Энн Маккефри - Белый дракон

— Нет, а с чего ты взяла?

— От тебя пахнет огненным камнем…

— Да нет, все дело в летном костюме. Я всегда надеваю его во время падения Нитей, вот запах и задержался. Я-то сам уже и не замечаю… — Вот чего он, оказывается, не предусмотрел. Надо будет срочно что-то придумать. — Я привез твоему брату еще семенного зерна..

Корана принялась благодарить его за такую заботу об их маленькой ферме. Потом засмущалась, Джексон решил разговорить ее как следует и предложил свою помощь в сборе лозы, — Владетель, то есть я, желает сам испробовать все, чего требует от своих подчиненных, — заявил он в ответ на ее робкие возражения.

Работа пришлась ему по душе. Когда собралась большая вязанка, он предложил отвезти лозу домой на драконе — при условии, что Корана полетит вместе с ним. Она непритворно испугалась, но Джексом заверил ее, что не станет пользоваться Промежутком, поскольку она одета слишком легко. Пока Рут кружился над фермой, они с Кораной успели несколько раз поцеловаться, и Джексом решил, что отныне девушка будет для него не просто предлогом для отлучек.

Ссадив ее наземь и сгрузив собранные прутья, Джексом послал Рута через Промежуток на свое горное озеро. Купание в холодной воде отнюдь его не прельщало, но возвращаться в Руат, не избавившись от запаха огненного камня, было бы по меньшей мере неразумно. Джексом долго мыл и скреб песком белую шкуру товарища. Потом отстирывал провонявшие фосфином штаны и рубашку и сушил их на солнце, развесив по кустам. Солнце тем временем перешагнуло полуденную черту: его отлучка угрожающе затягивалась, флирт с Кораной не мог объяснить ее всю. Пришлось рискнуть и вернуться в утро, в первую половину дня.

И все-таки он не учел одной тонкости, из-за которой их с Рутом вылазка едва не была разоблачена.

Джексом обедал, когда его сознания коснулся отчаянный призыв дракона.

— Рут меня зовет, — объяснил он, выбегая из-за стола.

«В животе жжет…» — явно очень страдая, пожаловался дракон.

«Ох, скорлупа! Это камни, — мчась безлюдными коридорами, мысленно ответил ему Джексом. — Скорее наружу! Лети на сторожевые высоты, туда, где Вилт всегда выбрасывает золу…»

Рут вовсе не был уверен, что сумеет взлететь.

«Чепуха! Ты же сам говорил, что всегда можешь летать!» — Еще не хватало, чтобы Рут опорожнил свой второй желудок прямо в вейре. Чего доброго, Лайтол решит выяснить, какая беда стряслась с белым драконом и почему это Джексом выскочил так поспешно из-за обеденного стола, «Я не могу сдвинуться с места, — простонал Рут. — Мне плохо…»

— Все в порядке, ты просто должен отрыгнуть золу огненного камня, — вбегая в вейр, сказал ему Джексом. — Драконы всегда отрыгивают ее: она не идет дальше в кишечник…

«По-моему, действительно не идет…»

— Только не в вейре. Рут! Пожалуйста!.. Все напрасно: в следующий миг на полу уже дымилась кучка мокрого коричневого песка.

«Теперь мне куда лучше.» — виновато глядя на Джексома, очень тихо сказал дракон.

— Не слышишь — Лайтол не идет? — встревоженно спросил его Джексом. Сам он не слышал ничего, так колотилось сердце от волнения и от быстрого бега. Нет, Лайтола не было слышно, и Джексом опрометью кинулся в двери и далее на задний двор за совком и ведерком: «Только бы успеть вымести, пока весь вейр не пропах…» Он работал со всей возможной быстротой и сумел уместить золу в одно ведро. По счастью, Рут проглотил куда меньше огненного камня, чем требовалось для полного четырехчасового боя с Нитями.

Джексом вынес ведро и засыпал душистым песком пятно на полу. И с некоторым удивлением спросил еще раз:

— Лайтол не идет?

«Нет».

Джексом наконец позволил себе перевести дух и ободряюще потрепал Рута по шее. Следующий раз они с ним вряд ли забудут извергнуть золу где-нибудь в безопасном месте…

Вернувшись за стол, Джексом не стал давать никаких объяснений, да их у него никто и не требовал — еще одно свидетельство вновь приобретенного уважения ближних.

На следующий вечер они стащили столько огненного камня, сколько смог поднять Рут, причем поживились в самом подходящем месте — на рудниках Крома. Во время этого набега к ним пыталось пристроиться с полдюжины огненных ящериц, но Рут отсылал их прочь тотчас же, едва они появлялись.

— Не позволяй им следить за нами, — сказал Джексом дракону.

«Они просто любопытны. И они любят меня».

— У всеобщей любви, знаешь ли, тоже есть обратная сторона. Рут вздохнул.

— Не тяжело тебе? — боясь перегрузить друга, заботливо спросил Джексом.

«Разумеется, нет. Я очень сильный?»

Джексом выбрал место в пустыне Керуна и направил Рута туда. Там было целое море для купания и уйма душистого мыльного песка, чтобы смывать запах фосфина. И жаркое солнце — сушить выстиранную одежду.

Миновало еще одно выпадение Нитей, прежде чем Джексом сумел снова выбраться на ферму Фиделло. Роман с Кораной продвигался у него, кажется, куда успешнее, нежели обучение Рута: тому все никак не удавалось сохранять устойчивое пламя в течение нужного времени. К тому же огненные ящерицы, как правило, появлялись в самый неподходящий момент, и однажды белый дракон едва не сжег себе горло, удерживая огонь, Джексом про себя полагал, что в холде Керун не было файра, который хоть раз не нанес бы им визита. Рут был терпелив, но и его выдержки еле хватало. Как-то им пришлось вернуться назад на целых шесть часов, чтобы столь длительная отлучка из Руата ни у кого не вызвала подозрений. Вечером Джексом буквально рухнул в постель, расстроенный и до предела усталый. И понял, что путешествия во времени в самом деле вытягивают из человека последние соки.

В довершение всех бед, на следующий день ему предстояло лететь в Главный зал арфистов и везти туда Финдера: настала очередь руатского арфиста учиться обращению со звездными формулами Вансора. Арфистов обучали этому для того, чтобы в каждом холде, помимо самого владетеля, был хоть один человек, способный сверять время падения Нитей с точным расчетом.

Главный зал арфистов представлял собой часть разросшегося комплекса жилищ внутри и снаружи утесов Форт холда. В назначенный час Джексом и Финдер вынырнули вместе с Рутом из Промежутка над Залом и их встретил хаос. Огненные ящерицы тучами носились взад и вперед, пронзительно вереща в предельном возбуждении, Сторожевой дракон на скалах Форт холда стоял на задних лапах и бил крыльями, заходясь яростным ревом. Когтистые передние лапы полосовали воздух.

«Драконы сердиты! Они очень сердиты! — испуганно и удивленно передал Рут и на всякий случай затрубил своим легко узнаваемым тенором: — Я — Рут! Я — Рут!..»