Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

— Дастинов тоже следует помянуть, — с хищной улыбкой произнесла леди Барбри. — У Севера долгая память, Фрей.

У сира Эйениса от бешенства затряслись губы.

— Старк обесчестил нас — вот о чем нужно помнить вам, северянам.

Русе Болтон потер растрескавшиеся губы.

— Ссоры ни к чему нас не приведут. Можешь идти, — бросил он Теону, — да смотри в оба, не то и тебя найдут поутру с перерезанным горлом.

— Да, млорд. — Теон натянул перчатки на увечные руки и вышел, припадая на увечную ногу.

В час волка он все еще ковылял по внутренней стене, надеясь, что усталость поможет ему уснуть. Он весь покрылся снеговой коркой, ветер дул прямо в лицо, снег стекал с головы по щекам, будто слезы.

Потом он услышал рог.

Долгий стон точно повис над замком, пробирая до костей всех имеющих уши. Часовые на стенах оборачивались, крепко сжимая копья. В разрушенных зданиях Винтерфелла одни лорды шикали на других, лошади ржали, спящие пробуждались в своих темных углах. Как только умолк рог, забил барабан: БУМ-БУМ-БУМ. «Станнис, — перепархивало повсюду в белых облачках пара. — Станнис здесь. Станнис пришел. Станнис, Станнис, Станнис».

Теона передернуло. Что Болтон, что Баратеон, невелика разница. Станнис взял себе в союзники Джона Сноу, а тот мигом снес бы Теону голову. Вырваться из когтей одного бастарда, чтобы достаться другому, — славная шутка. Теон посмеялся бы, если б помнил, как это делается.

Барабан бил как будто в Волчьем лесу за Охотничьими воротами. Враг под самыми стенами! Теон и еще человек двадцать двинулись туда поверху, но даже у самых воротных башен ничего не было видно из-за метели.

— Они что, стены сдуть хотят? — сострил человек Флинтов, когда рог затрубил вновь. — Отыскали Рог Джорамуна?

— Хватит ли у Станниса ума штурмовать замок? — спрашивал часовой.

— Он не Роберт, — отвечал барроутонец. — Осаду начнет, помяни мое слово. Будет морить нас голодом.

— Раньше он яйца себе отморозит, — предсказывал другой часовой.

— Надо идти на вылазку. Дать ему бой, — говорил человек Фреев.

«Валяйте, — думал Теон. — Сделайте вылазку и сдохните там, в снегу. Оставьте Винтерфелл мне и призракам». Русе Болтон не будет против: ему нужен скорый конец. В замке слишком много ртов для долгой осады, слишком много лордов, чья верность вызывает сомнения. Толстяк Мандерли, Амбер Смерть Шлюхам, люди Хорнвудов и Толхартов, Локе, Флинты, Рисвеллы — все они северяне, много поколений подряд присягавшие дому Старков. Здесь их держит девочка, кровь лорда Эддарда — но ведь она лицедейка, ягненок в шкуре лютоволка. Почему бы не послать северян на бой со Станнисом, пока с нее не сорвали маску? Чем больше их погибнет, тем меньше будет врагов у Дредфорта.

Разрешат ли Теону принять участие? Умрет по крайней мере как мужчина, с мечом в руке. Рамси ему такого подарка не сделает, а вот лорд Русе может, если хорошо попросить. Теон выполнил все, что от него требовалось, сыграл свою роль, выдал девушку замуж.

Смерть — лучшее, на что он может надеяться.

Снег в богороще по-прежнему таял, едва коснувшись земли. От горячих прудов подымался пар, пахнущий мхом, илом и разложением. Теплый туман превращал деревья в высоких сумрачных стражей. Днем северяне часто приходили сюда помолиться, но сейчас Теон Грейджой был здесь один.

Сердце-дерево встретило его взглядом всезнающих красных глаз. Теон, стоя на краю пруда, склонил голову. Бой барабана слышался даже тут — он, точно дальний гром, шел со всех сторон сразу.

Здесь, внизу, ветра не было, и снег падал тихо, но красные листья все-таки шевелились.

— Теон, — шептали они. — Теон.

Старые боги признали его, вспомнили его имя. Теон из дома Грейджоев, воспитанник Эддарда Старка, названый брат его детям. Он упал на колени.

— Молю вас… Меч — вот все, о чем я прошу. Дайте мне умереть Теоном, а не Вонючкой. — Из глаз хлынули слезы, до невозможности теплые. — Я сын Пайка, во мне кровь Железных Людей…

Лист, задев его лоб, упал в пруд и поплыл — красный, пятипалый, как окровавленная рука.

— Бран, — прошептало дерево.

Они знают. Боги все знают. Они видели, что он сделал. Ему вдруг показалось, что это Бран смотрит на него со ствола глазами, полными мудрости и печали. Вздор! Зачем Бран стал бы являться ему? Теон любил мальчика и не делал ему никакого зла. Убитые дети были не Бран и Рикон, а простые сыновья мельника с Желудевой.

— Мне нужны были две головы, иначе меня бы высмеяли…

— С кем это ты разговариваешь? — спросил кто-то.

Теон обернулся в ужасе. Рамси? Нет, всего лишь три прачки — Холли, Ровена и еще одна, имени которой он не знает.

— С призраками, — вырвалось у него. — Они говорят со мной. Зовут меня по имени.

— Теон Переметчивый. — Ровена больно дернула его за ухо. — Тебе нужны были две головы?

— Иначе его бы высмеяли, — подхватила Холли.

Они ничего не поняли.

— Вы зачем пришли? — спросил, высвободив ухо, Теон.

— За тобой, — басом ответила третья, немолодая, с проседью в волосах.

— Я ведь говорила, что хочу потрогать тебя, — улыбнулась Холли. В руке у нее сверкнул нож.

Закричать, что ли? Кто-нибудь да услышит. Вовремя, правда, им не поспеть: его кровь впитается в землю под сердце-деревом. И что в этом плохого, если подумать?

— Давай трогай. — Он сказал это не с вызовом, скорее с отчаянием. — Убей меня. Прикончи, как Желтого Дика и остальных. Это ведь вы, я знаю.

— Мы? — засмеялась Холли. — Слабые женщины? Нас любить надо, а не бояться.

— Тебя бастард обидел, да? Пальчики отрезал тебе, зубки выбил? — Ровена потрепала его по щеке. — Бедненький. Больше он к тебе не притронется. Ты молился, вот боги нас и послали. Хочешь умереть как Теон — умрешь, больно не будет… Но сперва споешь Абелю.

— Номер девяносто семь, — щелкнул кнутом оценщик. — Пара карликов, хорошо вышколенных для вашего удовольствия. — Помост для торгов стоял в устье широкого бурого Скахазадхана на берегу залива Работорговцев. Запах морской соли смешивался с вонью невольничьего лагеря. Тириона мучила не столько жара, сколько влажность: воздух пригибал к земле, как тяжелое мокрое одеяло. — Прилагаются свинья и собака, на которых карлики ездят верхом. Хорошая забава для гостей на следующем вашем пиру.

Покупатели сидели на деревянных скамейках, попивая фруктовые соки. Кое-кого обмахивали опахалами рабы. Многие в токарах, элегантной и крайне неудобной одежде старой аристократии, другие одеты попроще: мужчины в туники и легкие плащи с капюшонами, женщины — в цветные шелка. То ли шлюхи, то ли жрицы — на Востоке не так легко отличить одних от других.

За скамьями стояли, перешучиваясь, западные наемники — этих ни с кем не спутаешь. Под плащами кольчуги, мечи с кинжалами, метательные топорики. Большинство, судя по волосам, бородам и лицам, из Вольных Городов, но и вестероссцы как будто встречаются. Торговаться будут или так, поглазеть пришли?