Крис Райт - Кровь Асахейма

— Бессмертный Император защищает! Цельтесь точно, держитесь стойко, и никакое создание Тьмы не ступит за эти стены. Сохраняйте заряд батареи! Стрелять только по приказу!

Ольгейр зарычал:

— Если никто не пристрелит этого человека, я сделаю это сам!

Вальтир не улыбнулся в ответ на шутку.

— Они входят в зону поражения наших орудий, — сказал он. — Так медленно. Это будет бойня.

— Ага. Но мы потратим снаряды.

Вражеское войско немного ускорилось, и теперь не хромало, спотыкаясь, а бежало медленной трусцой. Они не выкрикивали боевых кличей, но продолжали свое жуткое непрестанное пение. Солнце нещадно палило, отчего душный запах их болезненного застарелого пота становился только сильнее, а они шипели и хрипели в унисон. На лицах зараженных застыло глупое, бессмысленное выражение.

По всему парапету загудели питающие устройства лазпушек, выходя на полную мощность. Их длинные стволы повернулись и замерли, приготовившись к стрельбе, так же как и более короткие тяжелые болтеры.

Вальтир оглянулся через плечо на возвышавшиеся вдалеке укрепления Врат Игхала. Он разглядел канониссу, стоявшую на вершине бастиона. Гуннлаугур покинул ее, без сомнения направляясь к периметру обороны, надеясь успеть до того, как буря сражения захлестнет его. Де Шателен, казалось, стояла там в одиночестве, ее плащ тяжело свисал с плеч в неподвижном горячем воздухе, а металлическая окантовка брони блестела на солнце. Она подняла руку, и тысячи пар глаз по всему городу замерли, ожидая сигнала.

На какое-то время ее кулак замер в воздухе, как будто в приветствии. А потом резко опустился.

Батареи орудий, установленные на стенах, открыли огонь. Камень под ногами Вальтира задрожал, когда плотно поставленные в ряд лаз-пушки, болтеры, орудийные платформы типа «Сабля» и минометы выпустили свои смертоносные снаряды. Ослепительные копья чистой энергии ударили от границы города, прорываясь сквозь завесу удушливого дыма, образовавшуюся от залпа ракетных установок и тяжелой артиллерии.

Передние ряды наступающих исчезли под прокатившейся по ним волной земли, которую взметнуло снарядами. Раздались треск и грохот вторичных взрывов, заглушивший бормотание чумных орд. Вместо него загремел грохочущий хор разрушения.

Последовали новые залпы, создавая настоящий смертельный ливень, разрывающий на куски надвигающуюся орду. Наступающие вязли в болоте из крови и пыли.

В первые же секунды сражения погибли сотни зараженных, но чумные воины продолжали маршировать вперед, размахивая костлявыми руками, несмотря на то что ковылять им приходилось в самое сердце бури. Ни один мутант не повернул назад и ни один не колебался.

Вальтир почувствовал, как от отвращения в горле поднялся комок. Он не понаслышке знал, как безжалостно порой используют людей на полях битвы имперские командующие, но та бойня, что творилась перед его глазами сейчас, превосходила все виденное раньше. В этом чувствовался особый злой умысел. Это было преднамеренное уничтожение, которого потребовали силы, ненавидящие человечество и наслаждающиеся его деградацией. Где-то под запретным куполом вечности разрушительные разумные сущности хохотали, наблюдая за таким бессмысленным страданием, которое выпало на долю их собственным прислужникам.

И все же такая тактика не была бездумной. Лаз-пушкам приходилось делать паузы между залпами, чтобы перезарядить силовые блоки. Болтерным турелям и минометным батареям тоже требовалась перезарядка. Расчеты работали быстро, заставляя свое оружие стрелять так скоро, как только было возможно, но даже маленькие пробелы в огненном ливне давали врагу возможности. Вражеская пехота в противогазах, линзы которых светились мертвенным светом решимости, пробиралась через дымящиеся воронки от взрывов и топтала ногами дряблые тела собственных павших. Они продолжали наступать, продвигаясь все ближе к стенам с каждой паузой в огне защитников. Наконец стрелковым расчетам пришлось направить стволы орудий вниз, постепенно, градус за градусом, увеличивая угол наклона. Грязный прилив, состоящий из искаженных тел и спутанных металлоконструкций, был все ближе. Каждый шаг требовал значительной платы кровью, которую взимал свирепый дождь из лазерных лучей и болтерных снарядов.

Через разрывы в густой завесе грязного дыма можно было разглядеть очертания боевых машин, медленно ползущих к стенам по следам жертвенной пехоты. Тяжелые гусеницы перемалывали тела, превращая кучи трупов в лужи коричневатой слизи. Время от времени, после точного попадания из лаз-пушки, эти машины вспыхивали зеленым пламенем и разваливались на куски по мере того, как подключались другие виды оружия. Но на месте каждой подбитой машины появлялось множество новых, черепашьим шагом прокладывающих и прогрызающих себе путь через озера дергающейся и умирающей плоти.

Вальтир вытащил Хьольдбитр из ножен. Ольгейр поднял ствол Сигруна. Двое космодесантников стояли на стене и наблюдали, как первая из крупных машин появляется в зоне поражения. Рядом с ними по всей длине парапета смертные солдаты крепко сжимали лазганы, щурились, глядя на открывавшиеся картины, и пытались не впасть в ступор окончательно. Несколько Сестер Битвы в их рядах молча стояли и терпеливо ждали, похожие на эбеновые статуи забытых святых.

— Да направит тебя рука Русса, Тяжелая Рука, — сказал Вальтир.

— И тебя, мечник, — кивнул Ольгейр. — Развлекись как следует.

Вальтир взмахнул клинком. Даже в тусклом, плотном от смога воздухе его клинок сверкал, отполированный до зеркального блеска.

— Да, я как раз собирался, — ответил он.

До заката оставалось еще много часов, но небо быстро темнело. Разрастающаяся завеса цвета забродившей сливы поднималась от горизонта и затмевала солнечный свет. Высокие столбы рассеянной в воздухе золы поднимались с краев копошащихся орд по мере их наступления. Мертвенно-бледные зеленые молнии озаряли рваную кромку бегущих по небу облаков, и сразу раздавался глухой рокот противоестественного грома.

Раскаленный воздух стал к тому же удушающе влажным. Рои насекомых примчались с равнин и принялись терзать защитников на верхнем уровне стен. Они скапливались у воздушных клапанов гвардейских костюмов химзащиты, яростно жужжа и закупоривая дыхательные механизмы своими разбухшими брюшками. Стрелковые расчеты начали, задыхаясь, покидать свои посты. Люди хлопали и скребли по маскам противогазов. Интенсивность защитной стрельбы заметно упала.

— Стоять на местах! — взревел Гуннлаугур, пробираясь к краю широкой орудийной платформы, взгромоздившейся на вершине внешних ворот.

Его окружали сотни гвардейцев. Каждый из них управлял болтерной установкой, десятки которых разместились на богато украшенном бастионе. Невзирая на жужжащую массу кусачих насекомых, люди продолжали работать изо всех сил, подтаскивая новые ящики с боеприпасами к казенникам орудий и обеими руками вращая ручки вертикального наведения.