Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 2: Дракон Памяти

Веселье Вебранда пришлось кстати, так как дало Бергвиду и прочим время взять себя в руки. Люди загомонили: Яльгейр и Брюнгард разразились воинственными кличами, Гримкель и Донберг хёльд заморгали, стараясь придать и своим лицам выражение мужественной решимости. Они-то помнили, что такое фьялльские мечи.

– Нужно скорее выступать! – горячо говорил Хагир. Весть о приближении настоящего дела прогнала его уныние. – Скорее выступать им навстречу, пока они не разграбили побережье! Чем меньше нашей земли они пройдут, тем больше останется целых домов и живых людей!

– Лучше нам дожидаться их здесь! – доказывал Гримкель Черная Борода. – Здесь мы как следует приготовимся к битве… э, изучим местность…

– Там на севере остались наши люди! Те, кого мы успеем подобрать по дороге, присоединятся к нам! А если мы их оставим, они или пропадут, или будут вынуждены уйти в лес и для нас пропадут все равно!

– Фьяллей нужно прижать к горам: в Медном Лесу они всегда терпели поражение! Мы должны биться здесь, в Медном Лесу! Он всегда помогал квиттам и сейчас поможет!

– А как же ваши корабли? – вступил Донберг. Ему не улыбалась мысль увидеть битву прямо перед воротами своей усадьбы. – Если вы не пойдете к морю, то они легко станут добычей Торбранда Тролля!

– Нам надо сохранить войско! А пусть даже корабли и пострадают – мы одержим победу и заберемкорабли фьяллей! Скажи нам, что ты думаешь, Бергвид конунг?

– Мы будем биться в Медном Лесу! – непреклонно заявил Бергвид. Имея свое мнение, он даже не прислушивался к спору. – Ведьма Медного Леса обещала нам победу, и она поддержит нас. Здесь мы победим, как побеждали наши предки!

– Я не сомневаюсь, что мы победим! Но только безо всякой ведьмы! – отрезал Хагир. Его злило всякое упоминание о Дагейде, на которую Бергвид не шутя рассчитывал. – Надо надеяться на себя, а не на ведьму! Наши предки обходились безо всяких ведьм!

– И были разбиты! – ядовито добавил Бергвид. Он пользовался всяким случаем опровергнуть слова родича.

– Ты тогда пачкал пеленки, и не тебе их судить! – резко ответил Хагир. – Нечего думать о ведьме! Все слышали? – Он напряженно и вызывающе оглядел лица вокруг себя. – Биться будем мы, и побеждать будем мы! Никакие ведьмы нам не помогут! Забудьте о них! Надейтесь на себя! Думайте о ваших детях, которые вырастут или свободными людьми, или рабами! И к троллям ведьм и их лживые обещания!

Спор продолжался до ночи, но в конце концов большинство дружины поддержало Бергвида и Гримкеля: решили ждать врагов здесь и принять бой в долине Медного Леса. Бергвид твердил, что дочь великана непременно поможет своими чарами, и надеяться на это большинству казалось приятнее, чем только на себя и свои силы, чего требовал Хагир. Хагир примирился с большим трудом: оставить берег на разграбление казалось ему и подлым, и глупым. Особенно злило его то, что Бергвид спорит не ради истины, а только чтобы опровергать его мнение. «Надо было тебе предлагать наоборот! На следующий раз запомни!» – говорил потом Брюнгард. «Ничего, пусть творит что хочет! – утешал друга Вебранд. – Пусть щенок опозорится, а все вспомнят, что ты был прав! И мы останемся в выигрыше!» Хагир так злился, что даже не чувствовал благодарности за эти попытки утешить: если битва будет проиграна, сознание своей прежней правоты его не порадует. И с чего, в самом деле, Бергвид взял, что ведьма собирается ему помогать? Зачем он ей нужен?

– Если ты такой умный, то иди и бейся как знаешь! – наконец заявил Бергвид. – Только смотри, не заблудись в лесу! А то еще не успеешь к битве, и вся слава пройдет мимо тебя!

– Ты боишься, как бы я не сбежал? – Хагир смотрел на него с такой злобой, какой, пожалуй, не вызвал бы у него сейчас и сам конунг фьяллей. – Посмотрим, кто из нас побежит.

– Уж не думаешь ли ты, что я побегу?!

– Побереги отвагу для фьяллей! – посоветовал Хагир. – Мы не покажем себя очень умными, если для разминки будем драться между собой!

Смерть Халльгарда сына Халльгрима на берегу среди мертвых фьяллей, голубые отсветы ведьминой звезды крепко засели в его памяти, и с тех пор он, не скрывая своего презрения к Бергвиду, старался держать себя в руках и не доводить до открытой ссоры: ссора вождей слишком плохо скажется на всем войске.

– Да плюнь ты на него! – утешали его Альмунд, Лейг, Хринг Кузнец. – Тоже, нашел на кого обижаться! На вчерашнего раба!

– Его мамаша тоже была вздорная ворона! – добавлял Вебранд. Полуоборотень перед битвой был весел, и даже перебранка ему казалась веселой шуткой. – А сынок весь в нее! Пусть гордится, он только выставит себя дураком, а мы над ним посмеемся! Хе-хе! Зачем же еще нужны дураки, как не затем, чтобы умных людей рядом с ними было лучше видно?

Хагир досадливо вздыхал про себя. Да разве ему важно переспорить Бергвида? Этот мальчишка погубит войско, и квитты больше никогда не соберутся отстаивать свою свободу! Племя погибнет в рабстве! Даже сейчас они едва собрали две сотни человек и хорошо, если сумеют до встречи с врагом найти столько же; так что же будет еще через пятнадцать лет? Не останется рук, способных держать оружие. Но это не самое страшное. Не останется духа, который поведет людей в битву. Квитты привыкнут быть рабами и презирать себя. Погибнут последние люди, которые помнят свободу, а новые поколения не будут ее знать и не будут даже стремиться к ней.

Чтобы ни с кем не поссориться и не наговорить резкостей, Хагир весь вечер молчал, пил пиво из своего драгоценного кубка и рано ушел спать. Постепенно и остальные угомонились: многие из Бергвидовых людей были разосланы по округе собирать войско, другие старались беречь силы. Усадьба Сосновый Пригорок заснула. Летняя ночь выдалась теплой и душной, все двери стояли открытыми, свежий душистый воздух с запахом цветущих трав свободно бродил по дому, навевал крепкий сладкий сон, как будто в мире нет вовсе никакой войны. Снилась Середина Лета, яркие огни костров на пригорках, праздничное пиво, смех женщин, запах смятой травы…

В глухую полночь из спального покоя выскользнула темная фигура. Человек кутался в плащ, даже на голову набросил капюшон, что явно было излишним в такую теплую ночь. Быстрым и тихим шагом пройдя через двор, он оказался возле ворот. Несколько слов шепотом – и дозорные откинули засов и вытолкнули наружу тяжелую створку. Как темный альв, как тролль, свободно гуляющий в ночной темноте, человек исчез за воротами.

Светила луна, сверкали звезды, полупрозрачная летняя ночь позволяла различать тропу под ногами и идти быстрым шагом. Ночной путешественник поднялся на гребень горы; здесь, в мелком сосняке, было темнее, чем в долине, и теперь он шел медленнее, нащупывая тропу среди камней.