Хелег Харт - Неприкаянный

Лошадь вдруг испуганно заржала, вырвала поводья из ослабевших рук хозяйки и, не разбирая дороги, ускакала прочь. Воровка даже не сделала попытки её удержать – она изо всех сил боролась с навалившимся оцепенением. Она даже не спросила себя, чего так боится – панический страх парализовал мысли. И когда глаза уже готовы были от напряжения выйти из орбит, а в горле встал комок, не дающий толком вдохнуть, прямо перед ней зажглись два ярко-жёлтых глаза с красными точками зрачков.

Не хватило сил даже закричать. Девушка открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она бы побежала, но ноги не отрывались от земли – словно мышцы стали костями. Оставалось лишь смотреть в гипнотические глаза хищника и умирать с каждым уходящим мгновением.

Борьба уже стала казаться бессмысленной, когда она услышала за своей спиной тихий голос:

– Замри и не двигайся.

– Замри и не двигайся, – повторил я девчонке, которая и без того, похоже, не могла пошевелиться от страха. Её угораздило встретиться с волколаком – что само по себе большая редкость. Я медленно подкрадывался к бедняге, параллельно вспоминая всё, что знаю об этих тварях.

– Прыгай назад, когда скажу, – сказал я, хотя не был уверен, что девчонка меня слышит.

Волколаки – это мутанты, вышедшие из волков. Вопреки ходящим в народе мифам, с человеком они имеют мало общего – разве что умение ходить на двух ногах да более развитый ум. Но это уже и не волк. Главное при встрече с волколаком – находиться рядом с ним как можно меньше, потому что яд, испаряющийся с кожи мутанта, попадает в лёгкие и быстро парализует всё тело. Вместе с тем он вызывает видения, да такие, что некоторые жертвы, которых удалось спасти от смерти, попросту сошли с ума.

Но девчонка, похоже, ещё держалась – скорее всего, за счёт Дара. Даже я, стоя на почти безопасном расстоянии, заметил, как отяжелели руки и помутнело в голове.

Оборотень понял, что вмешался кто-то третий, и тихо зарычал. Он вовсе не собирался расставаться с уже загнанным ужином. Мой меч с тихим шелестом покинул ножны.

Мутант громко рыкнул, и я почувствовал толчок моментально сплетённого заклинания – но сплёл его точно не хищник. Это девчонка, не дожидаясь моего сигнала, решилась на рывок.

Она прыгнула, и хищник прыгнул за ней. Я едва успел выпустить меч. Заклинание, судя по всему, усиливало прыжок девчонки в несколько раз, потому как те три сажени, что нас разделяли, она покрыла бы с лихвой, не ухвати я её на лету за талию. Меня развернуло, свободной рукой, уже в падении, я отправил навстречу зверю соткавшийся прямо из воздуха клубок энергии.

Тусклый свет заклинания выхватил из тьмы клыкастую пасть и вязкие нити ядовитой слюны, протянувшиеся от верхней челюсти мутанта к нижней – но только на миг. Плетение тут же натолкнулось на препятствие и взорвалось, от вспышки перед глазами поплыли цветные пятна. Промахнись я хоть немного, и отбиваться стало бы нечем – волколаку хватило бы пары секунд, чтобы оторвать мне руку.

Визжащая обгоревшая туша рухнула на землю, не долетев до нас всего пару шагов.

Воровка потеряла сознание ещё в полёте, так что первым делом я проверил её дыхание и наложил согревающее заклинание. Убедившись, что жизнь незнакомки вне опасности, я подошёл к вонючей туше волколака, конвульсивно подёргивающей конечностями. Заклинание искалечило мутанта, шерсть свернулась и отвратно дымила, но он был ещё жив. По закону всемирного свинства эти твари награждены невероятной живучестью, и убить их наверняка можно лишь отрубив голову. Этот, конечно, почти обездвижен, но, если его оставить на денёк полежать, очухается и убежит зализывать раны. Гад уже сейчас щёлкал челюстями, норовя ухватить меня за ногу.

– Добегался, – сказал я чудищу и вернулся за оброненным мечом. Выродок заскулил, понимая, что его голова вот-вот отделится от тулова. Подумать только – некоторые учёные мужи говорят, что волколаки достаточно умны, чтобы воспринимать человеческую речь. Мне было неинтересно, правда ли это, так что мутант не прожил ни одного лишнего мгновения.

Трактаты не врали – его кровь и впрямь оказалась густой, как смола.

Я вернулся к спасённой девчонке. Засветив магический огонёк, присмотрелся к лицу. Всё ещё без сознания, но бледность уже уступает румянцу. Скоро начнёт обильно потеть – так тело выведет яд, которого девица успела наглотаться. Пожалуй, сегодня она потратила годовой запас везения, не меньше. Наткнуться на мутанта и тут же на меня – это же ещё невероятнее, чем сбить муху плевком. Девчонка, конечно, истощена, но ведь выжила!

Кстати, а внешне она ничего. Утончённые черты, красивый прямой нос, по-детски пухлые губки, длинные ресницы. Как она оказалась в этом захолустье? Бездомная с Даром, нищенка с лицом аристократки. Крайне интересная барышня.

Конь, привязанный на безопасном расстоянии, фыркал и тревожно переминался с ноги на ногу. Пришлось расседлать его, чтобы уложить верхом девчонку. Я сомкнул её руки вокруг шеи скакуна и прихватил их верёвкой, чтобы не свалилась, а сам закинул седло за спину и двинулся дальше по тропе.

Лишние глаза и уши мне в этой истории не нужны, так что ехать назад, к корчме, не стоит. Пока девчонка не придёт в себя и не ответит на мои вопросы, лучше её в люди не выводить. Она точно не случайно свернула на эту тропку: наверное, впереди находится какое-то жильё или хотя бы шалаш. Мне такой вариант вполне подходит – по крайней мере, до завтра.

Я посмотрел на девчонку сквозь Эфир. Аура плотная, но Дар еле теплится, застряв в стадии зародыша. Скорее всего, ещё не поздно его развить. При должном старании из этой воровки выйдет толк. Пожалуй, она даже сможет дорасти до моей нынешней силы. И откуда только взялась?

Я вздохнул, поправил ворот рубахи, оглянулся. Успокоившийся скакун устало покачивал головой в такт шагам, а к шее его прильнула русоволосая незнакомка. Благодаря ей, хоть и по непонятной причине, я уже сгорал от нетерпения перед завтрашним днём – и это было чертовски приятное ощущение.

Она очнулась, лёжа на чём-то мягком. Привычно пахло сыростью и смолой – прямо как дома…

Вместе с этой мыслью в неё ворвалась боль. В голове будто непрерывно били барабаны. Тело горело и липло к одежде, во рту всё склеилось от высохшей слюны. От чего же так плохо? Словно худшее в жизни похмелье… В памяти замелькали образы: лес, ночь, хищник, сковывающий страх, – и девушка тихо застонала, желая поскорее вернуться в беспамятство.

– Очнулась? – прозвучал рядом знакомый голос.

От неожиданности она тут же распахнула глаза и приподнялась на локтях, прикрываясь одеялом, которым её так заботливо укрыли. Каждое движение давалось с трудом.

– Не бойся. Я не кусаюсь.