Иан Эсслемонт - Печаль Танцора

Хорошая новость: Шелменат выздоравливает. Кажется, тепло помогло бледным щекам обрести слабый румянец.

Но теперь все иначе. Ничто не будет прежним после того... очищения. Придворные чинуши, и мелкие и великие, прежде считали ее главным администратором. Теперь они низко кланяются ей. Многие даже боятся заговаривать. Не удалось избежать и уличного поклонения. Почти на каждом углу видны капища. Храмы открыто славят покровительницу, богиню Хенга. А жрецы Бёрн более не смеют перечить.

Но почтение пронизано каким-то иным привкусом. Вовсе не приятным для его чувств. Население видело, как Защитница убивает тысячи. Теперь они возлагают венки и курят ароматы в ее честь. Поклоняются, да. Но Шелк замечал примесь страха. Ибо она стала богиней. А божества действуют по прихоти капризов - они не похожи на обычных людей, даже знатных. Они отдают отчет лишь самим себе.

Именно это его огорчало и тревожило. Ибо поклонники имеют обыкновение свергать идолов.

Вспомнились слова того юного солдата, и Шелк вздрогнул. Гнев Богини. Они видели ее гнев и устрашились.

Это огорчало его, ибо, больше чем кто-то иной, он не хотел видеть в Шелменат богиню.

***

Ночью среди полей к югу от Ли Хенга Сестра Холодных Ночей склонилась над грудой сухого мха и щепок. Блеснули искры, она сильно подула и вскоре уже присела у костра, ожидая, кормя пламя щепками. Свет показал, что совсем рядом еще стоит хижина, в которую она принесла Джуага - но Джагут давно пропал, уйдя на юг, чтобы продолжить сомнительное рабство.

Она покачивалась на корточках, продолжая бдение. Очень нескоро ощутив присутствие кого-то, моргнула, мысленно отступая из дальних пределов, кои только что видела - из страны низких, лысых гранитных холмов. Напротив сидела фигура в плаще с капюшоном, тоже смотрела в огонь.

- Брат К'рул, - приветствовала она.

- Сестра Холодных Ночей.

- Он покинул Хенг.

Плечи едва заметно поднялись и опустились под толстой тканью. - Я говорил, что он останется?

- Ты сказал, что его можно будет найти здесь.

- И ты нашла.

Женщина бросила сучок в костер. - Он не сможет преуспеть.

- Почему же?

Она презрительно ощерилась: - Он некомпетентен. Лишен чести. Всего лишь самовлюбленный искатель оказий. Как сможет он сделать то, что не удалось столь многим?

- Итак, он не сможет преуспеть потому, что... не оправдал твоих ожиданий?

Она сердито выдохнула, швырнув в огонь еще одну палку, вздымая вихрь искр к небесам. - Ну хорошо. Я буду следить.

- И не сразу поймешь, куда это может тебя завести.

Она кивнула. - Как скажешь. Я доверяю тебе, брат.

- А я тебе.

Она бросила на него осторожный взгляд. - С чего бы?

- Судьба имеет планы на меня самого. Они связаны с нашими действиями. Мы с тобой тоже вплетены в ткань событий.

Женщина согласно кивнула: - Я сама могла бы это понять, - и подняла руку ко лбу. - Но, скованная плотью, я лишилась нашего прежнего воззрения. Это так... грустно.

- Доверяй и сестре Т'рисс.

Она резко засмеялась. - Ну нет.

- Вам нужно помириться.

Она закачала головой. - Никогда.

К'рул вздохнул. - Это ты бередишь обиды.

- Как все мы. Таково наше проклятие. Не забывать.

- Да, мы никогда не забываем. Всего доброго, сестра. - Фигура рассеялась.

- И тебе, брат.

***

Уллара поднялась с соломенного матраца в кухне, недавно пристроенной к стене семейного предприятия. Ее глаза были туго завязаны тряпицей. Она осторожно прошла по затоптанному полу, вытягивая руки, и нашла подвешенную к стропилам клетку. Сдернула тканевую завесу.

Внутри мелкие птички зачирикали, прыгая по жердочкам. Уллара сняла повязку с глаз, обнажив пустые, покрытые рубцами орбиты. Открыла дверцу и сунула внутрь палец. Крошечная птичка, желтая с черным, прыгнула на кончик пальца, радостно запев.

Девушка посадила птицу на плечо, повернулась к столу и, взяв нож, принялась нарезать овощи к обеду.

Все утро птица беспрерывно и весело щебетала, чуть затихая, когда кто-то входил на кухню. Закончив готовку, Уллара перешла в стойла. Птица не слетала с плеча. Все встречные - работники и постояльцы - отворачивались или делали жесты защиты от зла. Она шагнула на лестницу, слыша сзади приглушенное бормотание - что-то насчет колдовства и дурных знаков, обычная болтовня, к которой она давно привыкла. Влезла на чердак, поднимая люк. Птичка теперь порхала вокруг.

В просторном помещении птичка радостно запела, исследуя балки-насесты. Уллара прошла к темному аттику, раскрывая ставни на окнах. Птица села на плечо.

Перед ней простирались красная черепица крыш Ли Хенга. Дым плыл над бесчисленными трубами. По улицам гремели телеги и кареты. Торговцы расхваливали товар, выкрики и разговоры сливались в низкий согласный гул.

Она сложила руки на груди, вздыхая.

Птичка продолжала весело петь. Впрочем, однажды в щебете послышалось: Танцор!

Девушка коснулась виска пальцем и пробормотала: - Ну, тише.

***

Айко преследовала свою добычу по всему Саду Наслаждений при дворце Кана. Ночь выдалась теплой, но она сновала в длинной кольчуге, хлыст-меч висел на спине. Факелы на шестах освещали разветвления тропок. Она обогнула пышно облиственный куст рододендрона; всмотрелась в густые заросли белых и красных роз. Заглянула под неприятно низкие висячие ветви обезьяньих деревьев, терпеливо обошла толстые стволы баобабов - так и не отыскав его.

Да, он был хитрым. Никогда не пользовался одним местом дважды.

Айко не пошла по мраморной дорожке к саду редких цветов, ибо там было слишком мало места для пряток. Нет, она устремилась к лабиринту живых изгородей. Наверняка, там он счел себя в безопасности.

Вошла в узкие проходы, тряся тот или иной куст. Услышала довольное хихиканье из бокового тупика и прошла мимо, громко бормоча о разочаровании.

Вскоре встала на месте, озираясь. - Да где же он? - воскликнула девушка утомленным тоном. - Где... Мне его не найти! - и двинулась к выходу.

У самого выхода кусты затряслись, что-то кольнуло ее пониже спины. Она развернулась, вытянув руки: - Что?!

Мальчишка кружил, приплясывая и размахивая палкой. - Выиграл, выиграл!

Айко встала на колени, проворковав: - Как же иначе?

Их окружили четверо ливрейных лакеев с фонарями на шестах. Мальчик указал палкой, став серьезным. - Ты слышала меня?

Айко прижала ладонь к груди. - Клянусь, нет.

Мальчик не казался убежденным. - Ну... - Он играл палкой, озираясь. - Это правда?

- Что?

- Что говорят... об убийствах. Покушениях.

Айко сохраняла серьезный вид. - Полнейшая правда.

- Но ты же не позволишь, ведь так? - Паренек уставился на нее темными глазами, дав волю испугу.

Айко мучительно глотнула, не в силах отвечать. Коснулась рукой плеча мальчишки и склонилась ниже. Голос ее был тяжелым и хриплым. - Клянусь всей жизнью, что никогда не позволю свершиться злу, мой король.