Перешейка, и ее, конечно, нельзя винить за то, что она все время ловит лягушек, но все-таки… – Я хотел поесть оленины. – Он вспомнил на миг вкус крови и славного сырого мяса, и его рот наполнился слюной. «Я дрался за это мясо. И победил».

– Ты пометил деревья?

Бран вспыхнул. Жойен всегда просит его делать разные вещи, когда он открывает свой третий глаз и оказывается в шкуре Лета. Содрать когтями кору с дерева, поймать кролика и принести его в зубах нетронутым, выложить камешки в ряд. Глупости всякие.

– Забыл, – сказал Бран.

– Ты всегда забываешь.

Это правда. Он хочет сделать то, о чем просит Жойен, но как только он становится волком, все это утрачивает всякий смысл. Столько надо увидеть, столько обнюхать – весь зеленый мир, созданный для охоты, лежит перед ним. А еще он может бегать! Ничего нет лучше бега – разве что погоня за дичью.

– Я был принцем, Жойен. Лесным принцем.

– Ты и так принц, – напомнил ему Жойен. – Ты ведь помнишь об этом, не так ли? Скажи мне, кто ты.

– Сам знаешь. – Жойен его друг и учитель, но иногда Брану хочется его стукнуть.

– Я хочу, чтобы ты сказал эти слова. Скажи, кто ты.

– Бран, – угрюмо пробубнил он. «Бран Сломанный». – Брандон Старк. – «Маленький калека». – Принц Винтерфелла. – Но Винтерфелл сожжен и разрушен, его жители угнаны или убиты. В оранжереях не осталось стекол, и горячая вода струится по зияющим трещинами стенам, испаряясь на солнце. «Можно ли быть принцем замка, которого ты, вероятно, никогда больше не увидишь?»

– А кто такой Лето? – не унимался Жойен.

– Мой лютоволк. – Бран улыбнулся. – Принц леса.

– Мальчик Бран и волк Лето. Выходит, вас двое?

– Двое, – вздохнул Бран, – но мы одно. – Он ненавидел Жойена, когда тот приставал к нему с этими глупостями. «В Винтерфелле он хотел, чтобы я видел волчьи сны, а теперь, когда я научился, все время отзывает меня назад».

– Помни, об этом, Бран. Помни, кто ты на самом деле, иначе волк поглотит тебя. Когда вы соединяетесь, недостаточно просто бегать, охотиться и выть в шкуре Лета.

«Мне достаточно, – сказал про себя Бран. Шкура Лета нравилась ему больше, чем собственная. – Что толку быть оборотнем, если нельзя носить шкуру, которая тебе нравится?»

– Запомни это, хорошо? И в следующий раз пометь дерево. Любое дерево, все равно какое – главное, сделай это.

– Ладно, запомню. Если хочешь, я сделаю это прямо сейчас. На этот раз я точно не забуду. – «Но сначала съем своего оленя и еще немного подерусь с этими мелкими волками».

– Нет уж, останься и поешь сам, как человек. Варг не может прожить тем, что ест его зверь.

«Ты-то откуда знаешь? – возмущенно подумал Бран. – Ты варгом никогда не был».

Ходор внезапно вскочил, стукнувшись головой о низкий потолок, и с воплем «ХОДОР» ринулся к двери. Дверь открылась перед самым его носом, и в их убежище вошла Мира.