Денис Белый - Нас больше нет

— Прощай, Сибур… — произнёс император, повернувшись к генералу.

— Прощай, Амур… — ответил тот, и скулы его дрогнули. — Я счастлив, что шёл с тобой бок обок до конца, — голос его дрожал, он повернул голову, устремив взгляд в сторону надвигающегося войска.

До противника оставалось уже не более пяти сотен шагов. Надвигающееся войско остановилось вдруг, заметив их. Перед строем замелькал всадник, разъезжавший взад-вперёд, и видимо отдававший команды. Войско забурлило и стало перестраиваться быстро. Завершив манёвр, они стремительно двинулись вперёд.

Император всматривался в солдат шедших строгим строем, в конницу, шагающую в центре. Он видел развивающиеся знамёна по бокам. Видел драконов, скалящих свои пасти, из которых извергалось пламя, и на душе вдруг стало пусто. Он погнал все мысли прочь, не давая им будоражить разум, подстегнул легонько своего коня и неторопливо двинулся навстречу. Отряд поспешил следом, плавно наращивая темп и вскоре перейдя в стремительный галоп. Тысяча воинов неслась навстречу многотысячной армии страны Красного Солнца.

Когда до столкновения оставалась не более сотни шагов, гарийцы как по команде обнажили свои мечи, выставив перед собой. Их лошади, словно почувствовав важность момента, ускорились ещё быстрее, что казалось, будто безумный вихрь летел по земле.

Оглушающий лязг метала, взорвал окружающее пространство своим грохотом. Стремительный ураган тысячи бойцов пролетал сквозь войско противника, оставляя за собой смерть, стоны, крики, потоки нескончаемой крови. Император со своими бойцами только приближались к гуще боя, а гарийцы уже разрубали стройные ряды драконов империи. Они с особым остервенением и жестокостью отнимали чужие жизни, что казалось, сама смерть выпустила на охоту своих лучших воинов.

Император никогда в жизни не видел подобного. Он немного опешил от того, с какой лёгкостью воины Гарии расправлялись с самыми лучшими бойцами империи, да и вообще с лучшими, которых он когда-либо знал. Выставив вперёд копьё, Амур влетел в сумасшедшее месиво, тут же прошив насквозь грудь воина, устремившегося ему навстречу. Выхватив другой рукой меч, он с безумством начал рубить, попадавшихся на пути растерянных бойцов, не понимавших, что происходило, и от этого становившихся лёгкой добычей. Всё смешалось в диком хаосе. Ржание лошадей, предсмертные стоны раненых, давили на слух неимоверной болью, что голова вот-вот готова была лопнуть от этого гула.

Вихрь гарийцев носился из стороны в сторону постепенно редея, но не щадя никого. Безжизненные тела устилали землю огромным ковром мёртвых тел. Казалось, всё остановилось, и бой длился бесконечно долго, не собираясь заканчиваться никогда.

В какой-то момент, в рядах противника началась паника. Многотысячная армия поредела в несколько раз. Кто-то бросал поле боя и пытался убежать, неся во взгляде дикий ужас, но большинство всё ещё продолжало драться, уже цепляясь не за победу, а за жизнь. Уже и не имело значения, кто отдает команды и кто их исполняет. Распределение обязанностей, иерархия, субординация — все к черту! Каждый сам за себя, кто сможет, тот и выживет.

Император заметил трех сражавшихся неподалёку. Сибур уже был пешим и отчаянно рубился против двоих наседавших на него бойцов. Амур устремился к нему, ударив коня в бока, и со всего размаха обрушил меч на одного из боцов. По инерции проскакав дальше, остановился, развернул лошадь. Генерал из последних сил добил второго. Со стороны откуда-то появился всадник, и, подлетев сзади, всадил копьё в спину Сибура. Тот запрокинул голову к небу, дернулся, изо рта хлынула кровь. Генерал вдруг улыбнулся, медленно заваливаясь на спину. Император встряхнул головой, пытаясь прогнать увиденный бред. Всадник быстро развернулся и уже летел на него, выставив копьё вперёд. Глаза Амура налились кровью, он ударил коня копьём в круп, устремившись навстречу. Расстояние быстро сокращалось, император не видел ничего перед собой, ослеплённый ненавистью. Перед самым ударом его лошадь вдруг резко дернула в сторону, уводя седока от смертельного удара, но Амур успел задеть противника в плечо, что тот свалился на землю. Снег развернулся и без команды рванулся назад. Император перехватил копьё для броска и в миг, когда поравнялся с пятившимся назад, пытавшимся подняться бойцом, поднял руку вверх и со всей силы всадил воронёную сталь в грудь, на одеждах которой скалился золотой дракон. Воин коротко вскрикнул и сильно дёрнул головой, что кожаное забрало сползло с его лица.

Амур подъехал вновь, ухватился за древко копья, намереваясь вытащить из хрипевшего тела, и замер.

Боец хватал ртом воздух, из горла ритмичными толчками выплескивалась кровь, перемежаясь с булькающими хрипами.

Император слез с лошади и растерянно глядя в окровавленное лицо, опустился перед братом на колени. Он медленно протянул к нему руку. Губы задрожали, всё тело затрясло, словно в сильной хвори. Тариман смотрел каким-то тоскливым взглядом, пытаясь что-то сказать, но не хватало воздуха. Он вдруг закатил глаза, обхватил торчавшее в груди копьё и, дёрнув его из последних сил, вытащил.

Кровь хлынула новым ручьём изо рта. Тариман с трудом вздохнул, замер на мгновение.

— Прости… — выдохнул он с сильным хрипом.

Взгляд его стал бегать из стороны в сторону и через мгновение замер вовсе, а пальцы рук крепко вцепились в землю.

Амур стал трясти за плечи безжизненное тело, затем прижал крепко к себе.

— Простил, брат…. Давно простил… — шептал император, покачиваясь из стороны в сторону.

Невыносимая боль утраты прокатилась по сознанию, безжалостно дробя его на мелкие осколки. Амур прижимал крепко к себе мёртвое тело Таримана, моля богов, чтобы всё это оказалось дурным сном. Чтобы он вдруг проснулся где-то далеко от этих мест и увидел брата, разминающего тело в своих ежедневных тренировках. Чтобы отец вдруг подошёл, обнял их обоих и, улыбнувшись, сказал, как гордится своими сыновьями. Император поднял голову в небо и, зажмурив глаза, глубоко несколько раз вздохнул. Его разум был опустошён, душа будто замерла в стремительном полёте к яркому теплому свету, так и не сумев достичь его границ, чтобы воссоединиться навсегда. Он потерял счёт времени и, продолжая стоять, словно каменное изваяние, больше всего в жизни сейчас боялся открыть глаза. Он хотел бы их распахнуть и увидеть перед собой зеленеющие травы, приятным слуху шорохом подающиеся в стороны от дуновений ветра. Но он знал, что увидит на самом деле и оттягивал этот момент как можно дольше.

Поле устилали тысячи мёртвых тел, кровью которых была залита земля вокруг, глубоко в себя впитывая бурые слёзы человека. Император отрешённо бродил среди страшных плодов смерти, иногда склонялся над кем-нибудь, проводил ладонью по лицу, закрывая глаза, и продолжал медленно идти дальше.