Роб Сандерс - Легион Проклятых: Онмибус

— Труп-капитан, прошу вас…

— Нет, — настаивал Керш. — Это была моя стратегия, и она провалилась. Цертусийцы покинули свои посты и убежали обратно в город, а у моих скаутов не было приказа открывать по ним огонь.

— Вы же не знали…

— Я мог бы знать и должен был. От человека требуется определенная крепость духа, чтобы устоять перед архи-врагом, он должен быть хладнокровным воином с крепким рассудком. Есть вещи, которые человек не должен видеть. Ужасы, которые должны оставаться безвестными недоступными для человечества. Сущности, чье присутствие заставляет человека сходить с ума.

— А что насчет тех, чьи способности выходят за грани способностей смертных? Вы устойчивы к таким испытаниям?

— Нет, понтифик, к сожалению, нет, — честно ответил Керш. — Но все происходящее — это то для чего мы были рождены, и мы не дрогнем.

Олифант наблюдал, как две весталки относят к гробу черные, обгоревшие останки. Керш заметил, как одна из девушек заметно приободрилась от его скромной улыбки.

— Я приказал образовать кордон молящихся. Люди, спокойные и в больших количествах, собрались на открытых площадках вокруг мавзолея. Мы воздавали благодарности великому Умберто Второму, чей дух наблюдает за нами в наши самые страшные часы, и Богу-Императору, чьи слуги всегда готовы помочь страждущим.

Олифант взглянул в лицо Сдирателя, давая понять, что он имел в виду Адептус Астартес. — Мы были заняты молитвой, когда послышались крики с снаружи кордона. Простите меня, труп-капитан, но сначала мы подумали, что это враг, прорвавшийся сквозь ряды ваших немногочисленных десантников. Когда жены увидели своих мужей, а дети — отцов, люди обрадовались их прибытию. Пока не началась резня. Я не буду описывать разыгравшуюся драму, не перед телами умерших, кому мы желаем лишь вечного умиротворения. Многие погибли, и в этом безумии было сложно разобрать, кто — убийца, а кто — жертва. В конце концов Палатина Сапфира приказала сестрам предпринять жесткие, но необходимые меры, чтобы покончить с этим кошмаром. Они очищали толпы от одержимых священным пламенем и…

На лице понтифика отразилось страдание от воспоминаний и прошедших событиях, ему было сложно подобрать слова для следующей фразы.

…все было кончено.

— Понтифик, — произнес Керш, видя боль на лице мужчины: его физический недуг, грусть и сожаление, духовная агония, которую он пережил, находясь посреди этой мясорубки, оросившей кровью священную землю Цертус-Минор. Сдиратель чувствовал, что просто обязан подготовить экклезиарха к неизбежному.

— Скажу вам прямо, как воин. То, что вы видели — лишь начало. Влияние кометы заставило ваших людей обратиться друг против друга и увеличило число наших врагов. Мой эпистолярий подозревает, что ужасы, которые мы наблюдали — отголоски варпа, просочившиеся в реальность. Злобокост еще впереди. Когда он прибудет на планету, все это покажется нам ничтожным, по сравнению с тем, что он принесет с собой. Вторжение будет осуществляться бессчетным количеством культистов, собратьев Кровавого Бога и, самое худшее, десантниками-предателями — Пожирателями Миров. Они — ангелы, ненасытные в своей жажде крови и убийства. Они были и, к сожалению, остаются лучшими бессмертными противниками на поле боя. Они возглавляют Черный Крестовый Поход, не знающий поражений. Они поглотили сотни Имперских миров, и они уничтожат все живое на этой планете.

Улыбка экклезирха начала сходить с его изуродованного лица.

— Вы говорите, что поражение — неизбежно. Что вы не сможете защитить нас…

— Я не уверен, что кто-то в принципе способен защитить вас в данной ситуации, — честно ответил Керш.

— Но я слышал, как вы говорили, что ваши ангелы…

— Они — воины, — произнес Керш, кивая головой. — Им нужно было услышать это. Вера поддерживает нас.

— Верить в себя…

— Да, — кивнул Керш. — Но вам я предлагаю правду. Нас — немного, и мы противостоим целому легиону. Мои люди и я будем сражаться за вас до последнего, пока не испустим последний вздох, и последняя капля крови не прольется с наших тел. Но, когда мы падем, а мы падем, так как такова участь этой бойни, ваших людей предадут мечу.

Олифант кивнул в знак понимания. Затем он посмотрел на Сдирателя своими искренними глазами и улыбнулся.

— У вас своя вера, — произнес он, — у меня — своя. Помните, когда мы встретились первый раз, я сказал, что знал, что вы придете?

— Я помню.

— Он являлся мне, труп-капитан.

— Он?

— Бог-Император.

— Понтифик, при всем уважении, вы не первый клерик, утверждающий, что его посещало божественное видение, — мягко произнес Керш.

— Я не знаю, был ли я в сознании или нет, — продолжил Олифант, уставившись вдаль. — Бог-Император являлся мне. Величественный в своей, похожей на скелет, броне, черной, как глубины космоса, но, в тоже время, сияющей, словно ярчайшая звезда или солнце.

Керш не мог поверить в услышанное.

— Вы видели его?

— Много раз, — подтвердил Олифант. — Перед вашим прибытием. И после. Так я узнал, что ваши ангелы летят к нам. Помощь в пути. Что судьба, в вашем лице, защитит нас.

— Вы все еще испытываете видения?

— Время от времени, — улыбнулся Олифант. — Он всегда среди нас. В тени, выжидает момент, чтобы показать нам свою истинную цель.

— Я не знаю, что это, — честно ответил Керш. — Но я не думаю, что это ваш Бог-Император.

— Посмотрим, сэр, — произнес понтифик. — Он покажет себя в нужное время. Бог-Император — на нашей стороне, ангел. Верь в это.

Керш подумал об Императоре — трупе, восседающем на троне-саркофаге.

— Понтифик, — произнес Кнут. — Адептус Астартес живут для победы и во имя великого Дорна. Он стоял рядом с Императором, уже почившем, среди трупов в Императорском Дворце. Вернувшись в укрытие толстых стен, примарх не чувствовал радости от победы. Пройдя смертельную ловушку Железных Воинов, «Вечную крепость» и «Стальную Клеть», Дорн не чувствовал торжества. У Кулаков не было побед в традиционном смысле этого слова, тех, что воспевают смертные в своих легендах, описывающих полубогов, выточенных из камня и бронзы. Деметр Катафалк, в своем труде, «Архитектура Агонии», учит нас, что эти победы — крушение надежд архи-врага и уничтожение зла — лишь одни из видов побед, но не главные. Галактика всегда находится в состоянии войны, и выживание — вот есть истинная победа.

— Что вы такое говорите? — пробормотал Олифант, тронутый словами Сдирателя.

— Вы верите мне, понтифик?

— Да, ангел.

— А ваши люди верят вам? Они сделают то, что вы попросите — не важно, как странно это прозвучит?

— Они — моя паства. Я — их пастырь. Бог-Император указывает мне путь, я иду по нему и веду их за собой.