Майк Ли - Нагаш бессмертный

Рах-хажиб налетчика состоял из длинной и прочной хлопковой куртки с бронзовыми дисками, пришитыми к подкладке. Конечно, это не полноценная броня, зато она защитит от стрел, копий и ножей. Что еще лучше, это было благоразумно; если он объявится на равнине с хорошей экипировкой, то разбойники подумают, будто он шпион из городской стражи Ламии. Недоверие и: паранойя всегда сопровождали путников на торговой тропе к Городу Зари.

Алкадиззар понял, что то же самое относится и к Неехаре в целом. Той ночью во дворце Азар рассказал ему о политической обстановке в великих городах. Хотя другие цари высказывали недовольство правлением Ламии, многовековые политические интриги царя Ламашиззара, а затем и царицы Нефераты настолько эффективно настроили города друг против друга, что ни один из них не набрал достаточно сил, чтобы противостоять ламийцам. Даже Разетре, которая с огромным трудом восстановила свою мощную армию после войны против Нагаша, все равно не хватало ресурсов для затяжной войны с ламийцами. И хотя теперь многие великие города обладали вооружением и броней не хуже, чем в Ламии, вряд ли кто-то смог бы противостоять ужасному драконьему порошку, с помощью которого армия Ламашиззара уничтожила силы Узурпатора почти пятьсот лет назад. Даже ливарским ученым-жрецам не удалось раскрыть секреты таинственного восточного пороха, и никто не знал, сколько его осталось в Городе Зари. Ламийцы усердно охраняли свои секреты.

Конечно, объединенные армии наверняка одолели бы ламийцев, но амбиции царей и недоверие между городами не позволяли создать надежный союз. Только три из великих городов обладали достаточной силой, чтобы противостоять мощи Ламии, – Разетра на востоке, а также Зандри и Ка-Сабар на западе, – но ни один из них не хотел начинать первым и идти на риск остаться в одиночестве перед карательными мерами Ламии. Лишь какое-нибудь действительно зловещее и ужасное событие могло убедить соперничающих царей отставить в сторону свои амбиции и объединиться. Выявленные Алкадиззаром факты: могли стать именно таким поводом – но только в то случае, если ему удастся доказать их подлинность. Без подтверждения другие цари, скорее всего, будут подозревать, что это всего лишь разетрийская уловка, чтобы вовлечь их в разрушительную войну.

Азар ясно дал понять, что верит каждому слову в истории брата, и обещал отправить агентов, чтобы разыскать доказательства преступлений Нефераты, но Алкадиззар знал, что эти попытки обречены на неудачу. Ни один чужестранец не сможет проникнуть в пределы дворца и пробраться незамеченным в храм – и тем более ни одну из верховных жриц не удастся убедить раскрыть тайны ее хозяйки. Оставался лишь один шанс. Если великим городам нужны доказательства зла, скрывающегося в Ламии, то Алкадиззар должен добыть их самостоятельно.

Он много месяцев жи д в гостях у дяди, разрабатывая свои планы, а затем тихо исчез из города, скрывшись среди стражей торгового каравана, направлявшегося в Ливару. Шесть месяцев спустя он снова оказался в полном одиночестве, без какой-либо поддержки, на беззаконных просторах Золотой долины.

Алкадиззар полагал, что пробраться обратно в Ламию будет не так уж и сложно. С момента его побега прошли годы; возможно, во всем остальном мире его считали погибшим. Но Неферата до сих пор не оставила попытки найти его; более того, ее поиски стали неистовее, чем раньше. Городские доки и бедные кварталы жили в постоянном страхе. С наступлением темноты улицы пустели, потому что почти каждую ночь люди исчезали навсегда. Повсюду сновали информаторы в поисках человека, который совпадал бы с описанием принца. Городская стража пыталась арестовать его у западных ворот; когда Алкадиззару не удалось откупиться золотом, ему пришлось вытащить меч и отбиваться. В течение нескольких последующих недель наездники обыскивали торговые тропы вокруг города, надеясь найти его. Чтобы оторваться от них, он удалился в те земли, где властвовали разбойники.

Он давно уже знал, что в Золотой долине обитает два вида разбойников. Первый – жалкий народец наподобие шайки головорезов Навага, а второй – выходцы из пустынных племен, которые перекочевали сюда в годы после войны против Узурпатора. Армии Нагаша уничтожили когда-то гордые племена, а после потери их божественного покровителя Ксара им пришлось покинуть горящие пески, которые много веков служили им домом. В те дни Ламия была самым богатым из великих городов, и караваны направлялись к ней из самого Зандри, чтобы прикоснуться к экзотическим товарам далекого Востока.

Где богатство, там и разбойники, а пустынные племена как никто другой умели грабить караваны. Они молниеносно выскакивали из своих укрытий в кустарниковых зарослях, забирая все, что хотели, и исчезали раньше, чем городские стражники успевали отреагировать. Также в. Ламию перебрались многие из бывших пустынных жителей, влача жалкое существование в городских трущобах. Ламийцы с подозрением косились на них и едва скрывали свою враждебность, подозревая их в шпионаже для налетчиков с равнины.

Алкадиззар сразу понял, что жители пустыни могли бы стать могущественными союзниками в войне против Ламии, но они держались обособленно, не допуская посторонних в свои замкнутые группы. Он целый год провел на равнине, пытаясь заслужить их доверие, но тщетно. Когда Наваг согласился принять его в свою банду, Алкадиззар надеялся, что старый налетчик сохранил друзей среди племен, но даже если так и было, Наваг отказывался говорить о них.

Принц подавил раздраженный вздох. Еще один тупик, подумал он, наблюдая за тем, как банда прокрадывалась через широкое каменистое поле, на котором когда-то росла пшеница для Ламии. Уж лучше работать в одиночестве, решил он. Возможно, так будет легче передвигаться по городу. Прошел еще целый год – наверняка Неферата уже устала от поисков.

Вдалеке к северу раздался пронзительный звук горна. Нават прислушался, сидя прямо в седле, затем удовлетворенно кивнул.

– Началось, – сказал он своей Шайке. – Немного рано. Что ж, нам пора.

Старый налетчик слегка пришпорил свою лошадь, а разбойники поспешили за ним так быстро, как могли. Алкадиззар тоже прикоснулся каблуками к бокам своей кобылы, и она сразу же послушно перешла на тихую рысь. Принц вгляделся в сгущающиеся сумерки над дорогой, где должен был находиться караван. Через несколько секунд он нахмурился.

– Сигнальной стрелы нет, – сказал он, скорее себе.

– Чего говоришь? – повернулся Нават к принцу.

Алкадиззар указал в направлении дороги. Им оставалось меньше мили до цели, а их перемещения скрывала полоса низких холмов, поросших деревьями.

– Караван еще не вызвал помощь.