Ник Перумов - Война мага. Том 2. Миттельшпиль

Но мгновения тишины оказались очень кратки. Салладорец не тратил слов понапрасну. По каменной крышке громадного саркофага (где, судя по рисункам и фрескам, покоился крылатый страж) побежали трещины, в точности повторяя рисунок нанесённых рун.

Несколько мгновений в подземелье царило жуткое молчание… а затем раздался глухой, рокочущий грохот. Полетели куски камня, взвилось облако пыли – над саркофагом поднималось нечто чёрное, трепещущее, склизкое, ничуть не напоминавшее иссушенный костяк. Фесса охватило странное чувство – точно он вновь стоял в подземельях Кутула и точно такая же тварь вырывалась тогда на волю из многовекового плена.

Карлики дружно взревели, смыкая ряды, собой закрывая Фесса и Рысю от восстающего чудовища. Нагнулись острия копий, гизарм, коротких, по росту поури, алебард; некромант повернулся к драконице, но…

Над головами выстроившихся карликов внезапно мелькнула разящая белая тень, окутанная клубами рыжего пламени: Рысь в очередной раз сменила облик. Драконьи крылья не могли как следует развернуться в тесноте, они с трудом удерживали в воздухе окованное жемчужной бронёй тело; девочка-дракон тяжело рухнула на край разваливающейся гробницы, почти что врезалась в неё, да так, что обвалилась половина каменной боковины; но зато прямо в морду поднимающегося чудовища ударил яростный поток драконьего пламени.

Вой воскресающего монстра заставил всех без исключения зажать уши. Многие свалились и вовсе без чувств, Фесс с трудом удержался на ногах; по потолку подземелья, быстро расширяясь, бежали трещины. Языки пламени плясали на вскрывшейся гробнице, но тварь продолжала подниматься, словно насекомое из кокона, рывками выдёргивая какое-то невообразимо длинное тело из каменного плена. Жидкое кипящее пламя текло по чёрной броне, оставляя глубокие проплавления, но чудовище, как видно, защищала не только чешуя. Вот показалась голова… и Рыся едва-едва избегла удара охваченной её же собственным огнём лапы.

Тварь распрямилась, многосуставчатая конечность рванулась вперёд с быстротою атакующей змеи. Не дотянувшись до Рыси, чудовищная ручища сгребла разом нескольких поури, оказавшихся поблизости, пальцы диковинным образом удлинялись, оборачиваясь настоящими костяными саблями; пальцы эти легко проходили сквозь плоть, ломая кости, так что кровь брызгала во все стороны.

Зелёное пламя заплясало и на крышке второго саркофага – если верить изображениям на его боках, там покоился шестирукий великан. Крылатая тварь тем временем уже почти полностью высвободилась, окровавленными саблями когтей вцепилась в потолок, и по камню зазмеились трещины.

Рыся гибкой молнией проскользнула меж лап крылатого монстра, увернулась от поднимающихся из обломков второго саркофага разом шести исполинских рук, перевернулась в воздухе, изготовившись к атаке, – и прямо перед ней из ничего вспухла зеленовато-призрачная преграда, купол, накрывший развалившуюся каменную гробницу. Драконье пламя скатилось с неё дымными струями, не причинив ущерба.

Выстроившиеся плотной фалангой поури медленно наступали, Фесс заметил разматываемые в задних рядах сети и арканы. Карликов трясло при виде пары ворочающихся монстров, уродливые лица поури покрывал пот, однако власть Ишхар оказалась сильнее страха.

Зелёный защитный купол погас – в нём более не было нужды. Шестирукий гигант, выпрямившись, упёрся в каменные своды безволосой башкой, более всего напоминавшей небольшой бочонок. Ни он, ни крылатая бестия не обращали на живых более никакого внимания. Великан взялся всеми шестью руками за чёрный саркофаг Эвенгара. Крылатый страж с третьего-четвёртого удара пробил свод.

Да они ж просто собираются утащить саркофаг, смятенно подумал некромант. Не хватило сил разорвать цепи смерти, сковавшие Эвенгара, погибли все салладорские чародеи, но монстры ещё связаны пробудившим их заклинанием, оно продержится недолго, но доставить страшный груз неведомым «получателям» чудовища успеют. И это, несомненно, тоже предвидел проклятый Салладорец. Кто знает, сколько его птенцов уцелело в действительности, сколько гнёзд может таиться в Эргри или же в заброшенных городах-приисках вдоль Восточной стены? А может, и незабвенная Старшая с остатками знакомого некроманту гнезда вновь появится на сцене?

Руны на третьем саркофаге тоже налились гнилостным болотным светом, и только тогда Фесс вышел из оцепенения. Третий зверь. Чтобы прикрыть отступление?

Вокруг было предостаточно Силы. Умирающие салладорцы, умирающие поури, грозная мощь, растекающаяся от освободившихся монстров.

И когда крышка третьего саркофага лопнула и коричневая голова исполина-дуотта стала подниматься из облака каменной пыли – Фесс нанёс ответный удар. Он повторял то самое заклятье, что некогда спасло его, Прадда и Сугутора в Арвесте, только сильнее, потому что вокруг умирало куда больше живых существ. Они расставались с жизнью тяжело, особенно салладорцы, потому что зазубренные клинки поури словно специально рассчитаны были на то, чтобы доставить максимум мучений.

Некромант – тот, кто дает и отнимает. Сейчас Фессу надо было отобрать жизнь – или, вернее, ее подобие – у тех, кого древние заклинания Салладорца вырвали из вечного сна. А тем временем крылатый страж и шестирукий великан, не обращая внимания на подступающих поури, деловито примерялись к саркофагу Салладорца. Крепившие его цепи успели перепилить ещё салладорские маги, так что теперь двум чудовищам оставалось только взяться поудобнее. Крылатая бестия успела пробить в потолке широкую дыру, в пролом сыпались струйки песка, и это было странно – склеп находился достаточно глубоко под землёй, массы грунта должны были обрушиться вниз, однако этого не происходило – тварям словно какое-то чародейство открыло дорогу наверх.

Дуотт стряхнул с себя обломки каменного саркофага. Поднялся, упираясь уродливой головой в свод подземелья. И, злорадно ухмыляясь змеиной пастью, двинулся прямо на строй поури.

– Рыся, назад! – гаркнул Фесс, и на сей раз упрямая драконица послушалась. Салладорец каким-то образом не только проведал о Хранителях Кристаллов, он ещё и подобрал соответствующую защитную магию, хотя это казалось невозможным – ведь драконов в Эвиале не знали.

Что ж, посмотрим, предусмотрел ли он появление мага Долины…

Заклинание некроманта выстраивалось само собой, жестокое и свирепое. Наверное, такими и должны быть чары настоящего волшебника, сделавшего Смерть своим ремеслом. Наверное, «правильный» некромант – это бездушная машина, голый расчёт; такой некромант не позволяет себе никаких сантиментов и вообще каких-либо человеческих чувств, поставив превыше всего достижение избранной цели – защищать других, жертвуя при этом собственной душой, отказываясь от любви, дружбы и вообще каких-либо привязанностей.