Андрей Лазарчук - Дочь Белого Меча

— Были такие боги? — спросил Ний.

— Да и сейчас есть, только далеко отсюда…

Дальше они ехали молча.

Долго ещё было до вечера, но на Мостовой площади перед дворцом уже собирался народ…

Пешком прошёл мимо Акболат, не останавливаясь и не прислушиваясь к разговорам. Он краем глаза заметил, что некоторые люди Гамлиэля уже тут, и этого было пока что достаточно.

Как и положено было по обычаю, претенденты на Вальнахатуль, Белый Трон, стояли лагерями вблизи города — Додон на Восточной дороге, Сутех на Южной, над рекой. Чтобы пройти к площади, процессия Сутеха должна была миновать тот поворот на Царскую дорогу, где гудела и ухала кузница Мокшана. С десяток коней нервно перебирали ногами у коновязи, и даже мешки с овсом, накинутые им на морды, не могли их успокоить.

Акболат не знал этих коней. Откуда-то из других мест. Кони сытые, холёные.

Он заглянул в кузню. Мокшан работал, но, словно услышав вошедшего, оглянулся, тут же передал клещи подмастерью и, вытирая руки о кусок мягкой кожи, пошёл навстречу Акболату.

Вдоль стен сидели, тщательно глядя в сторону, здоровенные парни. Теперь он их узнал: это были площадные борцы.

Акболат достал заготовленный загодя кинжал и показал Мокшану: вот трещина, нельзя ли перековать? Кинжал был памятью о городе Кише и обучении у бехдина Масани… Мокшан рассмотрел оружие со всех сторон, держа роговыми от мозолей кончиками пальцев, покачал головой — не сокрушённо, а от восхищения. Из чистого небесного железа был тот кинжал…

— Можно, — сказал он. — Но это займёт столько времени, что я опасаюсь назвать срок… Бехдин, что-то злое творится в городе. Называют египетского пророка…

Акболат только кивнул.

— Этих людей я знаю, — сказал Мокшан. — Если нужно, каждый приведёт ещё десятерых.

Акболат опять кивнул.

Мокшан приложил руку ко лбу, завернул кинжал в кожу и удалился — продолжать работу.

Город Киш был невелик, и его можно было пройти вдоль, но не обойти кругом. Он весь состоял из одной длинной улицы, вытянувшейся вдоль дороги, и многие дома упирались спинами в крутые скалы. Массивные фундаменты домов были сложены из чёрного камня, а стены — из невероятной красоты розового. Все окна смотрели на север, на синь и простор Тёплого озера [18] Тёплое озеро — Иссык-куль , на дальний его затуманенный берег с горами, серыми и голубыми, с их вершинами, всегда покрытыми снегом.

Зимы здесь были холодные, как ночь в пустыне.

Дом бехдина Масани стоял отдельно от всех, чуть в стороне и сильно выше, на краю короткого ущелья. Камень в ущелье был красным, а скалы, нависающие над домом, переливались всеми цветами, от светло-жёлтых до цвета спелого чёрного винограда; но больше всего было красного. Потом Акболат узнал, что ущелье называлось Ущельем Семи Дев, когда-то окаменевших там от красоты озера…

Солнце редко посещало этот дом, лишь на несколько часов после полудня. Летом это было даже здорово.

Зимой приходилось подолгу разгребать снег, чтобы выйти из дома и спуститься в город.

По этому берегу озера обычно шли караваны из Алпании или Станового царства в Церес. Они везли шерсть, смолу, железо, мёд, лён и коноплю. Караваны из Цереса — с шёлком, бронзой и тонкими кожами — шли по тому, северному берегу…

В один из первых дней бедхин Масани, который сразу велел звать его «мастером», показал Акболату то, что ему надо будет постигать все следующие годы. Сначала он велел ему долго сидеть в тёмной комнате, пока весь внешний свет не вышел из его глаз. Потом подвёл к большому ящику с занавесом. Сказал: смотри. И отдёрнул занавес.

Ящик был совершенно бел изнутри.

— Что ты видишь? — спросил мастер.

— Ничего, — сказал Акболат. — Что-то белое… Нет, просто ничего. Ничто. Я вижу белое ничто.

— А так? — и мастер сдвинул что-то сбоку от ящика.

Акболат понял, что там был светильник, и мастер то ли погасил его, то ли прикрыл заслонкой.

И тогда он увидел странный пейзаж.

На заднем плане, вписанный в заснеженные горы, высился ледяной дворец. Горы усеяны были крошечными деревцами, и становилось понятно, что дворец громаден. К нему вела извилистая дорога, местами пропадая между холмами; был виден кусок каменного моста. На переднем плане стояло искривлённое ветрами старое дерево, потерявшее часть сучьев. Под деревом лежала массивная плита, и она явно лежала там не просто так…

Мастер опустил занавес.

— Пойдём, — сказал он и положил Акболату на плечо сухую жёсткую ладонь.

Они вышли из дома. Под лёгкими облаками светилась гладь озера. Они стояли и смотрели на озеро и на лодки на нём. Рыбаки ловили чебака, которого сушили впрок на корм скоту; были и такие, которые ели эту рыбу сами.

— Теперь ты видишь ценность тьмы? — спросил мастер.

— Да, — сказал Акболат.

В комнате, где он спал — окно выходило на разноцветные скалы и белые горы над ними, — на стене висела та же самая картина: ледяной дворец среди ледяных гор, дерево с обломанными сучьями и тяжёлая плита перед ним. Стоило ему открыть глаза, и начинало казаться, что в картине что-то неуловимо изменилось…

— Познавать тьму необходимо, но не обязательно самому в неё погружаться, — сказал мастер. — У евреев в их священной книге в самом начале сказано, что Бог вначале отделил тьму от света. Но он не стал уничтожать тьму. Когда он создал людей, то испугался, что они постигнут тайны света и тьмы и станут подобными богам, и не дал им этого сделать, погрузив в тяготы жизни. Все мы с детства учимся любить свет и бояться тьмы…

— Но, познавая тьму, нельзя влюбляться в неё, а она так притягательна, так соблазнительна… начинает казаться, что весь мир соткан из тьмы, а свет лишь служит тому, чтобы давать ей проявляться. Нет. Люби Ахура Мазду, не принимай Ангра Маинью — но не шарахайся от него в ужасе или отвращении — именно этого он и добивается…

— И тьма — не отсутствие света, и свет — не отсутствие тьмы. Боги разных народов знают это и тщательно скрывают от людей. Человек, понявший это, может понять и бога. Есть простецы, которые не владеют волшебствами и не понимают ни света, ни тьмы, а просто верят в то, что проще. Есть маги, которые выбрали свет, и есть колдуны, выбравшие тьму. Те и другие владеют древними силами, но не понимают, зачем. Наконец, есть боги, которые и сильны, и понимают и тьму, и свет — но в результате обретают такую мощь, что мир и люди становятся им неинтересны. У тебя нет владения древними силами, ты не можешь стать колдуном или магом, но ты должен научиться понимать и тьму, и свет. Таких совсем мало в мире…

— И ни на один вопрос, ни на один — ты не сможешь получить точный ответ, и только сумев постичь, вместить в себя и тьму, и свет, ты научишься находить ответы сам, они будут рождаться в тебе, как родилась картина в том ящике…