Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

— Худов дух! Тяжелей, чем я думал.

— Это я уже понял. Давай тогда возьмёмся вместе?

Через двадцать минут спутники растащили уже довольно гранитных глыб, чтобы можно было пройти под арку. Последние пять минут у них даже была публика — по лестнице спустилась стайка бхок’аралов, которые безмолвно наблюдали за друзьями, цепляясь за перила. Однако когда сначала Маппо, а затем Икарий протиснулись на другую сторону, бхок’аралы остались на месте.

Перед спутниками открылся широкий коридор, обрамлённый парами колонн, сделанными из цельных кедровых стволов. Каждая была никак не меньше сажени в диаметре. Грубую, покрытую глубокими бороздами кору не снимали, но та большей частью отвалилась сама и теперь лежала на полу.

Маппо положил руку на одну из деревянных колонн.

— Только подумай, сколько сил пришлось потратить, чтобы их сюда доставить.

— Принести по Пути, — принюхиваясь, сказал Икарий. — Остаточный запах не рассеялся, хоть и прошли века.

— Века? А ты чувствуешь, какой это был Путь, Икарий?

— Куральд Галейн. Старший Путь Тьмы.

— Тисте анди? Сколько я слышал историй Семи Городов, ни разу не встречал упоминаний о тисте анди на этом континенте. И на моей родине, по другую сторону Ягг-одана — тоже. Ты уверен. Как-то не сходится…

— Я не уверен, Маппо. По ощущению похоже на Куральд Галейн, вот и всё. Чувствуется след Тьмы. Это не Омтоз Феллак и не Телланн. И не Старвальд Демелейн. Других Старших Путей я не знаю.

— Я тоже.

Не обменявшись больше ни словом, они пошли дальше. По подсчётам Маппо, коридор закончился через триста тридцать шагов аркой, ведущей в ещё один восьмиугольный зал, пол в котором был поднят на ладонь относительно коридора. Все плиты тоже были восьмиугольные, на каждой были тщательно вырезаны образы, которые затем скололи и изуродовали, словно в приступе безумной ярости.

Остановившись на пороге, трелль почувствовал, как шерсть встаёт дыбом на шее. Икарий встал рядом.

— Я не думаю, — проговорил ягг, — что нам стоит входить в этот зал.

Маппо согласно заворчал. В воздухе стояла вонь чародейства, старая, затхлая, липкая и загустевшая от силы. Словно волны жара, чары поднимались от плит на полу, от вырезанных на них образов и от изуродовавших изображения рытвин и сколов.

Икарий покачал головой.

— Если это и Куральд Галейн, оттенок мне незнаком. Он… искажён.

— Осквернением?

— Возможно. Но вонь от следов когтей отличается от запаха, который идёт от самих плит. Тебе она знакома? Клянусь смертными слезами Дессембрея, наверняка знакома, Маппо!

Трелль прищурился и посмотрел на ближайшую плиту, покрытую глубокими царапинами. Его ноздри задрожали.

— Одиночники. Д’иверсы. Пряный дух оборотней. Конечно. — Маппо дико захохотал, так что по залу раскатилось эхо. — Тропа Ладоней, Икарий. Врата — они здесь.

— Не просто врата, как мне думается, — сказал Икарий. — Взгляни на неповреждённую резьбу — на что это похоже, по-твоему?

Маппо задумался над ответом. Он оглядел пол с растущей уверенностью, но та не принесла ответов, только новые вопросы.

— Похоже, конечно, но… не совсем. Ещё больше раздражает то, что я не могу себе представить никакой связи…

— Таких ответов здесь нет, — перебил его Икарий. — Мы должны идти туда, куда намеревались, Маппо. Мы близки к пониманию — в этом я уверен.

— Икарий, думаешь, Искарал Прыщ готовится принимать новых гостей? Одиночники и д’иверсы, неминуемое открытие врат. Неужели он — и, как следствие, Владения Тени — в сердце этого схождения?

— Не знаю. Давай спросим его.

Оба отступили от арки.

«Мы близки к пониманию». Эти слова вызвали в сердце Маппо ужас. Он чувствовал себя зайцем, в которого уже прицелился опытный лучник, куда ни беги — спасения нет, так что остаётся только замереть на месте. Трелль стоял на стороне сил, которые потрясли его душу, сил прошлого и сил настоящего. Безымянные — со своими обвинениями, намёками и видениями, со своими тайными целями и скрытыми желаниями. Создания седой древности, если есть в трелльских легендах хоть слово правды. Икарий… О, друг мой, я ничего не могу тебе рассказать. Моё проклятье — молчание в ответ на всякий твой вопрос, и рука, которую я протягиваю как брат, ведёт тебя только к обману. Во имя любви я делаю это и плачу цену… и какую цену!

Бхок’аралы ждали спутников у лестницы и на безопасном расстоянии последовали за ними обратно на первый этаж.

Верховного жреца друзья застали в вестибюле, который тот превратил в свою спальню. Бормоча что-то себе под нос, Искарал Прыщ наполнял плетёную мусорную корзину подгнившими фруктами, мёртвыми летучими мышами и изуродованными ризанами. Он мрачно покосился через плечо на Икария и Маппо, которые остановились на пороге комнаты.

— Если эти гнусные мартышки следуют за вами, передайте им, чтобы остереглись моего гнева! — прошипел Искарал. — Какое бы помещение я ни выбрал, они тут же решают его использовать как склад для своих мерзких сокровищ. Моё терпение лопнуло! На свой страх и риск они глумятся над Верховным жрецом Тени!

— Мы нашли врата, — заявил Маппо.

Искарал даже не оторвался от уборки.

— Нашли, значит, вот как? Глупцы! Всё не так, как выглядит. Жизнь, данная за жизнь отнятую. Каждый угол, каждый закоулок обыскали, так ведь? Идиоты! Столь самонадеянная похвальба есть знамя невежества. Подняли его и ждёте, что я почтительно склонюсь? Ха! У меня свои секреты, свои планы, свои замыслы. Лабиринт гения Искарала Прыща не распутать таким, как вы. Оба — древние странники в земной юдоли. Почему вы не взошли, как все прочие? Я вам скажу. Долголетие не дарует по умолчанию мудрость. О нет, совсем нет. Надеюсь, вы всех пауков убиваете, каких только видите. Обязательно убивайте, ибо это — тропа мудрости. О да, воистину, тропа! У бхок’аралов маленькие мозги в крошечных круглых черепках. Хитрые, как крысы, глазки блестят, словно чёрные камешки. Как-то четыре часа я глядел в глаза одному из них, а тот — в мои. Никто не отводил взгляд, о нет, это было состязание, которое я бы не проиграл. Четыре часа, лицом к лицу, так близко, что я чуял его зловонное дыхание, а тот — моё. Кто же победит? Ответ был в руках богов.

Маппо взглянул на Икария, затем откашлялся.

— И кто же, Искарал Прыщ, одержал победу в этой… битве умов?

Искарал Прыщ бросил на Маппо пронзительный взгляд.

— Взгляни на того, кто никогда не отклоняется от избранного пути, каким бы тот ни был скучным и бессмысленным, и узришь воплощение тупоумия. Бхок’арал мог бы смотреть мне в глаза вечно, ибо в них не было и тени интеллекта. В его глазах, я имею в виду. Ярчайшим свидетельством моего превосходства стало то, что я нашёл нечто более интересное для взгляда.