Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Прозвание «молодые кельты» поначалу употреблялось в шутку, по отношению к юнцам-чужестранцам, что неизменно держались вместе, но теперь стало своего рода кличкой, столь же четко определенной, как звание королевских рыцарей-сотоварищей. Случалось, что обе линии пересекались: Агравейн вошел в оба сообщества, и Гахерис тоже; а со временем и Мордред. Едва близнецы вернулись ко двору, Артур, как Мордред и предвидел, призвал сына к себе и попросил приглядеть за сводными братьями, а заодно и за «молодыми кельтами» в целом. К некоторому своему удивлению, Мордред обнаружил, что, хотя недовольство некоторыми мерами Артуровой внутренней политики по-прежнему дает о себе знать, изменнических разговоров кельты не ведут. Почтение к имени и славе Артура до поры сдерживало юнцов; Артур по-прежнему оставался вождем и полководцем, в ореоле величия и власти, и этого хватало, чтобы заручиться их верностью. Рассуждения Артура о грядущих войнах еще сильнее располагали кельтов в пользу короля. Но к Бедуиру отношение было враждебное. Оркнейцы, приехавшие на юг, дабы присоединиться к сыновьям Лота в Артуровой свите, а также и вновь прибывшие из Лотиана, что видели в Гавейне будущего правителя (и держали зло в силу мелких обид, настоящих или вымышленных, на нортумбрийского лорда Бенойка), знали, что Бедуир им не доверяет и сделал все, чтобы помешать возвращению Агравейна и Гахериса ко двору; более того, настоятельно советовал сослать их на родные острова. Так что когда, как это неизбежно случалось среди молодежи, разговор заходил о Бедуире и королеве, Мордред вскоре понял, что подсказаны сплетни главным образом ненавистью к Бедуиру и стремлением опорочить его перед королем. Когда Мордред, со всей возможной осторожностью, дал понять, что не прочь внять уговорам и примкнуть к клике недовольных, «молодые кельты» решили, что движет им вполне объяснимая ревность королевского сына: ведь если удастся сместить Бедуира, он, скорее всего, станет правой рукою отца. И в этом качестве Мордред окажется для заговорщиков весьма ценным приобретением.

Так что его приняли и со временем стали считать одним из вождей – все, даже Агравейн и Гахерис.

В королевском дворце Камелота у Мордреда были свои покои, но с год назад или около того он обзавелся также и уютным домиком в городе. Хозяйство вела нестрогих правил девица; всякий раз, когда Мордреду удавалось выкроить для нее время, принца ждал самый радушный прием. Сюда же время от времени наезжали «молодые кельты» – якобы отужинать либо поохотиться в болотах, а на самом деле потолковать о делах. А Мордред внимательно слушал.

Собственно говоря, купить дом предложил не кто иной, как сам король. Если Мордреду предстояло поучаствовать в происках клики, дворцовые покои казались не самым подходящим для того местом. В особняке своей любовницы, в непринужденной обстановке, Мордреду проще было проследить за направлением мыслей мятежных юнцов.

В этот-то дом однажды вечером нагрянул Агравейн вместе с Коллесом и Мадором и прочими «молодыми кельтами». После ужина, едва девица принесла вина и ушла, Агравейн резко перевел разговор на ту самую тему, что с некоторых пор не давала ему покоя:

– Уж этот мне Бедуир! В королевстве шагу ступить нельзя, никуда пробиться невозможно без его одобрения! Да король просто одурманен. Друзья детства, тоже мне! Скорее уж любовники детства! И ведь по-прежнему прислушивается, когда бы милорд Бедуир, великий и всевластный, ни соизволил слово молвить! Что скажешь, Коллес? Уж мы-то знаем, что почем, так? Так?

Агравейн, как это водилось за ним в те дни, был вдрызг пьян, хотя вечер только начинался. Даже он обычно не позволял себе настолько распускать язык. Коллес, подающий надежды подхалим, на сей раз неловко попытался отговориться:

– Ну так всем известно, что они много лет сражались бок о бок. Собратья по оружию… и все такое прочее. Оно дело понятное…

– Куда уж понятнее! – Агравейн не то икнул, не то рассмеялся. – Собратья по оружию, это ты верно сказал! И в объятиях королевы тоже… Ты последнюю байку не слыхал? В прошлый раз, когда королю пришлось отлучиться от двора, не успел его конь отъехать от Королевских ворот, как милорд Бедуир уж и расположился по-хозяйски в постели королевы!

– Откуда ты взял? – резко отозвался Мадор.

– Ну да, ты рассказывал, – отозвался Коллес, явно оробев. – Но это только пересуды, и правды в них ни на грош. Во-первых, король не такой дурак, и если он доверяет Бедуиру… и ей доверяет, если на то пошло…

– Не дурак? Дураки-то как раз и доверчивы! Вон Мордред не даст соврать. Верно, братец?

Мордред, повернувшись спиной к гостям, наливал себе вина. Все слышали его короткое «да».

– Если это правда… – мечтательно протянул кто-то, но тут снова вмешался Мадор:

– Сам ты дурак, ежели разболтался о таком, не имея доказательств! Правды тут и впрямь ни на грош. Да разве они бы осмелились, даже если бы и хотели? Ведь дамы королевы неотлучно при ней, даже ночью…

Агравейн оглушительно заржал. Гахерис, вальяжно развалившись рядом с братом, широко ухмыльнулся:

– Ах ты, бедный невинный ягненочек! Да ты рассуждаешь в точности как мой святоша-братец Гарет! Ты что, скабрезных пересудов вообще не слушаешь? Агравейн уже с месяц как спит с одной из горничных Гвиневеры. Кому и знать последние сплетни, как не ему!

– И девица уверяет, что он побывал там ночью? То есть Бедуир?

Агравейн кивнул над чашей с вином.

– Тогда он в наших руках! – ликующе заорал Гахерис.

– Она сама его видела? Своими глазами? – настаивал Коллес.

– Нет, – вызывающе обернулся к нему Агравейн. – Но мы-то знаем, что за толки ведутся уж давным-давно; знаем и то, что дыма без огня не бывает. Так давайте заглянем за дымовую завесу и потушим пламя. Если я и впрямь добуду доказательства, вы все меня поддержите?

– Поддержать? Но в чем?

– В том, чтобы оказать королю услугу и избавиться от Бедуира: закроем ему путь к королевскому ложу и королевскому доверию!

– То есть просто рассказать обо всем королю? – с сомнением протянул Калум.

– А как еще? Артур разъярится, да и кто бы на его месте не вышел из себя, но после непременно спасибо скажет! Любой мужчина захочет знать…

– Но королева? – Это произнес юнец по имени Киан, приехавший с родины Гвиневеры, из Северного Уэльса. – Артур убьет ее. Любой мужчина, обнаружив…

Он вспыхнул и замолчал. Видно было, что в сторону Гахериса он предпочитает не смотреть.

Агравейн, уверенный в собственной правоте, пренебрежительно отмахнулся:

– Королеву он и пальцем не тронет. Вы разве не слышали историю о том, как Мельвас из Летней страны похитил ее и сутки удерживал в охотничьем домике на одном из островов Стеклянного озера? Только не говорите мне, что распутник с ней не позабавился! Однако король принял Гвиневеру назад, ни слова не говоря, и пообещал ей, что ни за это, ни даже по причине бесплодия никогда ее от себя не отошлет. Нет, Артур ее не обидит. Мордред, ты ведь знаешь короля едва ли не лучше нас всех и половину времени проводишь с королевой. Что скажешь?