Майк Ли - Нагаш бессмертный

Принц облокотился о подушки и потер глаза. Сколько еще ждать, думал он. Сколько уже лет он пожертвовал ради этого дела? Сколько еще ему придется потратить, чтобы наконец-то начать жизнь, о которой он мечтал с детства?

Осталось недолго, говорил он себе. Должно быть, совсем недолго. Город рассыпается на части изнутри. Скоро он затрещит но швам. Нужно верить и подождать еще.

– Верить, – пробормотал принц. – Верить во что?

– Богов Неехары больше нет, – раздался женский голос. – Верь в себя, если больше не во что.

Алкадиззар развернулся, разбросав подушки и едва не запутавшись в собственных одеяниях. В противоположной части палатки сидела молодая женщина, облаченная в черные шелковые платья. Черный шарф окаймлял ее лицо с острыми чертами и контрастировал с золотом глаз. Линия татуировок из хны вдоль подбородка и вниз по тонкой шее сразу же напомнила ему о ночи снаружи палатки для собраний двадцать пять лет назад.

Принц ошеломленно спросил:

– Как ты сюда попала?

Офирия насмешливо фыркнула.

– Будь у тебя жена и несколько дочерей, я бы не смогла приблизиться к твоей палатке и на милю, – сказала она. – За тобой никто не присматривает. У тебя даже собаки нет. Тебе нравится быть одному?

Алкадиззар хмуро взглянул на нее:

– Чего ты хочешь?

Офирия немного отклонилась назад, поджимая под себя ноги.

– Будь гостеприимным хозяином и для начала предложи мне чая, – сказала она, надменно подняв голову.

Некоторое время принц беспомощно смотрел на нее.

– Думаю, тебе не следует быть здесь, – сказал он.

Офирия заморгала желтыми, как у львицы, глазами.

– Только, прежде чем налить воды, не забудь положить на дно кружки немного меда, – сказала она.

Алкадиззар встал и подошел к серебряному подносу, который недавно подарила ему одна из дочерей Фаира. Вода в медном чайнике была еще горячей. Он налил кружку чаю, пытаясь собраться с мыслями, и поставил ее перед провидицей. Офирия взяла кружку обеими руками и подняла к губам. Она вдохнула аромат чая, и на ее лице появилась слабая улыбка.

– Сокровища с далекого Востока, – прошептала она и, сделав небольшой глоток, подняла взгляд на Алкадиззара. – Благодарю тебя.

– Почему ты здесь, Офирия? – спросил Алкадиззар.

Провидица подняла тонкие брови:

– Ты знаешь мое имя? Тогда ты должен знать, что через несколько часов, когда Сулейму сожгут на погребальном костре, я стану новой невестой Ксара. После этого мы никогда не сможем поговорить вот так запросто. – Она сделала еще один маленький глоток чаю. – А нам с тобой нужно кое-что обсудить.

Недоумевающий Алкадиззар устроился на одном из ковров напротив Офирии.

– О чем нам говорить?

Офирия посмотрела на него поверх края кружки.

– Для начала скажи, почему ты все это время лгал Фаиру? Какое твое настоящее имя?

Принц удивился:

– Мое имя? Почему…

– Не пытайся обмануть меня, горожанин, – сказала Офирия мягким голосом, хотя ее глаза сверкали холодом. – Особенно когда так много на кону.

Во рту Алкадиззара вдруг пересохло.

– Хорошо, – сказал он. – Меня зовут Алкадиззар. Я принц Разетры.

– Ты лжешь.

Глаза принца расширились.

– Нет! Это чистая правда…

– Ты не принц, – сказала Офирия, прервав его жестом руки. – Я вижу, что ты сидишь на троне с пастушьим посохом и скипетром в руках. Ты царь.

Алкадиззар сжал челюсти.

– Быть может, позже, но не сейчас. Сначала мне нужно кое-что сделать.

– И зачем тебе для этого мой народ?

Прямой взгляд Офирии пронзал его, как ядовитое лезвие. В какой-то степени он нервировал, но вместе с тем принц понял, что наконец-то готов говорить о тайнах, которые хранил столько лет. Он вернулся к подносу и налил вторую кружку чаю, а затем сел перед Офирией и все ей рассказал.

Она слушала его в полной тишине, иногда кивая. Когда он закончил рассказ, избранная задумчиво уставилась на него.

– И что случится, если ты получишь доказательства преступлений Нефераты?

Алкадиззар вздохнул:

– Тогда у остальных великих городов не останется выбора, кроме как действовать. Мы пойдем на Ламию войной, и…

– Я имею в виду, что станет с моим народом, когда ты получишь то, ради чего нас используешь? – спросила Офирия.

Принц неловко поежился.

– Я приду к вождям, чтобы просить их о помощи, – сказал он. – Полагаю, Фаир рассердится на меня, и мне придется молить его о прощении. Зло в сердце Ламии угрожает всей Неехаре. Все, что я делал, служило на благо этой земле. Надеюсь, он это поймет.

– А если вожди помогут тебе, что тогда?

– Что ты имеешь в виду?

Офирия поставила кружку и наклонилась вперед.

– После того как ты изгонишь это зло и сядешь на свой трон, что станет с людьми, которые приняли тебя как своего двадцать пять лет назад? Ты приведешь нас в свой город и будешь держать при дворе, как дрессированных собак?

На лице Алкадиззара появилось выражение муки.

– Понимаю, – глухим голосом сказал он, – тебе кажется, что для меня племена – это всего лишь орудие войны. И, когда я заполучу то, что мне нужно, я забуду свои клятвы и своих друзей.

– Такое случалось. Много раз.

– Это правда, – кивнул Алкадиззар, – но не со мной. Я не горожанин, Офирия. Это и есть мой дом уже много лет. Это мой народ. А теперь позволь задать тебе вопрос: чего хотят племена на самом деле? Скажи мне, и если это в моих силах, то я дам это тебе.

Офирия внимательно посмотрела на него. Ее лицо смягчилось.

– Мы хотим прощения, – ответила она.

– Что? – удивленно взглянул на нее Алкадиззар. – Кто я такой, чтобы прощать вас за что-то?

– Наоборот, – сказала Офирия. – Я думаю, что именно тебя мы ждали сотни лет.

Принц покачал головой:

– Я не понимаю.

– Нет, конечно пет. – Еще одна призрачная улыбка скользнула по лицу Офирии. – Ты с нами лишь четверть века. Мы раскрыли тебе не все наши секреты. Ты когда-нибудь задумывался о том, почему наши племена пришли сюда много лет назад и до сих пор не ушли?

– Конечно. Я спрашивал об этом Фаира несколько раз, но он ничего не отвечал.

– Это потому что ему стыдно. Каждому мужчине, по крайней мере любому вождю, трудно признаться, что его люди клятвопреступники.

Алкадиззар выпрямился:

– Клятвопреступники? О чем ты говоришь?

Офирия вздохнула:

– Люди пустыни живут и умирают согласно своим клятвам, Алкадиззар. И так происходило всегда. Ксар – жестокий и беспощадный бог, но благодаря нашим клятвам мы процветаем на земле, которая способна повергать в ужас и убивать. Много веков мы вели счастливую жизнь в Большой пустыне. А затем пришел Сеттра, Созидатель Империи, и мы подверглись жестокому испытанию.

Принц кивнул:

– Я изучал его кампании. Пустынные племена стали для него самым страшным противником.