Анар Бабаев - Катаклизм

Кай поднялся на ноги, отбросив флягу:

— Возможно, Ордена больше нет, потому что мы слишком часто поступали так, как нам велели, в то время как Мир уже давно существует по другим законам. Ты знаешь это не хуже меня, не так ли?

— Верно, — признал Эрик. — Но я все равно придерживаюсь прежних идеалов и законов.

— Ах, да! — воскликнул Кай, внезапно улыбнувшись. — Ты сохранил веру. Но она утратила свою власть, месяц назад, когда весь Мир погряз в Катаклизме… все наши собратья сошли с ума, забыв об идеалах и вере — они набросились друг на друга, словно свора диких псов.

— Не все сошли с ума. — Возразил Эрик. — Ещё есть люди, сохранившие рассудок.

— Да… о них я и забыл. Я видел их, когда они пытались воспользоваться суматохой и выломать дверь в сокровищницу. — Кай ухмыльнулся и помолчал некоторое время. — Что бы ты ни говорил, брат — Ордена Паладинов не вернуть. Ты единственный, кто готов следовать прежним правилам и идеалам.

— Если это так, то почему ты мне помогаешь добраться до Цитадели Паладинов? Почему ты согласился мне помочь, тогда, когда все отвернулись от меня. В такое время мало кто готов помочь, даже собственному брату, но ты без раздумий согласился. Всё это время, пока мы в пути — ты помогал мне.

Кай молчал. Братья долго смотрели друг на друга, оба высокие, широкоплечие и темноволосые. На их лицах застыло одно выражение: сдвинутые брови, напряженно сомкнутые губы. Братья были удивительно схожи не только телосложением, но и лицами: Кай смотрел на Эрика, но видел такие же тёмные глаза, тонкие губы, длинные темные, как ночь волосы, прямой нос, и размытые черты лица.

В раннем детстве, различать могла их лишь мать. Братья гордились своей схожестью и пытались стать полностью идентичными: они носили одинаковую одежду, одинаково дрались, даже их движения были схожи. Однажды, когда Кай упал с дерева, его левую руку украсил огромный шрам. Увидев это, Эрик хорошо постарался, чтобы обрести такой же. Став послушниками в Цитадели, братьям выдали совершенно одинаковые доспехи, а чтобы хоть как-то их различать — на наплечниках вырезали руны с именами «Кай» и «Эрик».

Они никогда не ссорились и редко расставались на долгое время, каждый из них был готов заступиться за другого в случае беды. Их союз, который казался нерушимым, дал трещину два месяца назад в Белом зале, когда умирающий Магистр шептал проклятье хриплым голосом.

— Сдаюсь, — признал Кай, подняв руки. — Я наговорил лишнего. Ты был прав, время продолжает неумолимо идти, нам остаётся лишь одно: жить, пока не придёт наш час. Так что, мир?

Эрик взглянул на брата и, улыбнувшись, подал ему руку.

Наступила тишина. Луна, разгоняющая тьму, постепенно бледнела, словно старые чернила на пожелтевших из-за времени страницах книги. Звезды постепенно гасли, пропадали.

— Скоро рассвет, не хочешь вздремнуть?

— Нет уж. И глаз не сомкну.

— Тогда пора в путь.

— Да. — Согласился Кай, потушив костёр.

Собрав все вещи в вещевой мешок — братья двинулись дальше, поглядывая друг на друга, и понимания, что их разговор научил их простой истине: хоть Катаклизм и пожрал большую часть Мира — не стоит поддаваться отчаянию, нужно жить и хранить жизни тех, кто обезумел и сгинул.

К утру братья вышли к широкому тракту, обросшему сорняками. Вдоль дороги рос лес, постепенно пустынная почва переходила в лесную. Дорога была для братьев не новой, они уже ходили по ней год назад, когда сопровождали караван в Цитадель, поэтому они знали, что дальше будет постоялый двор:

— «Звонкий ключ» — настаивал Кай. — Я точно помню.

— «Северный ключ» — поправил Эрик. — «Северный».

— С чего это северный-то?

— А мне откуда знать? Просто помню, что северный, вот и все.

— А я говорю — «Звонкий ключ», память меня не подводит. Дальше по дороге будет огромное дерево, занимающее половину дороги. — Кай указал пальцем вдаль. — А потом постоялый двор. Вот увидишь!

Пройдя несколько миль, братья действительно наткнулись на огромный дуб, выступающий из кучи других деревьев на дорогу. Сказочно старое дерево занимало большую часть тракта, а его корни, толстыми щупальцами расходились по оставшейся дороге. Ветки дуба были удивительно толстыми, пожалуй, даже толще некоторых деревьев в этом лесу.

— Вот! Я же говорил. За деревом будет постоялый двор «Звонкий ключ».

— От того, что ты будешь повторять это название, вывеска не изменится.

— Ха! — Кай внезапно улыбнулся. — Лучше признай свою неправоту сейчас и сможешь избежать позорного поражения.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда мы дойдем до постоялого двора.

— Хорош притворятся. Ты ведь знаешь, что не прав, так признай это. И тогда, возможно, я не буду тыкать тебя в твою неправоту.

— Никогда. Лучше моли меня, чтобы я не злорадствовал, когда мы придем.

Так, перешучиваясь, братья обошли дуб. За лесным гигантом скрывался домик, вокруг которого из-под досок росла крапива. Над старыми дощатыми ступеньками, на одной цепи, висела обшарпанная вывеска. На самих ступеньках стоял гном, лицо его скрывал капюшон чёрного цвета, из-под чёрного плаща виднелся балахон. Увидев рыцарей — гном мигом спустился со ступенек и снял капюшон, с каждым шагом черты его лица становились более четкими: это был лысый коротышка, с большим кругловатым носом и зелёными глазами, живо смотрящих из-под кустистых бровей.

— Приветствую! — гаркнул незнакомец, показав братьям свои пожелтевшие, местами выпавшие зубы. — Чем могу помочь?

— Как называется это место?

— «Звонкий ключ», раньше вывеска была лучше, — прошамкал гном, указывая на старую подвешенную доску. — Но, со временем все портится, хотим мы этого или нет.

Братья переглядывались:

— Ты хозяин? — поинтересовался Эрик.

— В каком-то роде… Настоящий хозяин сгинул.

Справа с шорохом раздвинулись кусты, из них вышел лысый человек, вооружённый топором.

— Хозяин сгинул… — повторил гном. — И вы сгинете.

В одном из окон дома появился ещё один гном, в залоснившихся лоскутах, взгромоздив арбалет — он направил его на братьев. Ещё двое возникли на крыльце, вооружённые старыми потертыми луками. Гном вынул из ножен клинок, который больше напоминал нож, и махнул лысому человеку в зарослях малины.

— Хороший день. — Проговорил гном, приближаясь к Эрику, шаги его были маленькими, бандит с трудом совершал их, переваливаясь из стороны в сторону.

— Стойте! — промычал Кай. — У нас ведь и взять нечего.

— Ой! Да разве всё ради денег делается? Иногда надо просто так, для души. Нажива — это то, что прилагается.

Внутри дома послышался грохот, сопровождающийся глухим выстрелом.

— Чёрт возьми! — выругался гном. — Разберитесь без нас! Нам и тут проблем хватает.