Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

— Вызови своего парня, капрал.

По знаку Геслера Истин выступил вперёд. Сон мрачно взглянул на него.

— Отныне ты официально принят в морпехи, парень.

Истин отдал честь, поджав большой палец и оттопырив мизинец.

Бальт фыркнул. Капитан Сон нахмурился сильнее.

— Да откуда же ты… а, ладно, забудь. — Он снова обратился к Геслеру: — Что до тебя и Урагана…

— Если ты нас повысишь, капитан, я тебе расквашу всё, что от рожи осталось. А Ураган ещё и лежачим попинает. Господин капитан. — Геслер улыбнулся.

Бальт отодвинул в сторону Сна и встал лицом к лицу с капралом, так что их носы чуть не столкнулись.

— А мне, капрал, — прошипел командор, — ты тоже рожу расквасишь?

Улыбка Геслера не дрогнула.

— Так точно. Худ меня побери, я и Кулаку чего найду — надеру, если попросите вежливо.

На миг наступила гробовая тишина. Затем Колтейн расхохотался. Дукер и остальные потрясённо обернулись и уставились на виканца.

Ошеломлённо бормоча что-то себе под нос, Бальт отступил от Геслера, перехватил взгляд историка и просто покачал головой.

Смех Колтейна заставил собак разразиться диким воем, псы вдруг возникли со всех сторон, словно бледные призраки. Колтейн впервые выглядел таким оживлённым. Продолжая смеяться, он обратился к капралу:

— А что бы на это сказал Картерон Крест, солдат?

— Он бы мне двинул в…

Договорить Геслер не успел, поскольку кулак Колтейна врезался ему точно в нос. Голова морпеха запрокинулась, ноги оторвались от земли. С глухим стуком он упал на спину. Колтейн завертелся на месте, прижимая к животу руку так, будто ударил по каменной стене. Подскочивший Сормо схватил Кулака за запястье, чтобы осмотреть руку.

— Нижние духи, да она сломана!

Все глаза устремились на лежащего капрала. Тот сел, из носу у него текла кровь.

Нихил и Бездна вдруг зашипели и отшатнулись от Геслера. Дукер ухватил Бездну за плечо и потянул к себе.

— Что такое? Что случилось?

Ответил Нихил — глухим шёпотом:

— Кровь — этот человек почти Взошёл!

Геслер этого замечания не услышал. Он смотрел на Колтейна.

— Думаю, теперь я согласен на повышение, Кулак, — проговорил он разбитыми губами.

— …почти Взошёл. Но Кулак…

Теперь оба колдуна смотрели на Колтейна, и Дукер впервые различил в их лицах благоговейный трепет.

Колтейн разбил лицо Геслеру. Геслеру, человеку на грани Восхождения… которое сделает его чем? Историк вспомнил, как Истин и Ураган гребли в шлюпке… их удивительную силу и рассказ об огненном Пути. Нижняя Бездна, все трое… и… Колтейн?

В суматохе никто не услышал стука копыт, пока капрал Лист не доложил:

— Командор Бальт, у нас гости.

Все, кроме Колтейна и Сормо, обернулись и увидели полдюжины всадников Вороньего клана, которые окружали убарийского офицера в инкрустированных серебром чешуйчатых доспехах. Смуглое лицо незнакомца украшали борода и усы, завитки были окрашены чёрным. Он явился без оружия, а обе руки вытянул вперёд раскрытыми ладонями.

— Я принёс привет от Корболо Дома, Скромнейшего Слуги Ша’ик, командующего Южной армии Апокалипсиса, Кулаку Колтейну и офицерам Седьмой армии.

Бальт шагнул вперёд, но заговорил Колтейн, теперь он стоял прямо, спрятав сломанную руку за спиной:

— За это спасибо. Чего он хочет?

К собранию устремились ещё несколько человек, и Дукер нахмурился, узнав Нэттпару и Пуллика Алара.

— Корболо Дом желает лишь мира, Кулак Колтейн. Поэтому, к своей чести, он пощадил твоих виканцев, которые прибыли к броду сегодня днём, хотя мог был перебить их до последнего. Шесть из Семи Святых Городов уже освободились от малазанского ига. Все земли к северу отсюда теперь свободны. Мы бы хотели остановить кровопролитие, Кулак. Независимость Арэна можно обсудить на переговорах, к вящей выгоде казны императрицы Ласиин.

Колтейн молчал. Эмиссар подождал, затем продолжил:

— Как ещё одно подтверждение наших мирных устремлений, мы не будем препятствовать переправе беженцев, — в конце концов, Корболо Дом прекрасно знает, что именно эти элементы представляют наибольшую трудность для тебя и твоих сил. Твои солдаты могут постоять за себя — как мы все уже видели, к славе твоей будь сказано. Даже наши воины поют песни о твоих свершениях. Воистину, эта армия достойна того, чтобы бросить вызов нашей богине. — Он остановился, повернулся в седле, чтобы взглянуть на собравшихся аристократов. — Но эти достойные граждане… ах, это не их война! — Посланник вновь обернулся к Колтейну. — Путешествие по пустошам за лесом будет сложным и так — мы не хотим делать его ещё тяжелее, Кулак. Иди с миром. Отправь завтра беженцев через Ватар и сам узришь — безо всякого риска для своих солдат — милосердие Корболо Дома.

Пуллик Алар шагнул вперёд.

— В этом Совет полагается на слово Корболо Дома, — объявил он. — Дай нам разрешение переправиться завтра, Кулак.

Дукер помрачнел. Значит, у них уже были переговоры .

Кулак не обратил внимания на аристократа.

— Передай мои слова Корболо Дому, эмиссар. Его предложение не принято. Разговор окончен.

— Но, Кулак!..

Колтейн отвернулся, его плащ из перьев блеснул бронзой в свете факелов.

Всадники Вороньего клана сомкнулись вокруг посланника и заставили его коня развернуться. Пуллик Алар и Нэттпара бросились к офицерам.

— Он обязан передумать!

— Вон отсюда! — зарычал Бальт. — А не то я с вас шкуры спущу себе на новый шатёр. Вон!

Оба аристократа удалились.

Бальт завертел головой, нашёл глазами Геслера.

— Готовь свой корабль, капитан.

— Так точно.

Ураган рядом с историком пробормотал:

— Всё это плохо пахнет.

Дукер медленно кивнул.

Леоман уверенно привёл их по глинистой равнине, через непроглядный мрак, к следующему тайнику с припасами, который оказался спрятан под одиноким куском известняка. Когда Леоман начал разворачивать галеты, вяленое мясо и фрукты, Фелисин села на холодную землю и обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Геборик уселся рядом.

— И ни следа тоблакая. С Опонновой удачей он уже кусками варится в животе у одиночника.

— Он боец, каких мало, — сказал Леоман, протягивая им еду. — Поэтому Ша’ик и выбрала его…

— Очевидно неверный расчёт, — заметил бывший жрец. — Её убили.

— Её третий страж помешал бы этому, но Ша’ик его отпустила. Я пытался её переубедить, однако не сумел. Всё предсказано, каждый из нас — в плену собственной роли.

— Очень утешительно. Скажи, пророчества ясны в том, чем закончится восстание? Нас ждёт победоносный век бесконечного Апокалипсиса? В этом, конечно, есть логическое противоречие, но забудь о нём.

— Рараку и Дриджна — единое целое, — сказал Леоман. — Вечное, как хаос и смерть. Ваша Малазанская империя — лишь короткая вспышка, она уже блекнет. Мы рождаемся из тьмы и во тьму уходим. Этих истин вы так боитесь, и от страха — отвергаете их.