Дэвид Эннендэйл - Лемартес

До сих пор чума неистовства не касалась южного континента, но теперь ярость пришла туда в иной форме, и война на Флегетоне стала поистине глобальной.

Астероид шириной в несколько миль упал в океан к югу от экватора, в зоне видимости Покаяния. Этот прибрежный город не возвышался над землей, как Профундис; сотни миллионов его обитателей размещались на участке территории длиной в тысячу километров. Ударная волна, врезавшаяся в улей, разогналась почти до шести скоростей звука. Она повалила все жилые шпили. Десять миллионов человек погибли мгновенно. Уцелевшие граждане — те, кто находился в более крепких жилблоках или на подземных ярусах, — прожили еще несколько минут, пока не пришло цунами. Вал стометровой высоты перенес океан на сушу. Волны захлестнули Покаяние, стирая его с лица земли, проникли глубоко в недра города и утопили всех, кто таился и дрожал там.

Улей Дакрима, выстроенный на склонах гор Цинис, постигла иная судьба: в него попало множество небольших лун. Стены города рассыпались, районы с многотысячным населением превращались в кратеры. От одной точки падения к другой мчались огненные бури. Само небо осадило Дакриму и обстреливало ее. Жители улья рыдали и молились, но не могли сдаться врагу и спастись. В городе не осталось ничего, кроме смертей, утрат и плача обездоленных.

Флегетон стонал под всепланетным артиллерийским обстрелом. За первую пару минут катаклизма сгинули сотни миллионов людей, но главная трагедия заключалась в том, что еще миллиарды выжили. Они узрели гибель мира, каким знали его. Увидели, как рушатся их города, дома и соборы. Испытали крушение всех надежных основ своего бытия.

И услышали Голос.

В душу каждого человека вторглась проповедь Кровавого Пророка. Слова возникали будто из пустоты, но были ощутимыми, как ветер. Сама катастрофа говорила с флегетонцами, возвещая конец религии, которая подвела верующих в наиважнейший момент.

— Где же ваш ложный бог? — требовательно спрашивал Пророк. — Почему он не прогонит тьму? Почему не затушит пламя? Вы хранили веру, но теперь вас бросили. Как же вы ответите лживому божеству? Как отомстите за предательство?

Люди ответили яростью. Они прокляли Императора, отвернувшегося от них, и неистовство набрало силу. Те, кто потерял все, взглянули на тех, кому что-то посчастливилось сохранить. Те, кто понес менее тяжкие утраты, посмотрели на тех, кому уже нечего было бояться. Высвободить гнев на посторонних могла лишь орда у Профундиса, во всех других ульях не оказалось никого, кроме самих горожан.

Флегетонцы обратились друг против друга, и под рушащимся небом закипели схватки миллиардов с миллиардами.

Ярость неслась по миру псионическим ураганом, более разрушительным, чем любые последствия падения лун.

Укрыться негде.

Равнина дрожит от ударов. Ежесекундно гибнут тысячи безумцев — их испаряют рухнувшие метеориты, сметают ударные волны, сжигают дотла огненные вихри.

— Держать позиции, братья! — приказывает Кастигон по воксу.

Мы повинуемся. Бежать некуда: бомбардировка с небес или накроет нас, или нет.

Взрыв к северу от нас, довольно близкий. Линзы шлема затемняются, оберегая меня от яркой вспышки. Как только визор проясняется вновь, на лагерь налетает шквалистый ветер. Он разбрасывает обломки нашей баррикады, пытается оторвать меня от земли. Опустившись на колено, погружаю кулаки в грунт. Корбулон рядом делает то же самое. Мы закрепились надежно, но чуть левее от меня улетают в грохочущую ночь палатки мордианцев. Вместе с солдатами. По базе кувыркается разбитый «Таврокс». Буря подхватывает его и швыряет в ревущую толпу.

Поднимаясь, я слышу новое распоряжение капитана:

— Выдвигаемся в кратер!

По-настоящему хороших вариантов действий у нас нет, поэтому Кастигон выбрал лучший из возможных. Отнесемся к метеоритному граду как к артиллерийскому обстрелу. «Снаряды» велики, и воронки от них сойдут за укрытие, пусть несовершенное.

До ближайшего к нам края углубления меньше сотни метров. Нет ни времени, ни смысла выстраиваться для марша — важна только скорость. Первыми отправляются бронемашины, которые затыкали собой бреши в северной стене. Раздвигая остовы тяжелой техники, они очищают путь для эвакуации лагеря и без задержек едут дальше.

«Носороги», приданные Роте Смерти, запускают моторы и трогаются в следующей волне. Мы с Корбулоном идем за ними пешком. Нас сопровождают Железные Гвардейцы и большинство воинов Четвертой. В последнюю очередь покидают базу танки, располагавшиеся на южной стороне.

Десантные корабли приходится оставить — нельзя применять их в подобных условиях. Пусть воля Императора станет для них щитом. Брат Ориас и двое других пилотов сейчас управляют бронетранспортерами.

Проходя мимо меня, Ориас сказал:

— Если полетать не удастся, пусть хотя бы странствие по земле выйдет интересным.

Думаю, его желание исполнится.

Переход получается недолгим. Нас подгоняют речи Кровавого Пророка. Его проповедь словно атакует нас, пытается раздразнить. Звенит в ушах, неотступно напоминая о могуществе Губительных Сил. Я не допускаю, чтобы Пророк взял власть над моей душой, но его высказывания пробуждают во мне ненависть. Ярость. Это опасно. Жестко подавляя неистовство, я стараюсь не слушать еретика.

Через несколько минут после первых астероидных ударов наши войска спускаются в кратер. Кастигон приказывает тяжелой технике выстроиться в шеренги ближе к стенкам углубления.

Воронка — сомнительное укрытие. Остается лишь надеяться, что дважды снаряд в нее действительно не попадет. Пребывание в кратере полезно с точки зрения психологии: даже на лицах стоических мордианцев теперь заметно облегчение. Они — люди и поэтому боятся, хотя хорошо скрывают страх.

Буря продолжается. Если рядом упадет крупный спутник, наша война сразу же закончится. Я предполагаю, что такого не случится: разрушение Профундиса и его окрестностей помешало бы планам врага.

Подхожу к Кастигону и Корбулону, стоящим у восточного края углубления. Мы осматриваем равнину. Между нами и целью идет плотный каменный град. Земля густо покрыта рытвинами — следами от ударов множества небольших валунов. Продвигаться под сплошным дождем уничтожения будет непросто. Пожалуй, даже невозможно.

— Падение управляемое, верно? — произносит капитан. — Да.

Астероидная бомбардировка накрывает стратегически важные места. Разрушение планеты идет непрерывно, безумцы умирают в огромном количестве, наше продвижение замедлилось. Но при этом гораздо более крупные луны остаются на орбите, поскольку их обрушение не принесло бы пользы врагу.

— Надо попытаться атаковать, — предлагаю я.