Глен Кук - Стальные сны

– Ха! Так ей, суке, и надо… Кто, вы сказали?

– Костоправ. Ваш Капитан. Она привела его с собой, и тот выглядел в точности вот как он. – И она указала на Рама.

Сердце мое замерло, отказываясь верить тому, что слышали уши. Очень тихо, чувствуя, что оно вот-вот разорвется, я спросила ее:

– А его Ревун тоже забрал? Где он?

– Он и мой брат отправились искать вас. Предварительно переодевшись. Он сказал, что, как только она освободится от Ревуна и Длиннотени, пустится в погоню за ним.

Мое сознание отказывалось верить этому, я стала думать о воронах. Теперь я знала, почему за нами никто не следил до того момента, когда мы уже почти добрались до крепости. Она была в плену у врагов. – Он отправился в Дежагор?

– Это я так думаю. С ним отправился и этот дурачок, мой братец.

– А я приехала сюда.

Я захохотала как сумасшедшая. Сердце немножко отпустило.

– Я была бы очень признательна, если бы все удалились. Мне нужно побыть одной. Радиша кивнула:

– Понимаю. А вы, двое, пойдемте со мной.

Нарайян поднялся, но Рам даже не колыхнулся. Я спросила его:

– Ты подождешь меня снаружи. Рам? Недоле?

– Хорошо, Госпожа. – И он вышел вместе с другими. Держу пари, он отошел от двери не дальше чем на пару шагов. Перед уходом Нарайян пустился объяснять Радише, что мне требуется врач.

Ярость и отчаяние улеглись. Я успокоилась и, кажется, поняла, в чем дело. Костоправ был сражен случайной стрелой. В суматохе его тело исчезло. Но теперь мне известно, что он в конце концов не умер. И мне кажется, я знаю, чья это была стрела. Моей драгоценной сестрицы. Просто чтобы свести со мной счеты из-за того, что я не дала ей стащить меня с трона, когда правила своей империей.

Мне-то ее методы знакомы. И у меня были свидетельства того, что она опять оказалась на свободе. Она и дальше будет держать нас врозь, чтобы шантажировать меня им.

Значит, она опять цела и невредима. И могла действовать, как ей заблагорассудится. Она уступала лишь мне, когда я была в расцвете сил.

Я была близка к отчаянию.

Без стука вошла Радиша. С ней была крошечная женщина в розовом сари. Радиша представила ее:

– Доктор Дарханандар. Она из семьи врачей. Она мой личный врач. Лучше ее никого нет. Даже ее коллеги-мужчины считают ее высочайшим авторитетом в медицине.

Я рассказала женщине о симптомах своей болезни. Она выслушала меня и кивнула. Когда я закончила, она сказала:

– Вам придется раздеться. Мне кажется, я знаю, в чем дело, но мне следует вас осмотреть.

Радиша подошла к двери подвала, закрыв полой одежды смотровое отверстие.

– Я повернусь спиной, если того требует ваша стеснительность.

– Какая еще стеснительность? – Я разделась. На самом деле я смущалась. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел меня в таком безобразном виде.

Несколько минут врач осматривала меня:

– Так я и думала.

– Что у меня?

– А вы не знаете?

– Если б знала, приняла бы меры. Мне вовсе не хочется болеть.

Правда, меня не так уже мучили кошмары после посвящения. Я могла теперь спать.

– Вам придется еще какое-то время потерпеть это. – Глаза ее весело искрились. Черт возьми, милосердия в ней хоть отбавляй. – Это беременность.

Костоправ устроился так, чтобы из города его было хорошо видно. Рядом, со знаменем в руках, стоял Мурген. Лебедь отправился на лодке; всадники украли ее на берегу, чуть севернее холмов. – Думаете, придет? – спросил Мурген.

– Может, не сам. Но кто-нибудь явится. Мурген указал на линию войск Страны Теней вдоль берега.

– Знаете, что там такое?

– Могу лишь догадываться. И Могаба хочет быть Капитаном. Она расправилась с Тенекрутом, но решила скрыть это от Могабы. Пока он торчит в Дежагоре, он ей не помеха…

– Это верно.

– Глупо. Раньше такого не случалось, Мурген Нигде в Летописях вы не найдете упоминания о сваре из-за звания Капитана. Капитанами в основном становились такие, как я, драчливые крикуны.

– Но большинство из них и не представляли, что такое долг. А Могаба и Госпожа, оба свято его блюдут, как считают.

– И Госпожа?

– Она решила во что бы то ни стало отомстить Хозяевам Теней за вас.

– Это безумство. И это очень похоже на нее. Кажется, Лебедя заметили. У тебя зрение получше моего.

– К нему в лодку забирается кто-то в черном. Неужели Могаба уже распорядился?

– Он послал кого-то.

Пассажиром Лебедя был лейтенант Могабы, Зиндаб, прекрасный офицер, командующий целым легионом. Костоправ приветствовал его Зиндаб.

Человек в черном отсалютовал Костоправу:

– Это и вправду вы?

– Совсем живой.

– Но ведь вы умерли.

– Это все вражеские сплетни. Долгая история. На нее у нас нет времени. Говорят, у вас дела обстоят из рук вон плохо.

Зиндаб отвел Костоправа подальше и уселся на скалу.

– Выслушайте меня.

Поморщившись, Костоправ уселся напротив него. После похода на юг лодыжка не переставая – Так что у тебя?

– Честь обязывает меня оставаться верным Могабе как главному правителю наров. Я должен повиноваться ему. Но он совсем спятил.

– Судя по всему. А что на этот раз?

– Он был идеальным воином даже тогда, когда не соглашался со мной.

– Тщеславие. Он движим тщеславием. Потому он и стал правителем. – У наров звание главного завоевывается в своеобразном атлетическом состязании. Тот, кто побеждает, как наиболее сильный и выносливый становится правителем.

– Он вступил в ваш отряд, рассчитывая на то, что вы окажетесь физически слабым и скоро погибнете. Он не видел никаких препятствий занять ваш пост и геройски увековечить себя в хрониках Отряда. Он хороший воин. Но все, что делает, он делает ради себя самого, а не ради Отряда и тем более его миссии.

– Существует ли способ улаживания подобных проблем?

– У наров это соперничество. Бой, состязание. Что к данной ситуации не подходит. Он остается самым проворным, сильным и ловким по сравнению со всеми нами. И, да будет мне позволено это заметить, превосходным в так гике.

– А я и не претендую на звание гения. Мне пришлось стать Капитаном, потому что все были против меня. Я вовсе к этому не стремился, но и уклонялся от этого не так, как другие. Однако отрекаться от своего поста я не стану только потому, что Могаба хочет стать великим.

– И все же я ощущаю себя предателем. Он послал меня, потому что мы с детства как братья. Я единственный, кому он все еще доверяет. Не хочу ему вредить. Но он столько всего натворил. Втоптал в грязь нашу честь и нашу клятву быть «стражами».

Слово «стражи» было нарским словом, не имевшим точного эквивалента. Оно означало защищать слабых и стойко противостоять злу.

– До меня дошли слухи, что он пытается организовать что-то вроде похода в защиту веры Зиндаба смутил вопрос Капитана: