Елизавета Дворецкая - Стоячие камни, кн. 1: Квиттинская ведьма

За дверью звякнуло, как будто железо ударилось о дерево стены. Дверь подалась, и Хёрдис, не удержавшись на ногах, вместе с дверью вывалилась из сарая, больно ударилась коленом о камень, но не выпустила огнива.

Привычно тесное пространство сарая резко рванулось во все стороны и сделалось бесконечным – подобное мог бы испытать птенец, выходящий из яйца, обладай он зрением, слухом и чутьем Хёрдис Колдуньи. Правда, несколько первых мгновений она была так же беспомощна, как мокрый слепой птенец. От обилия света и свежего воздуха у нее закружилась голова, в глазах потемнело и поплыли размытые красно-зеленые пылающие пятна. Могучий порыв ветра, казалось, сейчас разорвет ей грудь, не даст подняться на ноги. Хёрдис сидела на земле, опираясь руками о жесткий камень, опустив голову, и старалась прийти в себя.

Рядом раздалось радостное пыхтенье, мохнатый лоб толкнул ее в плечо, холодный нос ткнулся в шею, горячий язык Серого засновал по лицу. Радостно прыгая, пес чуть не повалил хозяйку на камень.

– Отстань! – Сердито хмурясь, не открывая глаз, Хёрдис вслепую отмахнулась от собаки.

Наконец в глазах прояснилось, голова перестала кружиться. Хёрдис медленно встала, отряхнула платье, мертвой хваткой сжимая в одной руке огниво. Знакомый, родной мир снова принял ее в объятия: поток морского ветра продувал ее насквозь, радостно шумели над головой сосны, под ногами были камень и мох, на котором не так-то легко отыскать ее следы. Молодые сосенки приветственно махали ветвями, и Хёрдис качалась под ветром в лад с ними, словно они с соснами плясали в общем кругу странный обрядовый танец. Для Хёрдис он стал танцем войны и мести. По жилам ее растекалась сила. Она снова стала частью мира, мощь которого беспредельна. Вырвавшись на волю, Хёрдис чувствовала себя способной в одиночку одолеть целое войско.

Несколькими отрядами дружина Торбранда конунга поднималась от берега к усадьбе, зажимая ее в клещи, стараясь отрезать обитателям пути к отступлению. Но еще по дороге фьялли заподозрили неладное. Берег был тих, слишком тих для обитаемого. Нигде не слышалось человеческих голосов, над лесом не тянуло гарью. А большая усадьба, где много очагов, даже летом издалека дает о себе знать запахом дыма.

– Смотрите, смотрите! – вдруг закричали впереди тревожные голоса. – Тор и Мйольнир! Копье Властелина!

Торбранд конунг удивленно и раздосадованно вскинул брови: никогда еще его хирдманы не испускали таких детских криков, которые могут выдать их близкому врагу. Глянув вперед, он понял, в чем дело. По склону лежащей впереди лесистой горы наперерез фьяллям мчался серый зверь, то ли собака, то ли волк, а скорее всего – тролль, злобный дух этих мест. Морда зверя была черной, глаза обведены большими белыми кругами. Без лая или воя зверовидный дух бесшумно мчался наперерез отряду через пологий склон горы. И эта тишина была страшнее всего: он казался не живым существом, а порождением скал и тумана.

– Дух-двойник! – шепнул, выдохнул кто-то за плечом у Торбранда.

И то же самое подумали все остальные. Дух-двойник, предвещающий смерть кому-то из нападающих. Может быть, самому конунгу…

– Что же вы застыли, храбрые фьялли? – вдруг раздался резкий и пронзительный, как крик чайки, голос со стороны леса. – Или у вас от страха ослабли ноги? Чую, кто-то из вас уже пустил лужу в штаны!

Обернувшись на голос, все сразу увидели его обладательницу. На высоком гранитном валуне стояла тонкая женская фигура. Она взялась ниоткуда, вдруг возникла из воздуха, выросла из самой скалы, отделилась от соснового ствола. Вид ведьмы был так страшен, что руки фьяллей невольно вместо мечей потянулись к молоточкам-оберегам на груди. Исхудалая, бледная, со слипшимися тусклыми волосами ниже колен, ведьма подняла над головой руки с тонкими острыми пальцами, похожими на когти, ее глаза горели злобным огнем, зубы оскалились, будто готовясь укусить. Грязная, оборванная одежда была похожа на лохмотья мертвеца, который с большим трудом выполз из-под земли.

– Смело идите вперед, храбрые сыны Небесных Козлов! – с торжествующей издевкой кричала ведьма. – Хозяева усадьбы оставили вам богатую добычу – ямы отхожего места полны до краев! Идите, ищите себе славы и чести! Долго, долго потом во всех племенах Морского Пути будут рассказывать о вашей участи! Каждого из вас тролли растерзают на части, волки разгрызут ваши кости, вороны выпьют ваши глаза! Идите, идите навстречу своей судьбе!

Торбранд конунг в первый миг онемел, как и все, но опомнился быстрее и вытащил из-под одежды маленький кремневый молоточек, плотно обвязанный тонким ремешком. Это был священный амулет, который уже много веков переходил от одного конунга Фьялленланда к другому. Он был сделан из осколка самого Мйольнира, и сила Рыжебородого Аса жила в нем. Сжав молоточек в руке, Торбранд быстро шепнул несколько слов древнего заклятья, отгоняющего ведьм.

Сильный порыв упругого холодного ветра толкнул Хёрдис и едва не смел с валуна. Взмахнув руками, она с трудом сумела удержать равновесие. Взгляд ее уперся в высокого человека, вышедшего вперед из рядов фьялленландской дружины. Шлем с золочеными накладками, красный плащ, богатый меч. Длинный нос, как у тролля, взгляд холодный и недобрый – уж не сам ли конунг фьяллей ведет своих храбрых козлят? Со смесью любопытства и неприязни Хёрдис торопливо рассматривала его, словно искала средство обезвредить. Пожалуй, так оно и есть, не зря же он держит в руке что-то маленькое, но обладающее могучей силой.

Тонкогубый рот конунга снова шевельнулся, до предела обострившийся слух Хёрдис разобрал имя Тора, и новый порыв столкнул ее с камня. Ах, мерзкий сын козлов! Обоих сразу! Любопытство Хёрдис мгновенно уступило место ненависти, той ненависти, которая наполняла ее силой, обостряла зрение и слух.

– Стреляйте, что вы смотрите! – услышала она ровный, почти равнодушный голос.

Но тот же злобный порыв и жажда мести не дали дороги страху и толкнули Хёрдис опять на камень. Пусть не думают, что ее так легко одолеть!

– Попробуйте только! – крикнула она, видя, что фьялли торопливо извлекают стрелы. – Ни один из вас не попадет в меня! А тот, кто выстрелит, не попадет больше никогда и ни во что, даже в бычью шкуру с трех шагов!

Две стрелы свистнули над ее головой и вонзились в ствол сосны, и Хёрдис торжествующе засмеялась. От ее пронзительного, злобного, нечеловеческого смеха закладывало уши, холодели руки, дрожали пальцы. Еще несколько стрел просвистело по сторонам мимо камня, несколько упало на мох, не долетев до него. А Хёрдис хохотала, взмахивая руками с зажатым огнивом.

Торбранд конунг, стиснув зубы, вырвал из рук оруженосца лук с наложенной стрелой, коснулся ее наконечником кремневого молоточка у себя на груди, быстро прицелился, бормоча заклятье.