Глен Кук - Тьма

Ночью, когда стихает ветер и маленькие Тени больше не прокрадываются внутрь, в крепость возвращается молчание.

Молчание есть камень. Камень есть вечность. Вечность есть смерть.

К югу от Бесплотия земля становилась кроваво-красной, каменистой и сморщенной, словно физиономия моей тещи. В лощинах, куда не падали солнечные лучи, лежал снег. Деревья попадались нечасто, но зато в основном такие, которые старались плодоносить даже зимой. Плоды, конечно же, были жесткими и сухими, но по мере того, как мы забирались все дальше в глушь, где не приходилось и думать о том, чтобы разжиться приличной снедью, их вкус начинал казаться вполне приемлемым. Избранный Капитаном маршрут пролегал по совершенно безлюдной местности, что не могло не сказаться на качестве снабжения. К тому же поблизости не было ни рек, ни каналов – никаких водных путей, что позволяли бы доставлять припасы баржами. Скот мы гнали с собой. Животные худо-бедно могли существовать на подножном корму, так что любителям пожевать жилистое мясо голод не грозил. Но поход только начинался, и я все более убеждался в том, что Костоправ выбрал не самое лучшее время для наступления.

Хуже всего приходилось тем солдатам, которым их верования запрещали есть мясо.

Утренний ветер пронизывал насквозь. Это время года явно не годилось для долгого марша. Если Могаба сумеет потянуть время, дело может обернуться для нас настоящей бедой.

Возможно, избранная им стратегия сулила успех. Ему требовалось лишь дождаться, когда наши войска с обозами, припасами и всей лагерной швалью соберутся на равнине Чарандапраш, да продержать нас там, покуда не иссякнут ресурсы. Когда изголодавшаяся армия начнет разбегаться, головорезы Могабы смогут устроить настоящую резню.

Впрочем, Костоправ, хотя он и предпочитал не распространяться о своих планах, явно намеревался пополнить наши припасы, наложив руку на обозы Могабы. Капитан твердо рассчитывал на победу, хотя говорил об этом с осторожностью. Он поставил нас в положение, из которого просто не было другого выхода.

Земля вокруг Бесплотия не была полностью опустошена даже землетрясением, однако по мере продвижения мы проедали по меньшей мере половину того, что собирали наши фуражиры. Длиннотень отказывался верить в то, что предпринятое нами наступление не является лишь отвлекающим маневром. Он просто не мог представить себе ум, работающий иначе, чем его собственный. Могаба и то испытывал сомнения, несмотря на то что и Обманники, и собственные лазутчики информировали его обо всех невзгодах, обрушившихся на владения Хозяина Теней. Пострадавшие от землетрясения города, и большие и малые, фактически не оказывали сопротивления.

Да, пожалуй, хотя Капитан и руководствовался эмоциями, время для начала боевых действий он выбрал верно.

На южном горизонте маячила мрачная фиолетовая гора. До Чарандапраша оставалось не более двух дней пути. Капитан намеренно замедлял продвижение армии, с тем чтобы дать солдатам возможность пополнить запасы съестного с помощью охоты. Подтягивались все новые и новые силы – численность наших войск неуклонно возрастала. Кавалерия Могабы пока не выказывала особого стремления завязывать с нами стычки. То и дело впереди поднимались к небу узенькие струйки дыма. Это происходило там, где обозам бегущего неприятеля не удавалось оторваться от высланных нами вперед конных разъездов.

Наш штабной конвой, понятное дело, не съезжал с дороги; рядом с нею теперь нередко валялись трупы, но наших среди них попадалось немного.

Костоправ вытряхнул меня из фургона Одноглазого и велел, пока мы на марше, больше не совать туда нос. Поэтому я, как и подобает Знаменосцу Черного Отряда, ехал впереди штабной колонны верхом на огромном черном жеребце – в сопровождении вороньей стаи. Полагаю, что полученные пташками сведения вызвали у Душелова немалое удивление. Так, например, наше Знамя весьма походило на тот самый штандарт, который несколько десятилетий назад Отряд получил из ее рук. На нем красовалась ее собственная эмблема – изрыгающий пламя звериный череп.

Дядюшка Дой с пикой и Бледным Жезлом – своим священным мечом – вышагивал рядом со мной. Он принял на себя обязанности телохранителя, поскольку Тай Дай не отходил от своей матери. А так как мы возглавляли колонну, то и трупы первыми видели именно мы.

– Вот еще один малый, определенно смахивающий на Обманника, – заметил я, указывая на искромсанное тело.

Хотя стояла Зима, на покойнике не было ничего, кроме драной набедренной повязки.

– Вот и прекрасно, – отозвался дядюшка Дой и перевернул труп.

Этого парня явно изловил кто-то, питающий ненависть к его секте. Характер ранений указывал на то, что убивали его с особой жестокостью.

Это не пробудило во мне ни крупицы жалости. Такие, как он, убили мою Сари.

Пока все, что нам встречалось, являлось неоспоримым свидетельством нашего успеха. Но эти свидетельства почему-то не внушали уверенности. Дороги сходились. Силы накапливались и концентрировались. С каждым часом мы все ближе подступали к Чарандапрашу, а стало быть, и к Могабе с его четырьмя прекрасно обученными дивизиями, состоящими из ветеранов, готовых сражаться до последней капли крови. Все ближе к солдатам, которых он годами готовил к этой встрече. К настоящим солдатам, а не к бестолковым ополченцам, по большей части противостоявшим нам до сих пор. В присутствии таглианцев Старик держался бодро, однако я знал, что и он не свободен от сомнений.

Мы имели численное превосходство, но наши солдаты не были вымуштрованы до автоматизма. И смерти они боялись больше, чем своих командиров. Ибо, в отличие от защитников Чарандапраша, не знали, какую цену приходится платить всякому, кто разгневает Хозяина Теней. И наши солдаты не проводили время в бесконечных учениях, запоминая каждый валун на земле, где им предстояло сражаться.

Ветер, дувший прямо в лицо, доносил запах дыма и смерти. Какой-то солдат выкрикнул мое имя, и я обернулся. Ко мне направлялся Капитан в устрашающих черных доспехах Вдоводела, изготовленных для него Госпожой. Его сопровождали вороны. В тысячный раз я призадумался о его отношениях с Душеловом.

– Ты посылал за мной?

– Мне кажется, есть кое-что, о чем тебе следует знать. Сам я этого пока не видел, но о чем речь – догадывался. Он махнул рукой:

– Поехали.

Мы поднялись по пологому склону и остановились у лежавших неподалеку шести мертвых тел. Все они были низкорослыми темнокожими людьми, слишком старыми для того, чтобы быть солдатами. Они валялись вокруг костра, укрытого в выкопанной в твердой земле яме. Костер еще дымился.

– Где люди, которые их убили?