Марина Баринова - Торг с мертвецами, часть 1 [СИ]

Миссолен почти замер. Горожане попрятались по домам, но торговля еще кое-как шла. Работали лавки, пекся хлеб — людям нужно было что-то есть. Недостатка пищи столица пока что не испытывала, и все же изобилие не могло длиться вечно.

— Поделитесь причиной такой срочности? — обратился Демос к монаху. Из окна канцлер увидел, что экипаж свернул с главной улицы на запад и медленно катился по узкой улочке, объезжая парадную часть Эклузума.

— Разве вы еще не догадались? — прошелестел брат Ласий. — Великому наставнику нужна ваша помощь.

— Какая честь! — съязвил Демос. — И скольких усилий ему стоило переступить через гордыню и решиться на такой шаг?

Монах устало вздохнул и поскреб череп. Хранивший безмолвие Ихраз спрятал недобрую улыбку в уголках рта, и Ласий косо на него взглянул. Не доверял.

«Кажется, Ихраз впервые окажется в Эклузуме после своего несостоявшегося предательства. Интересно, что он чувствует, вспоминая то, как все закончилось? О чем думает? О мести? О сестре, что погибла, став жертвой его неправильного выбора? Мы почти не разговаривали откровенно с тех пор, как все случилось. Прошло полтора года, и за все это время Ихраз и словом не обмолвился о Лахель».

Энниец почти не изменился после гибели сестры. Лишь потухшие, мертвые глаза да одержимость службой выдавали его бесконечное одиночество. С той поры для него не существовало ничего, кроме череды выполняемых поручений. Ни собственных желаний, ни стремлений — больше не для кого было стараться. Ничего не осталось. Ихраз жил долгом и одними лишь желаниями своего господина, поставив на остальном надгробный камень.

— Воздержитесь от острот, лорд Демос, — тихо сказал церковник. — Дело не только срочное, но и крайне деликатное. Увы, на этот раз у Эклузума действительно связаны руки. Я кратко изложу суть, но детали вы узнаете по прибытии.

— Слушаю.

— Этим вечером к пристани Эклузума причалила лодка. Некий рыбак привез женщину с ребенком. Одета она была богато, но облачение было изрядно потрепано. Дама заявила, что она — баронесса Лисетта Тьяре, фрейлина императрицы, а ребенок — ее дочь.

Канцлер недоверчиво взглянул на Ласия:

— Насколько я могу судить, двор Изары уже должен был прибыть в Ньор.

— Верно. Стража Эклузума немало удивилась таким гостям, но доложила куда следует. Прибывших задержали и отправили на карантин. Позже я лично опознал даму — это действительно баронесса Тьяре. Женщина настолько красивая, что трудно осуждать слабость вашего брата и ту внебрачную связь.

«Мог лишний раз не напоминать о позоре моей семьи».

— Это дела прошлого, — отмахнулся канцлер. — Каким образом она оказалась в лодке? И где в таком случае остальной двор?

— Леди Лисетта рассказала занимательную историю. По ее словам, караван императрицы успешно обогнул озеро Ладрис, после чего свернул на север. В тех местах сходятся два тракта: один ведет к горам, на Ньюр и Тиррайю, другой — на юг, в Гайенху. Там много деревень, что живут на доходы от путешественников и купцов. Тракт неплохо охранялся и считался безопасным. Однако удивило дам не это. Местность, что ранее источала гостеприимство, стала недружелюбной. По словам баронессы, мор еще не добрался до тех мест, однако люди смотрели на всех проезжавших с неприязнью.

Демос пожал плечами:

— Неудивительно. Сейчас каждый путешественник может нести смерть. Одного больного достаточно, чтобы погубить целое поселение.

— Но у всего есть предел, — отозвался Ласий. — Узнав, что перед ними знатные дамы, жители бросились на караван с криками о божьей каре, наказании господнем за роскошь и необходимости в покаянии. Охрана поступила правильно: как только местные проявили агрессию, экипаж с императорской семьей и небольшим отрядом воинов тут же погнал лошадей вперед. Кареты с фрейлинами и обозы с вещами отстали. Началась стычка с деревенскими, по итогам которой оставшаяся стража пала, а дам схватили. К счастью, императору и его матери удалось уйти.

Монах рассказывал о случившемся ровным, лишенным всяких эмоций голосом, но Демоса прошиб холодный пот.

— Моя жена… — прохрипел Демос, не совладав с чувствами. — Ее тоже…

Брат Ласий лишь покачал головой.

— По словам баронессы, она была в экипаже Изары. У императора начался жар, и леди Виттория вызвалась помочь с лечением. Ей удалось спастись.

— Слава Хранителю. — Демос едва не сполз на подпрыгивающий пол от внезапно накатившей слабости.

Бывший дознаватель с укоризной посмотрел на канцлера.

— Знаю, у вас мало причин жаловать служителей Пути и еще меньше поводов для симпатии к Коллегии. И хотя моя биография полна деяний, за которые Хранитель не похвалит, все же я не изверг и не получаю удовольствия от чужой боли. — Брат Ласий наклонился вперед так, что их с Демосом носы едва не соприкоснулись. — Поверьте, если бы с вашей супругой что-то случилось, я бы доложил об этом еще быстрее и сделал все, чтобы ей помочь.

Экипаж остановился, снаружи послышались тяжелые шаги и звон металла. Спустя мгновение дверца открылась, и Демос увидел рослого брата-протектора.

— Ваша светлость. Брат Ласий, — ухнул рыцарь, тихо бряцнув кольчугой. Ихраза он проигнорировал. — Вас ждут.

«Сколько святости в одном тесном кабинете! Удивительно, что он еще не засиял как днем».

Ихраза оставили за дверью, и Демос, оказавшись в окружении церковников, бегло оценил обстановку. Помещение, в которое его привели, уступало знаменитому Гранатовому кабинету Ладария и размерами, и убранством. Оно располагалось на нижних этажах — точной дороги канцлер не запомнил — и явно не предназначалось для приема важных гостей. Низкие арочные своды, узкое стрельчатое оконце, стены белили еще при Таллонии Великом. Скудная мебель была старой, но добротной: на столах сохли старательно украшенные листы с витиеватыми буквицами — труд переписчиков, полки уставлены множеством банок темного стекла, глиняных горшочков, в подписанных деревянных ящичках покоились краски и писчие принадлежности.

Великий наставник Ладарий внимательно изучал один из переписанных листов и оторвался от своего занятия лишь когда за Демосом закрылась дверь.

— Канцлер.

— Ваше святейшество.

«Все еще старается делать вид, что важность моего присутствия преувеличена?»

Брат Ласий пропустил Деватона вперед и жестом пригласил сесть на устланную тонким ковриком лавку, поклонился Ладарию и обменялся кивками с главой Коллегии. Наставник Рувиний, прозванный Черным грифом за любовь к темным рясам и внешнее сходство с хищной птицей, впился в канцлера немигающим взглядом.

— Хорошо доехали, лорд Демос? — лишь из любезности спросил он.