Ник Перумов - Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1

Что это за талисман оказался в руках Этлау, Фесс, понятно, не знал. Но сейчас это и не было важно – обрушившаяся на оберег инквизитора мощь не смогла превозмочь его чары, но зато освободила от их действия всех остальных.

По жилам Фесса словно побежала новая кровь, стремительно обращаясь в жидкий огонь. Магия оживала, и некромант словно бы рождался в эти мгновения заново; он не мог приказать цепям разомкнуться, не мог воспарить в небеса и скрыться, подобно птице, но зато в его распоряжении была мощь Серых Пределов, а это значило – быть бою!

Этлау первым понял, что происходит. Его взгляд скрестился с Фессовым: лицо экзекутора претерпевало сейчас удивительную метаморфозу, кожа белела на глазах, не бледнела, а именно белела, словно кто-то плеснул на неё густой сметаной.

– Зажигайте! – не своим голосом завопил инквизитор, взмахивая рукой, бросив дочитывать приговор. – Некроманта мне спалите, только его одного!..

Надо отдать должное подручным Этлау – они не дрогнули и не испугались, хотя, не приходилось сомневаться, почти все из них, кто хоть как-то владел магией, мгновенно поняли, что происходит на площади Кривого Ручья.

В распоряжении Фесса оставалось не более секунды – много ли времени надо, чтобы вскинуть к плечу уже заряженный арбалет и прицелиться в неподвижно висящую на цепях мишень?..

И уже плелось где-то в самой глубине изощрённое заклятье, из разряда истинно высокой Некромантии – однако уже начальные его такты, оказавшись прямо посреди бушующей незримой схватки, причудливо изменились, исказились, потеряв первичное направление и размах.

И внезапно со всех сторон до слуха Фесса донёсся многоголосый хор безжизненных, пустых голосов, какими только и могут обращаться к пробудившему их от смертного сна пустые черепа неупокоенных:

«Идём, мы идём, идём, идём…»

Фесс похолодел. Случилось именно то, чего он так боялся. Конечно, выпустить толпу зомби и прочих обитателей могил на своих врагов – поступок, достойный адепта Чёрной магии, равнодушного к людским страданиям и горю, того, кто возомнил себя «стоящим над», обладающим правом власти над жизнью и смертью других, убивающим, не защищаясь, а просто так, потому что этого требуют его «цели», зачастую совершенно безумные.

Время остановилось. Точнее, оно двигалось, но медленно-медленно, словно песчинки из верхней половинки часов вынуждены были прорываться сквозь незримую преграду. Фесс видел всё вокруг, застывшее, как при немой сцене в традиционной салладорской трагедии: плотное кольцо инквизиторов и смешавшегося с ними простонародья, бешено рвущиеся к небу языки пламени с пылающего костра ведьмы, бессильно и безмолвно обвисшие на цепях фигуры Прадда и Сугутора, фигуры профосов с факелами, Этлау на краю судейского помоста, воздевшего руки в нелепо патетическом жесте… и чёрные, чёрные, чёрные тучи, невесть откуда взявшиеся в небе над деревней, тоже застывшие, смотрящие вниз тысячами тысяч невидимых глаз – словно готовые вот-вот рвануться к земле теми самыми вихрями, что до основания разрушили несчастный Арвест, утянув с собой во Тьму всех его обитателей, и живых, и мёртвых, равно как и воинов Империи Клешней, имевших глупость бросить вызов Наследству Салладорца.

– Нет, только не это! – вырвалось у Фесса. – Только не это! Я не Атлика, чтобы бросать в топку Тьмы невинные души, спасая свою собственную!

«Значит, ты не настоящий некромант», – услыхал он.

А на недальнем погосте, в пределах церковной ограды, земля не зашевелилась, не вспучилась – она рванулась к небу десятками, если не сотней, фонтанов, раскалывались на части немногочисленные каменные плиты над могилами местных богачей, у кого хватило мошны оплатить дорогой в этих местах гранит. Но всё равно, никакие зомби и призраки не спасли бы вызвавшего их – потому что стрелам хватило бы и доли мгновения, чтобы достичь цели.

Однако они её не достигли. Кто-то из стрелков в панике швырял оружие наземь, кто-то, напротив, разряжал его, целясь в неподвижных Фесса, Прадда и Сугутора, но стрелы каким-то диковинным образом до целей не долетали, вспыхивали и горели в воздухе, в том числе и стальные болты тяжёлых самострелов.

А перед глазами Фесса с болезненной резкостью вдруг возникла картина заснеженного зимнего поля, гордый всадник в броне с вычеканенным василиском, сжавшаяся впереди кучка из примерно полутора сотен врагов, летящие навстречу ему, Фессу, длинные и меткие стрелы, что вот точно так же вспыхивали и горели ещё в полёте, словно натыкаясь на невидимый пламенный купол.

А он словно наяву ощущал острые грани Искажающего Камня в своей руке. И это воспоминание резало, подобно клинку – то, от чего он бежал, настигало, настигало, настигало, он слышал издевательский хохот масок у себя за спиной… Впрочем, почему же за спиной? Вон они, в первых рядах толпы, надменный Эвенстайн, картинно положивший руку на эфес, и плечистый, словно медведь, Бахмут, со здоровенным посохом в руках, которым умелый боец отобьётся и от нескольких мечников…

Они смотрели прямо в глаза Фессу. И откровенно смеялись ему в лицо. Всё было понятно. Они таки нашли способ обойти его заклинание, отрезавшее его от собственной памяти и прошлого, того самого прошлого, что хранило в тайне место, где пребывали Мечи.

А неупокоенные уже вырвались с погоста, полезли вперёд, вытянув жуткого вида руки-грабли, нагие костяки или местами ещё покрытые гнилой, разлагающейся плотью, разинув рты, усаженные нечеловечески длинными и острыми зубами, словно у волков. Неупокоенным всё равно, кого убивать – на пути к подъявшему их стояла плотная живая стена, а это значило, что её, то есть стены, просто не должно существовать, и этим всё сказано.

Искажающий Камень… реликвия, вынесенная Фессом из пылающего Мельина, [4]страшное оружие в умелых руках, то, от чего здесь, в Эвиале, не должны знать ни защиты, ни спасения, в каких же безднах ты пребывал доселе, где прятался, с тем чтобы в нужный момент явиться на помощь своему хозяину, хотя, видят всемогущие бездны, хозяин отнюдь не желал этого!

Фесс скосил глаза – да, в ладони холодно светился зелёным Искажающий Камень. Воля Фесса вызвала его из неведомых глубин Межреальности, и в этой части, можно сказать, план масок удался полностью.

Но даже Искажающий Камень не в силах был порвать сковывавшие некроманта цепи. Или, вернее сказать, мог, но каждое его использование, каждое почерпывание Силы из прошлого означало очередную победу масок и поражение его, Фесса. Проклятье, он предпочёл бы уже сейчас собственное прозвище, полученное в этом мире, – Неясыть.