Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

К вечеру Великий Чертог наполнился смрадом. Лошадиное, собачье, а то и человечье дерьмо перемешивалось на полу с тающим снегом. Помимо него, здесь разило псиной и промокшими попонами. Утешением служила только еда. Повара отваливали всем по куску кровавой, подрумяненной сверху конины с жареным луком и репой; простые солдаты в кои-то веки поели не хуже лордов и рыцарей.

Для прореженных зубов Теона конина оказалась чересчур жесткой. Он налегал на лук с репкой, которые ел с ножа, а мелкие кусочки мяса обсасывал и выплевывал, наслаждаясь вкусом крови и жира. Брошенную им кость уволокла Серая Джейна, преследуемая Сарой и Ивой.

Абель по приказу лорда Болтона спел «Железные копья» и «Зимнюю деву», а по просьбе леди Дастин, желавшей чего-то повеселее, исполнил «Снял король корону, королева башмачок». Фреи подхватили «Медведя и прекрасную деву» — даже несколько северян молотили по столам кулаками, выкрикивая: «Медведь! Медведь!» Впрочем, певцам вскоре пришлось замолчать, чтобы не пугать лошадей.

Бастардовы ребята сбились в кучку под дымным факелом. Лютон и Свежевальщик метали кости, Молчун держал на коленях женщину и тискал ей грудь, Дамон-Плясун насаливал кнут.

— Вонючка! — крикнул он, хлопнув кнутом по ляжке, будто собаку звал. — Ты никак опять завонял?

— Да, — сказал Теон, не найдя другого ответа.

— Когда все это кончится, лорд Рамси тебе губы отрежет, — известил Дамон.

Губы, побывавшие между ног его леди-жены. Это, конечно, не останется безнаказанным.

— Его воля.

— Да он не против, — заржал Лютон.

— Уйди, Вонючка, — сказал Свежевальщик, — блевать из-за тебя тянет.

Теон повиновался мгновенно, зная, что из теплого чертога от еды, выпивки и женщин мучители за ним не увяжутся. Когда он уходил, Абель пел «Девушки, что расцвели по весне».

Снаружи видно было не больше, чем на три фута вперед. Теон был здесь совсем один, снежинки касались щек мокрыми поцелуями. Из чертога слышалась новая песня, грустная и красивая. Мир и покой.

Человек, шедший навстречу, встретился с ним взглядом, взялся за кинжал и промолвил:

— Теон Переметчивый. Братоубийца.

— Неправда. Я из Железных Людей.

— Где уж там. И как только тебя земля еще носит?

— Видно, боги со мной еще не покончили. — Может, это и есть убийца, забивший член в рот Желтому Дику, столкнувший человека Рисвеллов со стены. Теон, как ни странно, совсем не боялся. — И лорд Рамси тоже, — сказал он, сняв перчатку с левой руки.

— Ладно, — засмеялся встречный, — оставляю тебя на него.

Пробившись сквозь вьюгу, Теон снова поднялся на внутреннюю стену. Зубцы совсем замело. Он сделал дырку, но дальше рва не смог разглядеть ничего, кроме нескольких мутных огней на внешней стене.

В мире ничего больше нет. Ни Королевской Гавани, ни Риверрана, ни Пайка. Все места, где он бывал и мечтал побывать, о которых читал, исчезли. Остался один Винтерфелл.

Он заперт здесь вместе с призраками. Старыми из крипты и новыми, которых создал он сам. Миккен, Фарлен, Гинир Красноносый, Аггар, Гелмарр Угрюмый, мельничиха с Желудевой и два ее сына — все они здесь и гневаются. Теон вспомнил о пропавших из крипты мечах.

Когда он снимал мокрое у себя в комнате, к нему пришел Уолтон Железные Икры.

— Пошли, Переметчивый. Его милость тебя требует.

Не имея на смену ничего сухого и чистого, Теон опять напялил мокрые тряпки. Уолтон привел его в горницу над Великим Чертогом, принадлежавшую ранее Эддарду Старку. Лорд Болтон был не один. Леди Дастин сидела бледная и суровая, Роджер Рисвелл запахнулся в плащ, сколотый конской головой, у огня грелся красный от холода Эйенис Фрей.

— Мне сказали, что ты бродишь по всему замку, — начал лорд Болтон. — Тебя видели на конюшне, в кухне, в казарме, на стенах. И у руин тоже, и у септы леди Кейтилин, и в богороще. Будешь отрицать это?

— Нет, млорд. — Теон произнес это слово так, чтобы угодить Русе Болтону. — Бессонница у меня, вот и гуляю. — Он не поднимал головы, глядя на усыпанный старым тростником пол — смотреть в лицо его милости было бы неразумно. — Я жил здесь мальчиком до войны, в воспитанниках у Эддарда Старка.

— В заложниках, — поправил лорд Болтон.

— Так точно, млорд, в заложниках. — И все же это был его дом… единственный родной дом.

— Кто-то убивает моих людей.

— Да, млорд.

— Не ты, надеюсь? — мягко осведомился Болтон. — Не мог же ты отплатить столь черной неблагодарностью за всю мою доброту?

— Нет, млорд, не я. Я… прогуливаюсь, ничего более.

— Сними-ка перчатки, — приказала вдруг леди Дастин.

— Не надо, прошу вас!

— Делай, как она говорит, — вмешался Эйенис Фрей. — Покажи свои руки.

Теон снял перчатки, поднял руки для всеобщего обозрения. Хорошо еще, что догола не велели раздеться. На левой недостает указательного и безымянного, на правой только мизинца.

— Это бастард сделал, — объяснила всем леди Дастин.

— Я… я сам его попросил. — Рамси делает это лишь после долгих молений.

— Зачем же было просить?

— Столько пальцев мне ни к чему.

— Довольно и четырех. — Фрей огладил жидкую бороденку, растущую из его слабого подбородка, словно крысиный хвост. — Меч, тем более кинжал, он удержит.

— Вы все, Фреи, такие дурни? — фыркнула леди Барбри. — Кинжал! Да он и ложку-то с трудом держит. Вы всерьез думаете, что он способен побороть того гнусного бастардова прихвостня и засунуть ему в глотку его мужское достоинство?

— Все убитые были сильные мужчины, — поддержал ее Рисвелл, — и ножевых ран ни на ком нет. Наш убийца — не Переметчивый.

Белесые глаза Русе Болтона вонзились в Теона, как нож Свежевальщика.

— Склонен согласиться. Дело не только в силе: у него не хватило бы духу предать моего сына.

— Если не он, то кто? — проворчал Рисвелл. — Ясно, что у Станниса в замке есть свой человек.

Вонючка не человек. Это не Вонючка. Не он. Рассказала ли им леди Дастин о крипте, о недостающих мечах?

— Надо присмотреться к Мандерли, — сказал Фрей. — Лорд Виман нас недолюбливает.

— Зато любит жаркое и пироги с мясом, — не согласился с ним Рисвелл. — Из-за стола он отлучается разве что в нужник, где просиживает часами.

— Я не утверждаю, что он сам это делает, но с ним приехали триста человек, сто из которых рыцари…

— Рыцарь не станет душегубствовать по ночам, — заявила леди Дастин, — а родных на Красной Свадьбе потерял не один лорд Виман. Думаете, Смерть Шлюхам очень вас любит? Не будь Большой Джон вашим заложником, он выпустил бы вам внутренности и заставил их съесть… вспомним, кстати, леди Хорнвуд, съевшую свои пальцы. Флинты, Сервины, Толхарты, Слейты — у всех у них кто-нибудь да был с Молодым Волком.

— Не забудьте и дом Рисвеллов, — сказал Роджер.