Глен Кук - Тьма

Пантера попыталась тяпнуть меня из-за решетки когтями.

– По-моему, этой киске тоже не мешало бы промочить горло, – сказал я Тай Даю.

– Может, у нее началась течка.

Небо было беззвездным, и приходилось довольствоваться тусклым светом маленького походного костерка. Тай Дай, я и кучка моих старых приятелей изрядно оттянулись пивком Одноглазого и до отвалу натрескались жареной свинины. Бадья громко рыгал, демонстрируя довольство.

– Ежели тебе нравится спать под открытым небом, – сказал я, – то погодка сейчас самая подходящая. Такая житуха мне по душе. Прямо как в Таглиосе: еда, питье и никакой лишней работы.

– Лишней? Ты о чем? Я сроду не видел, чтобы ты хоть пальцем пошевелил.

– Так ведь некогда было. Приходилось ублажать Сари.

– Так и не дунди о работе.

– Эй, – спросил Рыжий, – этот парень всегда так храпит?

Он имел в виду Тай Дая, отрубившегося у наружной стены нашего бункера и оглашавшего окрестности немыслимым бульканьем, хрипом и свистом.

Остальные нюень бао сторонились его.

– Нет, только после того, как хорошенько оттянется.

– А оттянулся он небось в первый раз?

– При мне в первый. Но я не был с ним в его брачную ночь.

– Ты ведь вечно отираешься возле Старика, – сказал кто-то из парней. – Шепнул бы ему, что пора двигаться в гору.

– А на кой мне-то это надо?

– Так ведь, как только мы доберемся до Хатовара, с маршами, схватками и прочим дерьмом будет покончено… – Повисло молчание. – Разве не так?

Что я мог сказать? – На сей счет у меня нет никаких сведений. Поднимись футов на двадцать по склону, и будешь знать ровно столько же, сколько и я.

– Я думал, все написано в старых книжках. В них-то, конечно, все было написано. Только вот у меня не имелось ни одной подлинной старой книги. Глянув на дрыхнувшего без задних ног Тай Дэя, я нашел его пример вдохновляющим.

– Ладно, ребята, погудели, а теперь пора и на боковую. Направляясь к себе, я на ходу бросил Тай Дэю:

– Меня не будить, если только не прорвутся Тени. И прибереги свининки для дядюшки.

Крыша моей нынешней норы была так низка, что забраться внутрь я мог, лишь опустившись на четвереньки. Что ж, весьма кстати, в противном случае непременно бы навернулся. Чтобы добраться до своей подстилки, мне пришлось сначала перелезть через Дрему, а потом еще и через копье Одноглазого, которое я притащил в свою нору сам не знаю за каким чертом. Хорошо хоть на тюфяк падать было невысоко.

В эту ночь я определенно блуждал по снам, но решительно не мог припомнить, куда именно меня заносило. Сохранились лишь смутные воспоминания о Сари да обычная шелупень насчет Душелова, избегавшей меня столь же рьяно, как я ее. Проснулся я с головной болью, сухостью во рту, жаждой, отчаянной нуждой побывать в сортире – ив очень плохом настроении.

Ругнувшись на дядюшку Доя, я протер глаза.

– Проклятие, снаружи уже светло! Тай Дэй, шевели задницей! Попей водички, с бодуна полегче будет. Дерьмо!

Я и сам отхлебнул воды. Рожа у меня, надо полагать, была зеленая-презеленая.

– Знаменосец!

– А?

По одну сторону от меня стоял Иси, по другую Очиба.

– Ребята, вы из-под земли выскочили или как?

– Нам пришлось ждать, – сказал Иси.

– Твои люди упорно оберегают твой драгоценный отдых, – добавил Очиба.

Что-то в поведении наров внушало неуловимую тревогу.

– Они молодцы. А вам-то какого хрена нужно?

Не похоже, чтобы эти парни приперлись просто поболтать.

Иси знал диалекты Самоцветных городов получше Очибы, но и он был слабоват по этой части. Однако кое-как передать послание ему удалось.

– Капитан и Лейтенант хотят, чтобы ты знал: пленник Копченый погиб.

– Погиб! Ты хочешь сказать – он мертв?

– Как камень, – сказал Очиба.

Я невольно припомнил весьма резвые камни, с которыми встречался задолго до того, как к нашей шайке присоединились эти нары, но говорить ничего не стал. В наши дни мало кто помнит Равнину Страха.

– Он убит, – пояснил Иси, полагая, видимо, что я не врубился.

Некоторое время я стоял с отвисшей челюстью, потом сказал:

– Пойдем-ка найдем местечко, где можно потолковать спокойно.

Я подхватил воронобой и отвел парней подальше, туда, где никто не мог нас подслушать.

– Давайте поподробнее.

Усовершенствованный шест можно было не брать. Воронами поблизости и не пахло.

– Его нашли с перерезанным горлом, – пояснил Иси.

– Как это могло случиться? Кто-то должен был перебраться через Сингха, и Длиннотень, и Ревуна. , или… Его ведь убили в конуре, так? Он не выбрался?

– Он находился в заточении.

– Надо полагать, убийцу не поймали?

Всякий раз, когда речь шла о подлом убийстве, мне на ум в первую очередь приходили Нарайян Сингх и его приятели с разноцветными шарфиками. Но Обманники никогда не проливали крови. Нарайан не сделал бы этого даже ради самозащиты.

– Нет.

– А мы знаем, кто убийца?

– Нет.

– Ладно, иду.

Я направился в лагерь, на ходу выкликая имена своих офицеров и сержантов:

– Фонарь! Рыжий! Магарыч! Клу! Бадья! Все не так страшно, – заявил я, – просто маленькая тревога. Придется малость повременить с игрой в тонк. Все должны быть в полной готовности!

Я осушил еще пинту воды, а потом пожертвовал такое же количество духам земли.

– Иси. Очиба. Пойдем.

Тай Дэй встрепенулся, подхватил бамбуковый шест и, используя его как посох, потащился за мной. Он следовал своим представлениям о долге, невзирая на симпатии и антипатии, не говоря уж о таких мелочах, как слабость или головная боль.

Дядюшка Дой прикоснулся к рукояти Бледного Жезла, словно желая убедиться, что меч не покинул его, и с трудом поплелся за нами. В это утро он выглядел усталым и очень старым.

– На кой хрен ты сюда притащился? – проворчал Костоправ, тоже выглядевший и усталым, и постаревшим. – Все равно ведь ничего не можешь поделать.

– Я знал Копченого лучше, чем кто бы то ни был. Я подумал…

– Пустая трата времени. Окажись ты близко, может, тебе и удалось бы догнать его дух. Я удивился:

– Не имело смысла.

– Еще как имело. Кто-то не хочет, чтобы за ним шпионили.

Я начал было протестовать, уверяя, что о Копченом никто и знать не знал, но тут же заткнулся. Старик не был настроен вести дебаты. Я спросил:

– А что говорят остальные? – Надо полагать, их уже расспрашивали, и с немалым рвением.

– Никто ничего не видел. Никто ничего не знает. Но, как мне сдается. Ревуну кое-что известно. И он боится, как бы кто-то не явился за ним.

– В таком случае для него же лучше поделиться своими догадками с нами.

Я знал, что пытками из чертова коротышки ничего не выжать.

– Госпожа сказала ему то же самое. Он обдумывает ее предложение.

– А ведь это возможность переманить его на нашу сторону.