Грэхем МакНилл - Магнус Красный: Повелитель Просперо

— Из чести рождается железо.

Пушки СЗУ были направлены на «Люкс ферем», турель повернута вбок. Зенитчики на платформе, обернувшись, пораженно смотрели на залитого кровью великана, хромающего к ним. Долго удивляться им не пришлось — орудуя болтером, как дубиной, Кидомор прикончил обоих. Затем он пинками скинул трупы с площадки управления и как можно аккуратнее прислонил Аримана к заднему поручню.

По бронещиту, из которого выступали широкие стволы поднятых автопушек, застучали выстрелы. Стоило Форриксу нырнуть в укрытие, как раскаленный сгусток плазмы врезался в заслон и расплавил его верхнюю четверть.

Космодесатнику было знакомо устройство «Гидры» — Железных Воинов обучали управлять любой имперской артиллерией. Чтобы втиснуться в жесткие плечевые фиксаторы, ему пришлось присесть: блок управления не рассчитывали на легионеров в доспехах. Вдавив педаль, Кидомор развернул четырехствольную установку, в шипящий броне-щит которой вонзались лазразряды и плазменные шары, крупнокалиберные пули и ракеты, запущенные с установок на сошках.

Раскаленные докрасна осколки рикошетили вокруг Форрикса, вонзались ему в плечи и шею.

Пренебрегая ими, космодесантник навел орудия на ближайшего «Претора».

— Вот моя Нерушимая литания, и да будет так вечно, — подытожил Кидомор, нажимая гашетки.

«Гидра» взбрыкнула, подобно дикому быкогроксу. Оглушительный рокот выстрелов, казалось, разорвал саму ткань мироздания. Из всех четырех стволов вырвался шквал бризантных снарядов, которые пробили бортовую броню «Претора». Внутри него одна за другой с грохотом сдетонировали ракеты, и цель скрылась в ослепительном пламенном вихре.

Радость от успеха была недолгой — Форрикс понял, что опоздал, что апокалиптическое видение Аримана уже сбывается.

«Люкс ферем» падал.

Он приближался к поверхности планеты с бесконечным изяществом, однако Кидомор знал, что падение объекта такой колоссальной массы приведет к неописуемой катастрофе.

Отвернувшись от медленно снижающегося звездолета, воин увидел, что на захваченную им «Гидру» наступают на меньше сотни Драконов в красных доспехах. Многие из них держали оружие, способное без труда уничтожить новое приобретение Форрикса. Впрочем, это уже не имело значения.

Снова развернув установку, легионер опустил счетверенные автопушки до упора.

— Железо внутри, железо снаружи, — сказал он.

Возвращение в плоть всегда было нелегким.

Подобно рабу, которого выпустил из оков и затем вновь лишил свободы верный друг, дух, когда вокруг смыкались прежние стены темницы из плоти и костей, ощущал себя преданным. Он мстил изнурительной болью, тягостной ломотой и усталостью, что проходила тем медленнее, чем дальше и вольнее улетала душа.

Ариман очнулся в едком химическом смоге.

Сморгнув послеобразы взрывающихся реактивных истребителей, Азек провел рукой по лицу. На ладони осталась кровь.

«Когда я успел снять шлем?»

Тот лежал рядом, опаленный и расколотый выстрелами. «Где я?»

На легионера обрушился поток сенсорной информации. Он осязал металлический поручень, чувствовал резкий запах крови и вонь продуктов горения, смрад фуцелина и аромат полировочной пасты. Слышал крики тысяч людей и низкий, вибрирующий рокот, что казался предвестником землетрясения, способного разрушить весь мир.

Оказалось, что Ариман прислонен спиной к ограждению мобильной артустановки — судя по всему, «Гидры». Ее стволы источали жар и дымились, из смятого казенника валили ядовитые клубы огнеопасных газов.

Рядом с Азеком полулежал Форрикс, узнаваемый только по строению ауры. Железный Воин почти лишился брони — керамические пластины прикипели к телу или растеклись по нему, как лужицы воска. Кожа легионера почернела от ожогов перегретым паром и следов попаданий из плазмомета или мелты. Дышал он с трудом, напрягая отказывающие легкие.

Кидомор поднял голову; один его глаз, молочно-белый, терялся среди рубцов, другой бессмысленно смотрел на псайкера. Наконец во взгляде Форрикса проступило узнавание.

— Ариман, — прохрипел он. — Извини. Я клялся, что уберегу тебя от любого вреда, но…

Заставив себя подняться на ноги, Азек огляделся по сторонам. «Гидру», будто какой-то стальной остров, окружало море трупов — не меньше двух сотен тел в красном обмундировании полков Моргенштерна. Кидомор перебил их всех, защищая свой одинокий бастион и самого Аримана.

— Ты спас мне жизнь, друг. — Он опустился на колени и приложил ладонь к изуродованной груди Форрикса.

Тот содрогнулся: каждый нерв Железного Воина пылал. Зачерпнув энергию из глубин своей души, Азек искусством Павонидов притупил боль соратника. Он не мог спасти товарища, но пытался хотя бы облегчить его предсмертные муки.

Кидомор мотнул головой и обхватил латную перчатку Аримана спекшимися пальцами.

— Не надо, — потребовал он. — Легионеры Четвертого… не бегут… от боли.

— Даже в смертный час?

— Особенно… тогда. — Выгнув шею, Форрикс посмотрел в небо. — К тому же ты зря… потратишь… свои силы.

Как только Азек поднял голову, плывущие над ним облака пороховых газов разошлись под напором стремительных гравиволн, обнажив израненное брюхо «Люкс ферем». Приближаясь к земле, супертранспорт, подобно туче, сыпал дождем из рваных кусков металла.

Ариман ощутил мерзкое чувство беспомощности.

— Так вот что я видел, — произнес он. — Вот как все закончится.

— В огне… и крови, — добавил Кидомор. — Как… и положено… воинам… вроде нас.

Калэне оставалось существовать несколько минут.

Стоя на парапете высочайшего бастиона Шарей-Мавет, Пертурабо и офицеры его штаба беспомощно наблюдали за падением «Люкс ферем». Примарх так крепко сжимал ограду, что камень крошился под пальцами.

До этого Имперцы с ужасом смотрели, как зенитные снаряды решетят низ фюзеляжа судна, и в бессильной ярости следили за целой эскадрильей «Громов», сбивавших гравибуксиры.

Потом эти же самолеты уничтожили друг друга в необъяснимом приступе самоистребления. Воины предполагали, что среди изменников возник раскол, но Пертурабо, один из всех, видел тончайший ореол бестелесной фигуры, мелькавшей между машин перед каждым взрывом.

Он нашел единственное объяснение.

— Это дело рук Тысячи Сынов, — прошептал олимпиец.

— Мой господин, нападение устроил Пятнадцатый? — поразился Барбан Фальк.

— Нет же, они пытаются остановить его.