Крис Райт - Кровь Асахейма

Часть команды сумела добраться до спасательных капсул и покинуть умирающий корабль, несмотря на повреждения, нанесенные выстрелом из лэнс-излучателя. Облако крохотных судов, которые были просто каплевидной оболочкой из адамантия, вошли в атмосферу Рас Шакех, загораясь, словно факелы, и оставляя за собой огненный след на пути к поверхности планеты.

Ёрундур не видел ничего этого. Последнее, что он рассмотрел четко, — как силуэт Бьяргборна исчез во вспышке от проскочившего разряда электричества. Потом командная рубка обрушилась, разлетевшись ослепительно горячим облаком осколков хрусталя и мраморной крошки.

Доспех принял на себя большую часть удара, но и его обладатель не остался невредимым. Сервоприводы правой поножи деформировались, вдобавок он ударился левым запястьем обо что-то тяжелое при приземлении, пролетев двадцать метров. Приземление было зубодробительным. По хребту прошла волна боли, и Ёрундур на мгновение отключился.

После этого он двигался на автомате. Инстинкт выживания гнал его вперед, несмотря на затуманенный и вялый рассудок. Он выбрался из обломков мостика, каким-то чудом нашел полуразрушенные двери в задней части рубки и прополз через них. Вокруг завывала утекающая в пылающую пустоту атмосфера, неся с собой мелкие обломки. Ёрундур полз вперед, к нему постепенно возвращалась ясность мыслей. На ретинальном дисплее отображалась информация о повреждениях доспехов. Однако единственный параметр, который сейчас имел значение, — это герметичность брони, и она, похоже, не была нарушена. Дыхание старого Волка эхом отдавалось в шлеме, и он уже чувствовал жесткий привкус кислорода, переработанного системами жизнеобеспечения доспеха.

Новые звуки разрушения донеслись откуда-то из окутанных пламенем недр фрегата. Космодесантнику казалось, что все вокруг него пришло в движение: стены коридора тряслись, изгибались и деформировались. Дальше по коридору разорвалась обшивка на стене, за ней полыхало пламя пожаров. Ёрундур неуклюже поднялся на ноги и побежал. Удерживать равновесие на постоянно гуляющей палубе было тяжело, даже несмотря на сверхъестественное чувство равновесия космодесантника. Он ударился о ближайшую стену и отшатнулся от нее. Пол начал уходить из-под ног.

Старый Волк прыгнул, тяжело приземлившись на более надежный клочок настила, в то время как та секция, на которой он стоял, обрушилась вниз. Там, где когда-то были панели пола, теперь поднимались клубы дыма с искрами, заполняя узкое пространство коридора удушающим смогом.

— Хель, — выплюнул он, чувствуя, как тело протестует против попыток заставить его двигаться, — это нелепо.

Его осыпало обломками, но Ёрундур продолжал идти, хромая и шатаясь, иногда даже ползти вперед. По коридору он добрался до перекрестка, затем свернул в служебный тоннель, пересек просторный переход с обваливающимся потолком и зазубренными дырами в полу. Взрывы сотрясали стены и сливались в сплошную единую симфонию разрушения. Кругом валялись тела, упавшие друг на друга, застрявшие в заблокированных служебных люках, свисавшие с лестниц. Трупы начинали гореть, когда до них добирались языки пламени разраставшихся пожаров.

Когда Ёрундур добрался до нужного ему отсека, то едва узнал его. Синеватый огонь полыхал на оплавленных конструкциях входа. Один из внешних сегментов корпуса оторвался целиком, и в просветах виднелась головокружительная пустота. Космодесантник успел разглядеть, как в одном из них мелькнули звезды, частично скрытые пролетающими потоками обломков. Однако не было никаких признаков вражеского эсминца, и Ёрундур на какое-то мгновение удивился, почему их все еще не добили. Пол под ногами пошел рябью, как вода. Панели из прессованной стали изгибались, как пластиковые.

Несмотря на хромоту, он побежал по рассыпающемуся полу, огибая горящие баки с топливом. Корабль вокруг разваливался на куски. Десантник чувствовал, как его шаги становятся все легче, по мере того, как отказывали генераторы гравитации.

— Скитья! — Ругательство вырвалось, когда он, споткнувшись, покатился по палубе прямо в штабель ящиков для боеприпасов.

От удара ящики разлетелись в стороны. Неспособный преодолеть инерцию, Ёрундур полетел дальше и через полуоткрытые створки выкатился из коридора в огромный зал.

Там его потащило по большому открытому помещению со вспученным скалобетонным полом. Также можно было смутно разглядеть внушительный сводчатый потолок с зигзагами постепенно увеличивающихся трещин. В отсутствие воздуха все перемещалось плавно, словно в танце, — хореографическое разрушение в полной тишине.

Впереди лежала бездна космоса. Были видны звезды, на фоне которых пролетали, кружась, обломки корабля. Ёрундур добрался до внешней оболочки «Ундрайдера», за которой не было ничего, кроме чернильной пустоты.

На какую-то секунду ему показалось, что поток вытащит его наружу, выбросит с разваливающегося корабля и зашвырнет в открытый космос.

Старому Псу едва удалось избежать такой судьбы. Он, крякнув от усилия, уцепился здоровой левой рукой за заднюю кромку опоры шасси, мимо которой пролетал. Закованная в броню рука сжала металлическую стойку, что прервало его полет резким толчком. После остановки космодесантник начал взбираться обратно, пробиваясь через ураган обломков, летевших навстречу.

Подняв взгляд, он увидел нависавшую над ним знакомую серую кабину. Несмотря на свою огромную массу, машина уже начала съезжать в сторону разверзшейся бездны, а доковые зажимы, которые удерживали корабль на месте, изогнулись и начали разламываться.

Ёрундур скорчил гримасу и начал подтягиваться к входному люку.

— Даже не думай, дурной ублюдок, — процедил он через стиснутые зубы, — еще… нет…

Чумной корабль безжизненно дрейфовал в сторону планеты, постепенно ускоряясь. Сущность, наполнявшая его сердце жизнью, исчезла, и, как огромное тело, внезапно лишенное мыслительного центра, корабль погрузился в пучину безумия.

Ингвар бежал изо всех сил, поддерживая Хафлои на ногах и стараясь не отстать от остальных членов стаи. Все вместе они прорывались через искаженный лабиринт отвратительных внутренностей судна так быстро, насколько позволяли узкие пространства и ненадежный пол. Путь, по которому они пробрались на мостик, теперь был заблокирован яростным кислотным потоком, который исторгали из себя измученные недра корабля. Им пришлось пробиваться через узкие, похожие на капилляры коридоры палуб для экипажа.

Было сложно поверить, что этот корабль когда-то построили человеческие руки. Давным-давно, много тысяч лет назад, это была гордая махина из стали и адамантия с символикой Имперского Флота на позолоченном носу, а на мундирах смертных офицеров, командовавших кораблем, сверкала священная аквила.