Морган Райс - Море Щитов

«Со мной все будет в порядке», - ответил он.

«Я думаю, милорд, что ты все еще расстроен после встречи со своей матерью», - предположила Сандара.

Кендрик прикусил язык, зная, что она права, но не чувствуя, что он готов говорить об этом.

Сандара вздохнула.

«Моя мать была холодной, жестокой, беспощадной женщиной», - сказала девушка. – «Она ненавидела меня. Мой отец был великим воином, добрым ко всем. Я не жестокая и злая, какой была моя мать. Я захотела быть похожей на своего отца».

Кендрик взглянул на Сандару и увидел, что она напряженно смотрит на него.

«Разве ты не видишь?» - спросила Сандара. – «То, кем была твоя мать, или то, кем был твой отец, на тебя не влияет. Ты ищешь себя в них. Но ты — это ты. Чтобы понять, кто ты, посмотри на себя. Будь тем человеком, которым ты хочешь быть. Ты выбираешь, кем тебе быть, ты создаешь себя каждое мгновение ежедневно».

Кендрик задумался над ее словами, пока они шли, делая круги на горе, и осознал, что в них кроется огромная мудрость. Это сложно, но он должен отпустить своих родителей. Он сам должен узнать, кто он.

Кендрик уже почувствовал себя лучше и, повернувшись, пристально посмотрел на девушку.

«Мои родители никогда не были женаты», - сказал Кендрик. – «Они не провели жизнь вместе. Я и сам не хочу провести эту жизнь в одиночестве. Я хочу жениться, хочу иметь детей, которые будут меня знать, законнорожденных детей. Сандара», - Кендрик прокашлялся. – «Я хочу жениться на тебе. Я знаю, что уже спрашивал тебя раньше. Но я правда хочу, чтобы ты подумала об этом. Пожалуйста».

Сандара опустила взгляд вниз, и ее глаза наполнились слезами.

«Я люблю тебя, милорд», - ответила она. – «По-настоящему люблю. Но мой дом находится далеко отсюда. Если бы не океан между нами, тогда я вышла бы за тебя замуж. Но я должна вернуться домой, к своим людям, в Империю, к тем, кого я знаю и люблю».

«Но ты не там», - сказал Кендрик. – «Сейчас ты здесь. А твоя семья там обращена в рабство».

Сандара пожала плечами.

«Это правда. Но я скорее буду рабыней в своем доме, чем свободной, но вдали от своих людей».

Кендрик на самом деле ее не понимал, но знал, что ему придется смириться с ее желаниями.

«По крайней мере, сейчас я с тобой, милорд», - сказала Сандара. – «Я отправлюсь в путь не раньше, чем через несколько дней».

Кендрик крепче сжал руку Сандары, задаваясь вопросом, почему все женщины, которые имеют для него значение в этом мире, оставляют его. Он знал, что просто должен наслаждаться этим временем вместе с ней сейчас. Но мысль об ее отъезде причиняла ему боль.

Они молча шли вместе с сотнями других людей, пока, наконец, не добрались до вершины горы. Здесь было торжественно и тихо, в воздухе висело ощущение святости. Кендрик тут же ощутил покой.

Кендрик преклонил колени в траве на широком плато вместе с другими рыцарями, поставил камень на разрастающуюся насыпь камней, после чего низко склонил голову.

« Пожалуйста, Господи », - молча молился он. – « Не забирай у меня эту красивую женщину. Позволь нам быть вместе. Найти какой-нибудь способ. Я не хочу разлучаться с ней ».

Кендрик открыл глаза и медленно поднялся, удивившись тому, какую молитву выбрал. Он этого не планировал. Как правило, он молился о будущем годе, о силе против врагов, о храбрости и доблести. Но в этот раз слова молитвы просто пришли ему на ум, и Кендрик их не остановил.

Кендрик повернулся к Сандаре, и она улыбнулась в ответ.

«Я молилась о тебе, милорд», - сказала девушка. – «Чтобы ты обрел мудрость и покой».

Кендрик улыбнулся ей.

«Я тоже произнес очень особенную молитву».

Бросив взгляд через плечо Сандары, он заметил движение на горизонте и вдруг улыбка исчезла с его лица. То, что Кендрик увидел, озадачило его. В этом не было смысла.

Кендрик оттолкнул Сандару в сторону и пристально всмотрелся в горизонт профессиональным взглядом воина. И в эту минуту его сердце учащенно забилось в груди.

Этого не может быть. Там, на горизонте, было облако пыли, черный дым и тысячи воинов в броне. Они скакали по дороге в сторону незащищенного королевского двора. Это был единственный день в году, День Паломничества, когда ворота оставались открытыми. Конечно, Кендрику ни за что бы и в голову не пришло, что его нужно будет защищать. Кто станет нападать, когда Кольцо было в такой безопасности?

Когда Кендрик присмотрелся внимательнее, его лицо залилось краской, когда он узнал броню МакКлаудов. Он закипел от злости, разозлившись на себя за то, что не оставил в городе больше защиты. Он находился в доброй половине дня пути от королевского двора, а МакКлауды были уже очень близко, слишком близко, проезжая ворота.

Кендрик в ужасе осознал, что через несколько минут его сестра, которая лишилась защиты, будет мертва.

Кендрик издал громкий боевой клик, и все его люди обернулись и увидели то, что видел он, после чего все последовали за ним, когда он поскакал вниз с горы, торопясь к своему коню, сгорая от нетерпения вступить в сражение, но с дурным предчувствием осознавая, что уже слишком поздно.

Через несколько минут все, кого он знает и любит, будут мертвы.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Годфри галопом скакал по бесконечной дороге всю ночь, один, жадно хватая ртом воздух, оглядываясь через плечо в поисках каких-либо признаков армии МакКлауд. Он снова заметил их, как замечал на протяжении всего своего пути. Они подняли огромное облако пыли на горизонте, находясь всего в получасе езды позади него. Годфри тяжело сглотнул и сильнее пнул своего коня.

Годфри знал, что он не может позволить себе ошибиться, хотя он еще никогда в своей жизни настолько не выбивался из сил, его пьяный угар полностью выветрился, ему казалось, что он может упасть в любую минуту. Годфри потел, поскольку был не форме для всего этого, пот застилал ему глаза, причиняя боль. Перед ним раскинулся горный хребет, и Годфри молился всем богам, которых знал, чтобы перед ним показался королевский двор, когда он доберется до хребта.

Его молитвы были услышаны. Наконец, Годфри с облегчением увидел вдали восстановленные ворота королевского двора. Как он и подозревал, вороты были открыты, а на страже стояло всего несколько солдат. Разумеется. День Паломничества, и сотни рыцарей, которые, как правило, стояли на страже, сейчас отсутствовали, находились на вершине горы, и не вернутся до вечера. Но Годфри знал, что к тому времени будет слишком поздно. Все будут убиты, а сам город будет разграблен.

Годфри с новой решимостью пнул своего коня и поскакал с головокружительной скоростью, едва дыша, его сердце неистово билось в груди.

Наконец, когда он приблизился к воротам, несколько стражников перед ними — молодые, начинающие солдаты — удивленно, непонимающе уставились на него.