Ингмар Миваки - Legion Z

Этого было признание, и этого было достаточно. Вот он — подходящий момент. Хайме вспыхнул, как спичка. Любви, так долго не находившей выхода, был дан зеленый свет. Он взял бокал из ее рук и поставил его на пол. Аккуратно вытащил шпильку из ее волос. Разбросанные по плечам, они стали источать запах лаванды.

Они соединились, и свет внутри каждого из них вспыхнул ярче, как это бывает в самом начале отношений на Талатоне. Людям на Земле удалось законсервировать это состояние. Они постоянно жили с ощущением начала, ведь они умело управляли своим внутренним солнцем.

Утром он проснулся раньше нее. Аккуратно переложил ее голову на подушку и немного прогулялся по комнате. Выбрал пластинку из фонотеки и поставил ее на вертушку. В комнате тихо заиграла музыка — «Утешение» Листа. Безмятежное лицо Анны выражало полное умиротворение. На запястье мигал разноцветными огоньками тракус. Глядя на нее, Хайме одобрительно улыбнулся, Оделся и тихо вышел из комнаты.

Он вернулся в концертный зал и сел в кресло, в котором не так давно сидел Пит. Сколько он просидел так? Пять минут, час? Времени в этом зале не замечаешь.

— Ты думаешь о своем друге, — услышал он и повернул голову. Рядом с ним сидела Анна, а он и не заметил, как она пришла. Они сидели на тех же местах, что Пит с Ноа. Одета Анна была в концертное платье и новые туфли. Волосы аккуратно убраны. Она смотрела на сцену.

— Я был на Земле, и там говорил с ним, — поделился он. — Он всю жизнь доверял своей интуиции и не сомневался ни в одном из принятых решений. Ни тогда, когда в возрасте шестнадцати лет покинул дом, ни тогда, когда без колебаний выбрал будущую специализацию в университете и пришел работать в «Гидрософт». Но он споткнулся, когда встретил Ноа. Хайме горько усмехнулся. Некое медленное, интуитивное движение наподобие того, что вело все эти годы Пита, стало наполнять его сердце.

— Мартин Форс принес его в жертву, — сказал он, посмотрев Анне в глаза. — Он включил его в состав третьей экспедиции на Марс. Возможно, мы больше не увидим его.

— Что ты, Хайме…,- отрицательно покачала головой Анна.

— Это точные сведения. А Розенталя убил алманг Иаван, — просто добавил он.

— Зачем алмангу понадобилось убивать его? — нахмурилась она.

— Ты должна ответить сама на этот вопрос.

Анна сняла с руки тракус, передала Хайме, и тот положил его на одно из кресел.

— Это произошло из-за нас с тобой? — спросила она после недолгих раздумий.

— Да, — с грустной улыбкой несколько раз утвердительно кивнул Хайме.

— Знаешь, а я помню этого юношу. Он часто бывал на наших концертах. Похоже, расстояния не являлись для него помехой. Он молод. Юноша. Почти ребенок. Среднего роста, довольно худощав, белокожий, с темными волосами и грустными глазами. Я запомнила его взгляд.

Вспоминая внешность Иавана, Анна смотрела на сцену. Затем снова перевела взгляд на Хайме.

— Он выжидал, — заключила она.

— Иаван счел, что старик мешает тебе, — тихо, как будто стесняясь сотрясать пространство страшными словами, сказал Хайме. — Ты была лучшей в оркестре, но твой учитель не давал тебе раскрыться в полной мере.

— Дело не в этом, — возразила Анна.

— Он пытался соблазнить тебя? — догадался Хайме.

— Угу, — подтвердила Анна. — Не раз. Однажды я залепила ему пощечину. Незадолго до смерти он, как будто слетел с катушек. Стал шантажировать меня.

Анна виновато улыбнулась, Хайме же побелел от возмущения.

— Как именно он тебя шантажировал?

— Тобой.

— Мной? — скривил лицо Хайме.

— Да. Сказал, что найдет способ вышвырнуть тебя из оркестра.

— Вот, мерзавец, — сердито процедил сквозь зубы он. — И после всего этого ты считаешь его своим учителем?

— Конечно, — ничуть не смутившись, ответила Анна. — Ведь он утвердил меня в моем чувстве к тебе.

Хайме заглянул поочередно в ее глаза, затем наклонился, прошептал «dolce» [45] Dolce — муз., нежно , и они слились с Анной в долгом поцелуе.

— Ха-ха-ха, а вот и я, любезный отец Иоанн, — рассмеялся Соло. — В коем-то веке выбрался к тебе в гости.

Соло сидел на скамейке во внутреннем дворе старого храма, расположенного на холме. Рядом с ним был один из легионеров популяции Сигма — друг Соло, отец Иоанн, — полноватый священник с круглым лицом и рыжевато-каштановыми волосами, собранными в тугой хвост на затылке. С некоторых пор отец Иоанн летал, куда заблагорассудится, свободно перемещаясь в пространстве-времени. Увидев рядом Соло, страшно обрадовался.

— Красота, да и только, — радостно улыбнулся он и трижды расцеловал друга в щеки. — У нового мира большие преимущества. Отец Иоанн заговорщицки подмигнул.

— Да, дорогой. Я тоже очень рад нашей встрече, — расплылся в улыбке Соло.

Старый храм был совсем крохотным, дворик на две скамейки, зато с холма открывался прекрасный вид на городские дома, утопавшие в зелени.

— Я думал, у вас зима суровее, — заметил Соло.

— У нас день так, день эдак, — пояснил Иоанн.

Соло вытянул шею и стал что-то высматривая внизу, под холмом.

— Не вижу трансформаторных будок для бесплатной заправки электричеством, — констатировал он.

— Что за утопия, — отозвался Иоанн.

— А вот и не утопия. У нас через каждые сто метров стоят. Люди мы или не люди, в конце-то концов.

— Хм, не знал, — с интересом посмотрел на него собеседник. — У нас пока довольствуются старыми электростанциями. Они еще послужат лет тридцать, а то и пятьдесят. На них предоставлено около миллиона рабочих мест беженцам со всего мира.

— Сигма дает кров братьям по разуму, — понимающе кивнул Соло.

— Мы всегда умели дружить с соседями, но этого никто не ценил, — отозвался Иоанн, поглаживая кудрявую бороду. Большой серебряный крест на белой рясе сверкнул, отразив солнечный луч, и ослепил левый глаз Соло. Тот прищурился, глянул на собеседника, и рассмеялся.

Из внезапно налетевшей тучи посыпался снег. Большие, белые хлопья падали быстро и без наклона. Соло открыл рот и высунул язык.

— Каждый день я глажу своих прихожан по головке, — поделился батюшка. — Они выстраиваются ко мне в очередь, чтобы я их приголубил. Милосердие долгое время было не в почете, — вздохнул он.

— Ты — добрый, правильно делаешь, — согласился Соло.

— Хм. Батюшка таинственно улыбнулся. — Сидел я как-то раз на скамейке здесь, во дворе храма. Вот, как сейчас с тобой сидим. Пришел ко мне один писатель. Сел рядом и говорит: «Пришел я к вам с благой вестью». Сказал так и кристалл мне в ладонь вложил.

— Про непрерывные транзакции по кругу рассказал что? — полюбопытствовал Соло.

— Рассказал в числе прочего. Я в этом ничего не смыслю, но, когда узнал, не удивился. Сам понимаешь.