Глен Кук - Солдаты живут

Белая ворона отыскала их, когда они пытались разобраться с механизмом, поднимающим залатанный парус лодки. Дул ровный бриз, способный нести судно вверх по течению куда быстрее, чем неуклюжее размахивание веслами.

Птица уселась на перекладину мачты.

– Что ты делаешь? Я не разрешала тебе покидать город. Почему ты бежишь? Битва еще не проиграна.

Шадариты разинули рты. Могаба ударил себя в грудь:

– Нет. Я выиграл великую войну. Здесь. Наконец-то. И теперь направляюсь туда, где никогда и никому уже не смогу причинить вреда.

Гопал переводил взгляд с Могабы на ворону и обратно. До него постепенно доходила суть происходящего. И чем больше он понимал, тем сильнее его охватывали возбуждение и страх.

Птица умела разговаривать разными голосами, хотя выглядела просто общипанной вороной.

– Разверни лодку к берегу. Немедленно. Неповиновения я не потерплю.

– Тебе больше меня не запугать, старая шлюха, – ответил Могаба. – Ты уже не властна надо мной. И я не стану твоей игрушкой или марионеткой ни сегодня, ни до конца своих дней.

– Ты и понятия не имеешь, как сильно тебе придется об этом пожалеть. Когда я вернусь, ты станешь первым в моем списке. Гопал Сингх, разверни это отвратительное корыто и… Ай!

Гопал ударил птицу веслом. Каркая, хлопая крыльями и теряя перья, она шлепнулась с мачты в вонючую и мутную воду реки.

– Эта птичка выражалась поразительно непристойно, – заметил отставной командир серых и ухмыльнулся. Потом стал рыться в прихваченном в дорогу мешке. Ему сейчас очень требовался глоток вина. Родственники Гопала нахмурились. – Верещи, пока не надоест, сорока драная! Я теперь сам себе хозяин!

Поток непрекращающихся птичьих жалоб внезапно иссяк, и в голосе вороны послышался откровенный ужас. Птица в панике захлопала крыльями – ее приподняла вздыбившаяся поверхность воды.

Неизвестно откуда взявшаяся волна опасно накренила ледку. Гопал от неожиданности выронил бутылку. Один из его кузенов с размаху ударил веслом по медленно обретающему очертания существу, выбив из него около галлона воды. Но его усилия не дали очевидного эффекта.

– Срань божья! – выдохнул Гопал, валяясь на дне лодки и пялясь в темноту поверх плеча Могабы. – Это еще что за дьявольщина?!

На фоне полыхающих в городе пожаров из воды поднималось нечто. Существо напоминало гигантскую утку, чей ухмыляющийся клюв усеивали зловеще поблескивающие зубы. И оно было не одно.

– Боже! – ахнул один из кузенов Гопала. – Они нас окружают. Кто это такие?

Могаба вздохнул. Но не сказал, что эти монстры не оставляют после себя свидетелей, способных их описать.

Аридата Сингх только-только снова заснул, как кисть его правой руки пронзила сильная боль. Он резко сел и взмахнул рукой. Сперва Аридата решил, что из лампы каким-то образом пролилось горящее масло и испугался, что загорится одеяло. Но лампа в комнате не горела.

Огня нет. Значит, его кто-то укусил. Или царапнул. А он отбросил этого кого-то через всю комнату к стене – оно сейчас там копошится и издает неразборчивые цыплячьи звуки. Неужели те люди напали на него? Аридата крикнул, вызывая часовых.

Когда комнату залил свет, он обнаружил, что его незваный гость – белая ворона. Кто-то из его людей замотал птицу в одеяло. Другой осмотрел руку Аридаты.

– Эта растрепанная тварь вроде как грязная, генерал. Вам надо показать ранку врачу. Она могла занести в нее заразу.

– Пусть принесут мыло и горячую воду… Кажется, кожа лишь немного поцарапана… А это еще что такое?

Сверток с птицей заговорил.

– Она разговаривает, – пробормотал солдат – настолько изумленный, что смог лишь подтвердить очевидное.

– Закройте окно. Заприте дверь. И приготовьтесь ударить ее чем-нибудь, когда мы ее выпустим. – Аридата вспомнил, что кое-кто из главарей Отряда иногда ходил с вороной на плече. И одна из них была белой.

Отрезав птице все пути к бегству, Аридата приказал:

– Теперь выпускайте ее.

Ворона выглядела так, словно ее кто-то сперва пытался утопить, но потом передумал и решил ощипать. Вид у нее был хуже некуда.

Ободранная птица склонила голову направо, потом налево, осмотрела спальню. Она явно старалась обуздать свой гнев и набраться гордости и достоинства.

К этому времени Аридата понял, что это не та ворона, которую он видел на плече у Костоправа. Его ночная гостья казалась поменьше, зато более материальной.

Птица уставилась на Сингха сперва одним глазом, затем другим. Потом по очереди осмотрела его охранников. Казалось, она чего-то ждала.

– Если хочешь что-то сказать, то говори, – сказал Сингх.

– Пусть они уйдут.

– Я этого не хочу. – Аридата жестом велел солдатам встать так, чтобы им было легче поймать ворону.

– Я не привыкла к…

– Я тоже не имею привычки выслушивать указания от птиц. Насколько я понял, ты принесла сообщение. Говори. Или я сверну тебе шею и займусь своими делами.

– Ты еще доживешь до того дня, когда пожалеешь об этом, Аридата Сингх.

И в тот момент, когда голос птицы изменился, Сингх понял, что разговаривает с Протектором. Но ведь враги похоронили ее под Сияющей равниной. Или нет?

– Я жду сообщения. А если буду слышать лишь угрозы, то прикажу Васуде наступить тебе на голову.

– Хорошо. Твой день еще настанет, Аридата Сингх. Аридата Сингх, я назначаю тебя своим наместником в Таглиосе. Могабы и Гопала больше нет. Я дам тебе указания, какие шаги следует предпринять…

– Извини. Верховный главнокомандующий и генерал Сингх убиты?

– Они пытались совершить одну глупость. И за это вражеские невидимые существа их убили. Поэтому я повышаю тебя в…

Аридата повернулся к вороне спиной:

– Джитендра, передай мой приказ. Я хочу, чтобы каждый наш отряд прекратил сражаться и отступил на исходные позиции. Единственным оправданием может стать только то, что противник не позволил им этого сделать. И вышлите к противнику парламентера с известием, что я готов обсудить условия сдачи.

Белая ворона разразилась потоком брани.

– Васуда, накрой эту тварь одеялом. Возможно, потом она нам пригодится, но сейчас я не желаю выслушивать ее оскорбления.

– Заведи себе для этого жену, генерал.

На улицах уже говорили о том, как верховный главнокомандующий пожертвовал собой, чтобы обойти ограничения всех клятв, связывающих его с союзниками. Потому что хотел спасти город от разрушения бунтовщиками и захватчиками. Потрясающе. Мы только-только начали перенимать власть, а люди уже тосковали по старым добрым временам Протектората.

Пожалуй, их трудно в этом винить. Ведь Прабриндрах Драх последний раз видел свою столицу несколько десятков лет назад.