Джош Рейнольдс - Фабий Байл. Прародитель

— А ваши приоритеты, повелитель? Они изменились? — поинтересовался задетый Олеандр. В конце концов когда-то Байл тоже командовал бандами. И сейчас речь шла не только о власти.

— Мои приоритеты те же, что всегда, Олеандр, — сказал Байл, начиная зашивать рану на животе, — Моя работа. Человечество. Не в нынешнем виде, разумеется. Но душа его — человечество, каким оно должно быть. Доведенное до совершенства моей рукой, следующее моей воле. Эти новые люди будут процветать, распространяясь по всей Новой Ночи и неся свет моей мудрости в самые дальние ее уголки, — Он спустился со стола, — Свет, от которого ты отвернулся. Который ты бросил.

— Он оказался слишком ярким для меня, — сказал Олеандр.

Байл рассмеялся.

— И ты не первый. У многих для него кишка тонка. С другой стороны, пару минут назад у меня ее вообще не было.

Он охнул, когда хирургеон прижался к нему и вогнал крепежные клинки на место, подсоединяясь к позвоночнику и ключицам. Байл слегка ссутулился под его весом.

Олеандр вежливо улыбнулся шутке повелителя. Чувство юмора у Байла было черным и прихотливым, и окружающим оставалось только мириться с ним, если они не хотели стать его объектом.

Приятный дурман от трубки прошел так же быстро, как возник. Внутри зудело, и хотелось глотнуть еще. Зависимость тоже была подарком демоницы — одним из тех символов любви, которые могли преподнести лишь ей подобные, соединяя немного удовольствия и немного боли.

— Предложение интересное. Но какая же помощь нужна от меня? Мой старый товарищ Касперос наверняка может и сам атаковать столь удобную цель.

Пробирочники столпились вокруг Байла. Он взмахнул рукой, и вперед суетливо выбежали маленькие мутанты с броней в руках. Они вскарабкались на стоящие рядом лавки и на операционный стол и принялись одевать повелителя, ни на мгновение не переставая щебетать между собой на своем пронзительном языке.

— Эльдары коварны, — сказал Олеандр, приготовившись отодвинуться, если потребуется. — Их сенсоры на порядок лучше наших. Есть способы решить эту проблему, но у них имеются и немеханические методы нас обнаружить. У меня есть теория, что мы, благословленные вниманием Принца Удовольствий, испускаем определенную психическую ауру, которая эльдарам кажется отвратительной.

— Иначе говоря, они чуют ваше приближение, как добыча чует хищника на ветру, — сказал Байл. Его это, кажется, позабавило, — И? Разве твой новый повелитель не рад этому? Касперос Тельмар, которого я знал, пил страх, как сладчайший нектар.

— Он рад, но проблемы это не решает. Мир-корабль быстр. Он сбежит туда, куда флот Блистательного последовать не сможет. Вы знаете, о чем я.

По лицу Байла было видно, что он знает. Эльдары обладали технологиями подпространственного перемещения, недоступными человечеству. Они могли в мгновение ока перелететь из одного конца системы в другую. Такой способ путешествия был опасен, но не больше, чем продолжительная атака.

— Ближе к делу, Олеандр. Я начинаю скучать.

— Я знаю, что у вас есть много генетического материала, обладающего психической чувствительностью, — продолжил Олеандр. Он знал это, потому что время от времени сам помогал Байлу собирать его. Резервуары с питательной жидкостью в хранилищах Байла содержали сырье, собранное с целых народов, включая биологические пробы от ведьм и мутантов, всегда скрывающихся среди людей, — Материалы, которые можно использовать для достижения общих целей, если вы того пожелаете.

Байл подал знак, и пробирочники разбежались, хрюкая и чирикая. Теперь он был облачен в полный комплект брони, но даже в ней выглядел худым, как скелет, и напоминал насекомое-паразита, прячущегося в скорлупе своей последней жертвы. Доспехи его давно уже не бывали в заботливых руках серва. Темно-аметистовый поблек, а в некоторых местах из-под краски проглядывал голый керамит. Один пробирочник вынес ему сложенную стопку темной кожи, и Байл накинул ее на себя с почти высокомерным изяществом. Плащ из кричащих лиц, отобранных у мертвых и умиравших, был единственным проявлением его тщеславия.

Олеандр некоторое время смотрел, как лица растягиваются и изгибаются при каждом движении Байла.

— Ты знаешь, как найти этот мир-корабль? — спросил Байл спустя некоторое время.

— Да. Найти его несложно. Проблема — незамеченным подобраться для атаки. И моих скромных умений для ее решения не хватает. — Олеандр поклонился, — А потому я приполз обратно с обнаженным горлом и поднятыми руками, чтобы умолять вас о помощи, о мой повелитель.

— И опять это слово. Ты не мой раб, Олеандр. Уважай себя хоть немного. И все же… интересная задача. И заманчивая награда за ее решение, — Байл несколько секунд разглядывал его. — Я уже много месяцев не покидал базу и так долго не использовал свои инструменты, что они, должно быть, притупились. Между тем славные сражения моей молодости вспоминаются со все большей ностальгией… как и крики скота, когда берешь у него образцы для исследований.

— Значит, вы поможете мне, повелитель?

— Это значит, что я подумаю над этим, Олеандр.

Фабий отвернулся от своего бывшего ученика, борясь с улыбкой, которая грозила показаться на землистом лице. Он оперся на диагностический стол и сделал вид, что изучает раковые образования, извлеченные из собственных внутренностей. Предложение выглядело достаточно простым. Уже это вызывало у Байла подозрения. Ничто никогда не было просто. Изыскания давно его этому научили.

Олеандр принес ему интересную задачу. Байл видел не меньше десятка решений, и ни одно не требовало отправляться на старый мир, рискуя жизнью, если не хуже, чтобы спросить совета у бывшего повелителя. Зачем тогда он приехал? Чтобы протянуть оливковую ветвь? Извиниться за прошлые проступки? Но речь шла об Олеандре, поэтому Байл тут же отмел эти варианты.

Олеандр присоединился к нему одним из первых. Одним из первых понял, чего Байл пытается достичь. Многие апотекарии под его командованием слишком легко становились рабами мимолетнейших прихотей. Они не выдерживали груза возможностей и уединялись, чтобы проводить ненужные операции над собой или другими исключительно ради удовольствия. Но не Олеандр. Олеандр прекрасно видел :какие дороги им открываются, и присоединился к Байлу в его трудах. Пока не решил использовать плоды этих трудов в своих интересах и не был изгнан за эту наглость.

В каком бы состоянии ни находилось тело Фабия, разум работал безупречно. За микросекунды он составил список возможных ответов, проанализировал их и отбросил ненужные. Ловушка? Может быть. Остатки Третьего легиона особой любви к нему не питали, несмотря на все, что он для них сделал. Сам Фулгрим назначил награду за голову своего бывшего апотекария. Впрочем, после катастрофы на Коразине желающих получить ее поубавилось. Не говоря уже о Граде Песнопений.