Ник Перумов - Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1

И вот этим-то воздушным клинком я, словно ломом, отогнул скобы замка с другой стороны. Запор-то не тюремным был, обычным деревенским…

Откинул я крышку. Выглянул осторожно так – потому что если оставил преподобный Этлау стражу и в сенях, мне несдобровать. Однако пронесло, сени пусты оказались, и никто меня на крыльце не остановил тоже. Улица пуста, но вот впереди, там, около храма…

И я пошёл туда. Пробраться сквозь клубящуюся толпу большого труда не составило – все словно заворожённые слушали преподобного Этлау. Мне не пришлось долго гадать – он зачитывал приговор ведьме. И притом произносил его последние строчки.

– Да будет предана огню очистительному, – закончил он, и толпа громко вздохнула.

Я оцепенел. Никогда в жизни не видел публичных казней. И никогда не горел желанием. Но сейчас словно какая-то сила погнала меня вперёд – и рядом с торчащим посреди костра столбом с прикрученной к нему цепями ведьмой я увидел ещё три столба, на которых, уронив головы, словно лишённые чувств, висели ещё трое – некромант и его спутники: гном с орком.

Вот это да. Значит, они всё-таки попались…

Я не знал, что и думать. Смешными и глупыми мне казались мои собственные мысли по пути сюда, когда некромант представлялся мне кошмарным средоточием зла. А теперь вижу его обвисшим на цепях, понимаю, что не помогла ему против Святой Церкви вся его некромантия, и отчего-то не могу радоваться. Потому что это как-то неправильно. Даже не как-то. Очень неправильно. Совершенно неправильно.

Так, задумавшись, я пропустил момент, когда палачи с четырёх сторон сунули факелы в обильно заготовленный хворост вокруг ведьминого столба. Пламя взвилось неправдоподобно высоко, наверное, костёр был полит маслом, ничего не пожалел для аутодафе преподобный, и сквозь огонь и дым в тот же миг прорвался страшный вопль прикованной ведьмы.

Толпа отшатнулась, даже Этлау как-то вздрогнул. Потому что ведьма не проклинала своих палачей, не просила в последний миг пощады, не каялась в грехах и не богохульствовала.

Она обращалась к бесчувственному некроманту, и только к нему.

– Ты обеща-а-а-а-а-л! – рванулся к небесам такой вопль, что меня продрал мороз по коже. – Слово да-а-а-а-а-ал!.. Тьма тебя возьми!!! Навсегда, навсегда, навсегда!..

Крик прервался. И в мёртвой тишине слышался только треск разгорающегося костра.

«Гори, ведьма, гори», – припомнилось мне.

А Этлау, не теряя времени, уже перешёл к зачитыванию следующего приговора. Некоему гному по имени Сугутор.

Палачи стояли наготове с факелами.

И тут я понял, что должен что-то сделать, просто обязан, не могу не сделать, если ещё хочу ходить по этой земле. И у меня в голове уже начало складываться заклятье, когда я понял, что совершенно не могу здесь колдовать. Абсолютно и полностью. А причина тому – нечто слабо светящееся, притаившееся в руке преподобного Этлау.

Фесс пришёл в себя, и, надо сказать, очнулся он не в самом приятном для себя положении. Голова раскалывалась от боли, левая рука не действовала. Он понял почти мгновенно, что произошло, что он прикручен к столбу и что, по всей вероятности, сейчас настал черёд Этлау праздновать победу.

Он ничем не выдал себя. Не шелохнулся, по-прежнему обвисал на цепях. Этлау был осторожен, неведомая сила всё так же давила любое магическое проявление, и нечего было рассчитывать, что некромантия поможет сейчас освободиться.

Фесс слышал весь приговор, что прочли ведьме. Слышал треск факелов в руках профосов. И, разумеется, слышал тот отчаянный предсмертный крик ведьмы, крик, что заставил его душу скорчиться от невыносимой муки. Кажется, в тот миг он сам готов был поторопить собственную смерть.

Не сдержал Слово. Да, не сдержал. Слово некроманта нарушено во второй раз. И если верить в те сказки, что порой рассказывал Даэнур ещё в Ордосе, – сказки по поводу Судьбы, то… впрочем, похоже, его самого, Фесса, едва ли теперь могут взволновать невыполненные клятвы и обещания. Плохо умирать с таким грузом на совести, но умирать-то вообще в принципе плохо.

Потом был только треск огня, и – ни звука, ни стона, ничего. Ведьма умирала молча, не порадовав своих мучителей ни единым криком.

И толпа тоже стояла молча, жадно вперив взоры в огонь, но – ничего. Недолгое время сквозь дым и пламя ещё можно было различить изломанные очертания человеческой фигуры, но потом языки огня поднялись ещё выше, и то, что совсем недавно было саттарской ведьмой, окончательно скрылось из глаз.

Костёр ещё жарко пылал, когда инквизитор Этлау начал зачитывать приговор Сугутору. Собственно говоря, статья обвинений была только одна: пособничество Тьме.

«Меня они, очевидно, приберегут напоследок», – отрешённо подумал Фесс. Никакого выхода он сейчас найти не мог – руки и ноги скованы на совесть, возможности творить заклятья – никакой, так что, похоже, его недолгая дорога некроманта и в самом деле закончится здесь и сейчас – а ведь за ним ещё столько долгов! Взять хотя бы его обещание шести Тёмным Владыкам, обещание обильных жертв, которое он так и не исполнил! [3]

Как-то не слишком-то приятно уходить, таща с собой такие долги…

«Какой же ты некромант, – услыхал он насмешливый голос, – если так легко сдаёшься этим живым», – последнее слово незримый собеседник произнёс с изрядным нажимом. – Какой же ты некромант, если оказывается, что тебе некуда бежать!Или ты забыл о трактате Салладорца?!»

Фесс содрогнулся. Вися на цепях, слыша мерно бубнящего строчки приговора Этлау, он содрогнулся – не от осознания собственного конца, а от того, что ему предлагали.

Конечно, это говорил не Салладорец. Великого мага, первопроходца Тёмных Путей, давно уже не существовало как личности – в Великой Тьме нет места отдельному сознанию. Тьма? Тьма…Тьма, которая почему-то упорно предлагает ничтожной человеческой песчинке принять свою сторону, как будто от этого зависит невесть что. Но зачем великой Противосиле…

«Тебе пришла пора уходить, – торжественно провозгласил голос. – Тебе осталось сделать всего только один крошечный шаг, и ты будешь со мной…»

«С кем это „с тобой“?» – решился переспросить Фесс, хотя и знал – с подобными силами самое лучшее – не отвечать вообще. Наверное, никто не может остаться прежним, оказавшись в пяти мгновениях от костра.

«Какая разница? Во Тьме множество душ, множество забытых имён, множество ставших ненужными воспоминаний. Выбирай любое, назови меня, как хочешь. Всё равно это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что тебя сейчас сожгут, и этим всё кончится. Поэтому выбирай, и выбирай быстро! Помогать тебе не стану, не сумеешь – твоя ж беда. Но любой, кто раскрывал хотя бы раз книгу Салладорца, сможет это проделать».