Гай Кей - Гобелены Фьонавара

Но не от Джозефа. Те обрывки, которые дошли до Дейва, рассказывали друзья его родителей, пожилые мужчины, которые после третьего стакана ледяной водки рассказывали неуклюжему сыну-переростку давние истории о его отце. Или только начинали рассказывать. Потому что Джозеф, услышав это, заставлял их замолчать потоком брани на своем родном языке.

Дейв до сих пор помнил тот первый раз, когда он поколотил своего старшего брата. Когда Винсент однажды поздно ночью в их общей комнате небрежно упомянул о взрыве на железной дороге, который организовал их отец.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил Дейв, ему было тогда лет десять. Он до сих пор помнил, как подпрыгнуло его сердце.

— Папа мне рассказал, — спокойно ответил Винсент. — Он мне рассказывал много таких историй.

Возможно, даже сейчас, пятнадцать лет спустя, Винсент по-прежнему не знал, за что младший брат с такой яростью набросился на него. В первый и в последний раз. Прыгнул на своего менее высокого, более хрупкого старшего брата и избил его. И кричал, что Винсент лжет.

На вопли Винсента в комнату ворвался Джозеф, заслонив своим мощным телом свет из коридора, схватил младшего сына одной рукой и поднял в воздух, а второй стал лупить его открытой мясистой ладонью.

— Он меньше тебя! — ревел Джозеф. — Ты никогда не должен его бить!

И Дейв, в слезах, подвешенный в воздух, не в состоянии увернуться от сыплющихся на него ударов, закричал, почти бессвязно:

— Но я же меньше тебя!

И Джозеф остановился.

Он опустил своего долговязого, неуклюжего, плачущего сына на кровать. И произнес напряженным голосом:

— Это правда. Это правильно.

И вышел, закрыв за собой дверь в спальню, оставив их в темноте.

Дейв тогда ничего не понял, и, если честно, он даже сейчас понимал только часть того, что произошло в ту ночь. Такой самоанализ не был ему свойствен. Возможно, он и не хотел им заниматься.

Но он помнил, как Винсент на следующий вечер предложил рассказать младшему брату историю о взрыве поезда. И как он сам, немногословно, но с вызовом, предложил Винсенту заткнуться.

Теперь он жалел об этом. Он жалел о многом. Наверное, это расстояние так на него действует, решил он.

Думая об этом, он подполз к Ливону на вершину холма и посмотрел вниз, в темноту Гуинира.

— С моей стороны, это был не самый умный поступок, — прошептал Ливон. — Слова были грустные, а тон — нет.

Дейв услышал едва сдерживаемое волнение в голосе сына Айвора и ощутил в себе неожиданный прилив радости, заглушивший страхи. Он был с друзьями, которых любил, глубоко уважал и делил с ними опасности предприятия, достойного того, чтобы участвовать в нем вместе с ними. Казалось, нервы его обнажены и остро отточены; он чувствовал, как в нем кипит жизнь.

Луна спряталась за следующую плотную гряду облаков. Очертания леса расплылись и стали неясными.

— Очень хорошо, — сказал Ливон. — Я поползу вперед. Следуйте за мной по двое. Не думаю, что они нас ожидают, если там и правда что-то есть, кроме медведей и диких кошек. Я буду держать направление на ту небольшую впадину немного северо-восточнее. Двигайтесь тихо. Если взойдет луна, оставайтесь на месте, пока она снова не скроется.

Ливон перевалил через вершину и пополз на животе вниз через открытое пространство к лесу. Он двигался так ловко, что трава почти не шевелилась.

Дейв подождал несколько секунд, затем пополз вперед вместе с Мабоном. Ползти было нелегко из-за топора, но он не затем явился сюда, чтобы искать легких дел. Он нашел ритм поочередного перемещения локтей и коленей, заставил себя дышать ровно и медленно, низко пригнул голову к земле. Он дважды бросал взгляд вверх, чтобы убедиться, что ползет в нужном направлении, а один раз убывающая луна все же выглянула из-за облаков ненадолго, заставив их прижаться к земле среди посеребренной травы. Когда она снова скрылась, они двинулись дальше.

Они нашли склон, ведущий вниз, в том месте, где деревья стали гуще. Ливон ждал, низко пригнувшись к земле и прижав палец к губам. Дейв привстал на колено, осторожно дыша и прижимая к себе топор. И прислушался.

Тишина, лишь крики ночных птиц, шум ветра в деревьях, короткая возня какого-то маленького зверька. Потом раздался едва слышный шорох травы, и рядом с ними появились Торк и Сорча, а через мгновение к ним так же бесшумно присоединились Брок и Фейбур. Лицо молодого воина Эриду было похоже на мрачную маску. Со своей темной татуировкой он напоминал одного из первобытных, неумолимых Богов войны.

Ливон знаком подозвал их поближе и едва слышным шепотом произнес:

— Если нас ждет засада, то она должна быть недалеко отсюда. Они ожидают, что мы будем держаться как можно ближе к Данилоту. Любая атака прижмет нас к Стране Теней, а кони среди деревьев бесполезны. Я хочу проверить участок отсюда на север, а на обратном пути взять восточнее. Если мы ничего не обнаружим, можем вернуться в лагерь и поиграть в кости с Кектаром. Он неважный игрок, а мне нравится его пояс.

Белые зубы Ливона сверкнули в темноте. Дейв улыбнулся в ответ. Ради таких мгновений, как это, и живет человек, решил он.

И тут в их ложбинку с северной стороны шагнул вооруженный часовой.

Если бы он поднял тревогу, если бы успел это сделать, все они погибли бы.

Но он ее не поднял. Не успел.

Из тех семерых, на которых он случайно наткнулся, каждый был смертельно опасным на свой лад и действовал очень быстро. Часовой их увидел, открыл рот, чтобы предостеречь своих криком, и умер, так как кинжал самого быстрого их них вонзился ему в горло.

Две стрелы попало в него и второй кинжал, прежде чем он ударился о землю, но все семеро знали, чей нож нанес смертельный удар, кто был первым.

Они посмотрели на Брока, а затем на убитого им гнома и ничего не сказали.

Брок вышел вперед, остановился и долго смотрел на свою жертву. Потом наклонился и выдернул свой кинжал и кинжал Сорчи из сердца гнома. Вернулся обратно к шестерым товарищам, и его глаза, даже в ночной темноте, говорили о сильном страдании.

— Я его знал, — прошептал он. — Его звали Вожна. Он был очень молод. Его родителей я тоже знал. Он никогда в жизни не совершил дурного поступка. Что с нами случилось?

Низкий голос Мабона тихо прервал молчание.

— С некоторыми из вас, — мягко поправил он. — Но теперь, как мне кажется, мы получили ответ на загадку Тейрнона. Здесь действительно таится опасность, но не настоящее зло, а всего лишь одна его нить. Гномов послали устроить на нас засаду, но они по-настоящему не принадлежат к силам Тьмы.

— Разве это имеет значение? — с горечью прошептал Брок.

— По-моему — да, — серьезно ответил Ливон. — Думаю, это может иметь значение. Но хватит слов: здесь должны быть и другие часовые. Я хочу выяснить, сколько их и где именно. Мне также нужны двое из вас, чтобы прямо сейчас вернуться в лагерь и предупредить своих. — Он поколебался. — Торк. Сорча.