Джон Френч - Рабы Тьмы

«Должен ли?» — мелькнуло в мыслях.

Малогарст моргнул. В отдалении появился свет — маленькое, холодное пятнышко, но всё же свет. Он двинулся туда, поскальзываясь и едва не падая на неровном полу. Пятно света увеличивалось. Это был не огонь, не яркий луч прожектора или люмен–лампы. Этот рассеянный свет приближался постепенно, отражаясь от мокрого камня. Малогарст не сводил с него глаз, медленно пробираясь по полу пещеры, пока, наконец, не разглядел источник света. Он остановился.

Черное озеро пересекало пещеру от стены до стены. Непроглядно–черная вода, похожая на провал в бездну — если бы не лунный свет, отражающийся от поверхности. Пока Малогарст смотрел на это, одинокая капля сорвалась сверху, рассыпая рябь по воде. Он поднял взгляд. Потолок пещеры был сплошным камнем с хрустальными прожилками, без трещин и отверстий. Озеро, хотя и узкое, перекрывало дорогу дальше, и обойти его по краю было невозможно. Малогарст подошел к берегу и нагнулся, собираясь коснуться воды пальцами.

— Ты точно хочешь это сделать?

Малогарст вскочил и отступил от озера, сжимая посох обеими руками и готовясь ударить.

На другом берегу стоял некто. Это был человек. Дряблая кожа покрывала иссохшие мышцы, и волосы, доходившие до плеч, блестели белым в отраженном лунном свете. Впрочем, спину этот некто держал прямо, и время, покрывшее морщинами его лицо, только сильнее заострило его острые по–птичьи черты. В первую секунду Малогарст не узнал это лицо — без тех генетических улучшений, которыми оно обладало при жизни. Затем озарение вытолкнуло имя из его рта.

— Йактон?

Йактон Круз пожал плечами.

— Если хочешь, — сказал он. Теперь Малогарст обратил внимание на его одежду. Длинная серо–белая туника свешивалась с плеч Круза. Ткань была заляпана кровью. Малогарст различил резкие росчерки от ударов мечей и темные пятна от глубоких ран. Рваный лист пергамента, приколотый обломанными лезвиями ножей, украшал грудь Круза. На пергаменте было написано одно–единственное слово — быстрым, неровным почерком. «Убийца», - гласило оно.

— Дух варпа, — прорычал Малогарст, — порождение демонов, явившееся в обличье памяти.

— Если пожелаешь, может, и так, — снова сказал Йактон Круз. Его глаза казались пустыми дырами, напоминая слепой взгляд древних статуй.

Все знания, которыми Малогарст овладел в беседах с созданиями имматериума, ожили в его разуме. Он искал Гора, чтобы вытащить своего повелителя обратно в мир живых. Он шагал сейчас по путям варпа, среди снов и метафор, и варп искажал его задачу, превращая в нечто куда более древнее и смертельное. Он не должен был забывать об осторожности.

— Ты ищешь, Кривой, ищешь далеко за пределами твоих сил и способностей.

Круз шагнул вперед и нагнулся к посеребренному луной озеру. Вытянув руку, он медленно коснулся воды кончиками пальцев.

— Но ты всё еще можешь получить ответы, если хочешь.

— И какова цена? — сказал Малогарст. В его мыслях зрело подозрение, но он не позволял идее сформироваться, скрывая ее в этой незавершенности. Все ухищрения, необходимые, чтобы лгать людям, не могли сравниться с искусством обманывать демонов.

— Цена? — переспросил Круз. — Ты должен знать это, брат. Ибо где мы сейчас и что это за вода перед нами?

— Хтония, — произнес Малогарст, давая имя мысли, что посетила его сразу же при взгляде на стены пещеры и черное озеро. Он посмотрел на диск луны, висящий над покрытой рябью водой. Подумал о Морнивале и об осколках старых обычаев, укорененных в легионе так глубоко, что только теперь их происхождение из темноты делалось очевидным.

— Дверь становления, — сказал он, глядя в пустые глаза Круза. — Сборщик платы, и… — он поднял руку к груди, и его пальцы нащупали кожаный мешочек, висящий на шнурке на шее. Сняв его, он вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. Одна–единственная блестящая зеркальная монета, мерцающая, точно отражение утонувшей в воде луны. — Цена.

— Ты ли — тот, кого я призывал? — спросил Малогарст, вскинув руку и зажав между пальцами монету, покрытую гравировкой. Обрывок древних легенд из тоннелей Хтонии, обретший новую силу благодаря искусству, которое постиг Малогарст. Монета мертвых, дар, уплаченный, дабы обязать проводника проделать путь сквозь неведомое. Кровь и символы на монете придавали ей здесь, в варпе, вес и значение куда больше, чем в реальности.

Круз не шевельнулся.

— Ты понимаешь, — сказал он; скорее утверждение, чем вопрос.

Малогарст посмотрел на волчью голову на серебряном диске. Он наклонил ладонь, и голова превратилась в глаз с узкой прорезью зрачка.

— Моя душа, — ответил он. — Всё, чем я был и что я есть, всё, что я ограждал от варпа, когда другие отдавались ему.

— Такова цена, — сказал Круз и протянул ладонь над водой. — Цена всегда такова.

Малогарст кивнул, на мгновение сжав монету в кулаке и открыв ее снова. Серебро ярко сияло в его пальцах.

— Да, — согласился он. — Конечно, именно так. Я понимаю.

Он подбросил монету в воздух. Она закувыркалась — глаз и волк сменяли друг друга в падении — и ударилась об отражение луны, разбив его. Круз метнулся вперед — его рука нырнула под воду, чтобы поймать тонущую монету. Пальцы Малогарста сомкнулись вокруг сжатого кулака Круза.

— Я понимаю, — прорычал Малогарст. Круз попытался вырваться, но Малогарст крепко держал его. Слог силы сорвался с его губ. Стены пещеры задрожали. Вода в озере забурлила, пошла волнами. — Я понимаю, — повторил он и выплюнул цепочку слогов в лицо Крузу. — Лайак поместил тебя здесь, зная, куда приведет путь. Так вы хотите заманить меня. Получить возможность вонзить свои клыки в мою душу. Поместить близ Гора еще одного раба.

Лицо Йактона Круза искажалось, иллюзия плоти пузырилась и плавилась. Челюсть с хрустом удлинилась. Выдвинулись черные клыки. Шерсть и перья прорастали сквозь кожу. Тело увеличивалось в размерах, мышцы вздувались под серой плотью. Демон взревел в лицо Малогарсту. Слюна и кровь забрызгали его щеки.

— Ты пал, — проревел демон. — Ты уже пал. Ты уже стал мясом на нашем столе. У тебя нет выбора. Единственный вопрос — кто держит твой поводок.

— У тебя нет власти надо мной. Я уже давно отдал свою душу…

Малогарст крепче сжал хватку поверх руки существа — руки, что по–прежнему держала монету — зеркало настоящей монеты, висящей на его перерезанной шее в реальном мире; монету, которая прожигала сущность демона, как бы он ни пытался от нее избавиться.

— Я отдал свою душу Гору Луперкалю, — сказал он и произнес последний слог.