Крис Райт - Леман Русс: Великий Волк

Подняв глаза, Русс поочередно осмотрел приближенных голубыми глазами.

— Со мной пойдут Хемлигъяга, Черная Кровь и Хельмшрот, — объявил он. — Взять больше трех — вызывающе, меньше — безрассудно. Всем держать язык за зубами и клинки в ножнах. Постарайтесь вести себя так, словно умеете не только драться и гоняться за дичью.

Затем он широко, беспечно улыбнулся:

— Все будет хорошо. Мы разберемся с этим, вернемся к смертоубийству, и никто больше не вспомнит о случившемся.

С «Нидхёгга» на «Непобедимый разум» они добрались в «Грозовой птице» под названием «Хельмгарт», прикрытой с флангов шестью десантными кораблями легиона. Эскорты отвалили в сторону, как только машина примарх а скользнула в тень флагмана Первого. «Хельмгарт» развернулся с креном, снизился, влетел в ждущий зев ангара и, покачиваясь, приземлился на реактивных струях.

Русс и его спутники сошли по аппарели. Впереди ждали несколько сотен Темных Ангелов, выстроившихся в боевом порядке, идеально ровными квадратами, как на параде. Над легионерами свисали знамена, посвященные особо примечательным кампаниям. Их было очень много.

Над головами жужжали сервочерепа, таскавшие за собой курильницы. Аромат испускаемого ими дыма перебивал резкую вонь прометиевых выхлопов. Вдоль стен огромного, плохо освещенного ангара тянулись длинные сумрачные галереи, вырезанные из потемневшего от времени камня. Их украшали изображения облаченных в рясы воинов с потупленными взорами.

— По-простому он не может, — пробормотал Русс, оглядывая четкие фаланги Темных Ангелов. Все они носили угольно-черные шлемы, но легко было представить, что написано у них на лицах: презрение, безразличие, любопытство.

Перед ближним рядом космодесантников, отдельно ото всех, ждал сам хозяин флагмана, державший ладонь на рукояти длинного меча в ножнах.

Лев Эль’Джонсон, примарх Первого легиона Астартес, стоял, как и всегда, с прямой спиной, в безупречной позе, воплощая собой рыцарское благородство. Среди всех вновь обретенных сыновей Императора он был одним из самых высоких, хотя и не таким крепко сбитым, как его гость. Длинные светлые волосы обрамляли бледное лицо Льва, выросшего в окутанных тенями вековых лесах, под полог которых не проникали солнечные лучи. Глаза его были зелеными, словно листья, лицо — вытянутым, как у борзой собаки. С плеч примарха ниспадал плащ из плотной траурно-темной ткани с горностаевой отделкой и серебряным шитьем по кайме. Его глянцевито-черный доспех покрывали тщательно выгравированные узоры, которые складывались в замысловатые геральдические символы.

Эль’Джонсона словно бы окружал некий ореол мрачного величия, спокойной властности того, кто был рожден править и уверенно ощущал себя в этой роли — возможно, увереннее, чем остальные примархи. В иную эпоху Лев сам бы мог стать императором, неоспоримым владыкой тысячи миров. Даже в нынешнем Империуме он командовал самым древним и гордым из легионов, был регентом Того, кто однажды создал их всех. Королевские манеры не покидали калибанца, он выглядел как истинный господин, сюзерен, правитель.

— Леман. — Лев чуть склонил голову, когда Русс подошел к нему.

— Брат мой, — ответил фенрисиец.

Они не пожали руки и уж тем более не обнялись. Повисла напряженная, пропитанная недоверчивостью пауза.

— Скажу прямо, — начал Эль’Джонсон, — я не верил, что ты явишься. Отдаю тебе должное за честность. И за твои труды в пустоте. Ты поистине оправдал свою репутацию.

— У нас принято держать слово, — сказал Леман. — Но объясни мне, как ты нашел это место? Мы искали его несколько месяцев.

— Мы дольше находились в пустоте, — произнес Лев с непроницаемым видом. — И в старинных архивах были подсказки, достойные внимания.

— Ты не думал поделиться ими?

— Если бы вы попросили, мы могли бы подумать над этим. Но какая теперь разница? Мы оба здесь, и это приближает победу. Как только договоримся между собой, покончим с врагами.

— Я охотился за тираном Дулана с тех пор, как получил приказ из Дворца. Мои сыновья отдавали жизни, чтобы низвергнуть его.

— Мои тоже, — заметил Эль’Джонсон. — Помнишь?

Русс удержался от оскорбления, вертящегося на языке.

— На кону стоит нечто превыше чести.

— Возможно ли такое? — Вопрос Льва явно не был риторическим. — Но я понимаю, к чему ты ведешь. Да, мы можем обсуждать войну, можем объединить войска, чтобы вместе использовать наши сильные стороны, как и замышлял Отец, когда создавал нас такими… разными. Но ты здесь по другой причине. Мне напомнить тебе о ней, или ты действительно не забываешь своих клятв?

Посмотрев на него, Леман испытал краткое, но почти нестерпимое желание выхватить Пасть Кракена и всадить ее в позолоченный нагрудник брата. Примархи неотрывно смотрели друг другу в глаза, и воздух между ними будто бы сгустился, как при надвигающейся грозе.

Ряды Темных Ангелов стояли неподвижно. Свита Русса не шевелилась. В ангаре царило безмолвие.

И затем, двигаясь медленно, словно подточенный волнами и временем утес, который нехотя уступает неизбежному, Леман Русс, Волчий Король Фенриса, подступил к своему брату и склонил голову.

— Да будет услышано, — проворчал он тихо, но слова разнеслись во все уголки отсека, — что с тобой поступили дурно. Мы поступили дурно. Я пришел за твоим прощением.

Тонко улыбнувшись, Лев наконец протянул ему руки в знак приветствия. Шагнув вперед, он обхватил брата за локти.

— Прощение дано, — сказал он уже не так скорбно, но с прежней высокопарной серьезностью и решимостью, что звучали в каждой его фразе, — ведь твои слова благородны.

В ответ Леман стиснул Эль’Джонсона, прижал к себе и прошептал ему в ухо клыкастым ртом так, чтобы не разобрали посторонние:

— Я произнес их для твоих рыцарей. Теперь добавлю то, что останется между нами: если ты еще раз выстрелишь по моим сыновьям, мальчишка, я вырву тебе глотку и сожру ее. Как тебе нравится эта клятва?

Лев отшатнулся в изумлении. Казалось, он не может понять, серьезно ли говорил Русс, но на лице калибанца застыло выражение тревоги.

Впрочем, Леман тут же рассмеялся и с размаху хлопнул его по плечу.

— Значит, с этим разобрались, — весело заявил он. — Думаю, ты уже составил планы штурма. Как насчет того, чтобы показать их мне?

Ремонтные группы под началом Клойи напряженно трудились на «Эсрумнире» уже много часов, исправляя повреждения от лэнс-ударов. При попадании в корпус крейсера лучи пробивали одну палубу за другой, оставляя позади себя скважину с горящими краями. Целые секции корабля потеряли атмосферу и энергию, основные кабели питания были рассечены, как и трубы с охладителем. Вернувшись с кольца, абордажная партия Йорина обнаружила на каждом ярусе звездолета адептов Механикум, которые боролись с распространением пожаров и массовых сбоев в системах.